Януш Зайдель - Предел
– Чертовски много… – задумался Филип, но тут же вспомнил о выигрыше, повеселел и снова наполнил кружки.
– Две сотни. Но поймать хорошего спеца трудно. Они очень осторожны, не рискуют. Сам до такого не доберешься, он не станет с тобой говорить, если кто-нибудь не порекомендует. А с кем попало не стоит и связываться. Таких сейчас полным-полно у Станций Тестов: расхваливают свои услуги, а потом исчезают, прихватив аванс… Или пальцем не пошевелят, только прикидываются, будто что-то делают, а если кому-нибудь случайно посчастливится, тут же тянут лапу за гонораром… Нет, не советую.
– А ты мог бы меня… связать?
– Можно попробовать. Но ничего не обещаю. Такие редко берутся за малую работу. Ожидают потруднее. Это в их силах. Поднимут одного-двух в месяц, и довольно. Риск одинаков при любой работе, так что они предпочитают ту, за которую лучше платят…
– Организуй мне… встречу с настоящим мастером, – сказал Филип, уже достаточно взвинченный.
– Если хочешь… Но и мне тоже причитаются…
– Ясно. Ты тоже должен заработать, – согласился Филип.
– Само собой. На что-то надо жить, если нет приличного разряда. Обычно я беру двадцать процентов за контакт. Если дашь пятерку на расходы, завтра постараюсь ответить.
Именно тогда-то Карл и вручил Филипу визитную карточку. Она вызывала уважение. Такие визитки можно было получить только в том случае, если номер в отеле был оплачен на месяц вперед. В «Космосе» это должно было обойтись примерно в пятьдесят желтых. Карл не походил на человека, способного на подобную роскошь, он не скрывал отсутствия пунктов и все время намекал, что едва сводит концы с концами, но, видимо, иногда у него были крупные поступления. Филип, разумеется, не расспрашивал, чем он промышляет, кроме посредничества между рейзерами[1] и их клиентами.
Может, Карл сам был рейзером – из тех, что поменьше, по более легким делам. Таких именовали чекерами[2].
«Все едино, – решил Филип. – Не думаю, что он просто собирался выудить у меня эти несчастные пять пунктов».
Карл действительно не был нахальным и оставлял неплохое впечатление. Пять пунктов, которые Филип перевел на его Ключ, когда они выходили из бара, он считал авансом, остальное должен был получить после окончания операции.
Все выглядело достаточно ясно, по крайней море вчера вечером, когда пиво шумело в голове и мир казался проще и веселее. Теперь, утром, мысленно возвращаясь к вчерашнему разговору с Карпом, Филип опять ловил себя на том, что снова проснулись его обычные ежедневные страхи, несколько смягченные сознанием того, что на Ключе появились триста с лишним желтых пунктов.
«Двести плюс сорок для Карла, – подсчитывал он, уже стоя в ванной под душем. – Страшная сумма… Но все равно разошлась бы бесследно».
Он еще раз припомнил слова отца, которые тот неоднократно повторял, когда Филип был еще школьником и, позже, когда уже стал студентом:
«Единственное, что дает уверенность в жизни в теперешнем мире, это высокий разряд. Не важно, сколько пунктов у тебя на Ключе. Самое главное, чтобы ты работал, к тому же работал хорошо, ибо учитывается прежде всего то, что ты получаешь ежемесячно».
Филип не со всем соглашался с отцом в оценке проблемы. Очень часто действительность вступала в противоречие с отцовской максимой. Филип знал многих молодых людей, которым низкий разряд и отсутствие работы не мешали транжирить желтые сотнями. Однако он понимал, что доходы «желтой молодежи», как их называли, проистекают из дотаций высокопоставленных родителей-нулевиков либо из других, неясных источников.
Родители Филипа были всего лишь трояками, а это не позволяло особо роскошествовать. Будучи студентом, Филип получал от них самое большее один, иногда два желтых в месяц, и этого ему должно было хватить на все удовольствия, недоступные за красные из студенческой стипендии и те несколько зеленых, которые иногда удавалось случайно подзаработать.
Мираж более высокого разряда, лучшего положения и по меньшей мере тридцати желтых в месяц повышал его настроение и придавал храбрости. Вскоре он перестал думать о расходах, связанных с задуманной операцией. В конце концов эти пункты все равно как бы свалились с неба…
Сможет ли он справляться с работой, получив двойку, Филип вовсе не думал, убежденный, что вполне заслуживает второго интеллектуального разряда.
Карл поднялся много позже девяти. Девушки уже не было, видимо, сбежала по-тихому, пока он спал. Заплатил он ей еще вчера, перед тем как пойти в кабину. Обошлась она ровно в те пять пунктов, которые он получил от юного счастливчика из бара.
Он встал и окинул взглядом гостиничную кабину.
«А здорово, что я оплатил жилье заранее», – подумал он и вздохнул. Проверил Ключ. Оставалось еще немного зеленых – достаточно, чтобы прожить несколько дней. Красных не было вообще. Обычно он сразу же обменивал их у менял на зеленые по действующему курсу черного рынка. В его кругу считалось дурным тоном обедать во второразрядных забегаловках и жить в дешевых домах.
Занимаясь до сих пор мелким рейзерством, он не знал материальных проблем. Однако с того момента, как дал уговорить себя на некое достаточно подозрительное дело, пришлось забросить привычные занятия.
«Дьявольщина! – выругался он, пряча Ключ. – Кто меня заставлял ввязываться в эту аферу?»
Его подмывало попытаться втихаря подзаработать на чекерстве, и он с удовольствием поднял бы какого-нибудь четверяка или даже пятиряка за несколько десятков желтых… Во всяком случае – лучше, чем ничего… Однако знал, что сейчас рисковать нельзя. Следовало выглядеть добропорядочным гражданином и не позволять себе никакой подозрительной деятельности. Ведь именно за это он взял двести желтых и намерен был получить еще гораздо больше…
Пункты разошлись за неполную неделю. Шикарный отель, приличные рестораны, девушки за пять и более желтых… Того требовали люди, планы которых он даже не пытался узнать. Решаясь на сотрудничество с ними, он знал, что дело это здорово отдает дерьмом, но утешался мыслью, что то, чем он занимался до сих пор, тоже попахивает преступлением, хотя риск был связан с гораздо меньшими выгодами. Ему пообещали тысячу, и он согласился без долгих размышлений. Со своим истинным разрядом он не мог рассчитывать на большие доходы в чекерстве. Пятиряки и шестиряки – не те клиенты, на которых можно сколотить капиталец. Они собирают свои желтые, скупая их по варварскому курсу, а потом со скрипом расстаются с каждым пунктом.
Особенно теперь, когда четверка не гарантирует получения работы, мало кто вкладывал желтые в возможность подняться до этого разряда ради нескольких дополнительных зеленых.
«Мелкое чекерство на низком уровне неизбежно кончится, – сказал он себе, зачесывая перед зеркалом жиденькие прядки на лысеющую макушку шарообразной головы. – Останутся только крупные акулы, специалисты высокого класса… „Организация“ нулевика стоит, я думаю, не меньше тысячи желтых, на такую сумму можно беззаботно прожить добрый кус времени… И конкуренция невелика… Ну, сколько может быть в Арголанде рейзеров с настоящим нулем? Три, четыре?»
Он вспомнил о Филипе, пятерке желтых, потраченных на девку, и возможности заработать еще тридцать пять. Взглянул на часы. Почти десять.
«Самое время поймать кого-нибудь в городе», – подумал он, заканчивая туалет.
Звякнул телефон. Карл поднял трубку и некоторое время слушал последние инструкции, которые зачитывал женский голос.
– Лады. Буду в час, – сказал он и положил трубку.
Итак – уже! Надо браться за дело, иными словами, подставлять свою шею за тех, кто обещал платить тысячи…
Он почувствовал слабость, присел на стул около столика с телефоном и, не поднимая трубки, нервно перебирал пальцами клавиши аппарата. Ему страшно хотелось позвонить по условному номеру и сказать, что он отказывается от участия в их афере. Однако он чувствовал, что это бесполезно. Он слишком много знал, а кроме того, у него уже не осталось ни пункта из тех, что ему выплатили авансом.
Возврата не было. Карл достал из кармана Ключ и принялся внимательно рассматривать его, словно впервые видел тонкую, заканчивающуюся колечком прямоугольную пластмассовую пластинку, в оконце которой помигивали циферки уходящего времени.
До сих пор он даже не пытался понять, как действует Ключ, – как никогда не раздумывал над работой телефона или калькулятора. Он предполагал, что никто в этом государстве – за исключением нескольких яйцеголовых нулевиков – не знает и не понимает, что происходит внутри тефлоновой пластинки, которая одновременно была удостоверением личности, кредитной карточкой, часами, калькулятором, дипломом, сертификатом интеллектуального разряда и бог знает чем еще.
Он непроизвольно начал припоминать, что слышал когда-либо о конструкции и свойствах Ключа. Какие-то полупроводники, интегральные схемы, цилиндрические домены, диполи, жидкие кристаллы… Нет, чересчур мудрено для Карла.
