Сергей Трищенко - Каменный век деревянных людей
Эфр улыбнулся, поднимаясь:
– А костёр готов?
– Смотри! – Бальс указал на срезанные с гусениц ломти сала. Сало срезали кое-как, толстыми кусками, и сложили шалашиком. Но внизу лежала небольшая кучка успевших слегка подсохнуть тоненьких стружечек и сухих крылышек прибрежной мошкары.
– Хорошо, – Эфр подошёл к месту будущего костра, ощупал свои ветверуки – правую, затем левую, затем опять правую. Поднёс её к костру и напрягся.
Минуло всего несколько мгновений – и вдруг из открывшегося на ладони Эфра отверстия выскочил маленький язычок пламени и затанцевал, облизывая поднесённую к нему стружку гусеницыного сала. Сало вспыхнуло, и Эфр положил его в шалашик костра.
– Ну, вы, эфироносы, и даёте! – восхищённо высказался Бальс, строгая толстый пласт сала и подкладывая кусочки в костёр, чтобы тот получше разгорелся.
– Да, это тебе не кремнем о кремень стучать, – заметил Орх, протягивая руки к костру.
– Удивительные дела творятся на земле, – вздохнул Ланд, и благодарно вытянул руки по направлению к почве: – Во имя Перворостка!
– Во имя Перворостка! Во имя Перворостка! – подхватили солдаты.
– Аминь! – благоговейно произнёс Эфр, молитвенно складывая ладони почкой.
– Аминь! – пробормотал и Виш, повторяя его жест.
– А сначала Эфра никто не хотел принимать за бойца, – вполголоса произнёс Бальс, глядя вслед возвращающемуся к своему костру эфироносу. – И не потому, что он чёрнокожурый, Бао ещё почернее его, но попробовал бы кто не принять Бао! Просто из-за того, что Эфр с момента появления не участвовал в общих работах.
– Расскажи-расскажи, – кивнул Орх. – Вишу полезно. Он у нас молодой и любопытный.
Бальс ухмыльнулся и начал:
– Когда Вурч ввёл Эфра в казарму и представил его, все уставились на новичка.
Был он чёрен кожурой, как и Бао, но была она у него не в пример светлее. Впрочем, на этом никто не заострил внимания. Внимание обратили на последующие слова Вурча.
– Эфр освобождается от всех нарядов! – провозгласил Вурч.
– Это почему же? – заворчали старослужащие.
– Ему нельзя потеть! – заявил Вурч.
– Ишь ты, цаца какая! А отчего ему нельзя потеть? – спросил Гиа. – Больной, что ли?
– В бою узнаете, – загадочно объявил Вурч и ушёл, оставив гарнизон в недоумении.
Разумеется, бросить дело просто так было нельзя.
– Отчего тебе нельзя потеть? – повторил Гиа, вставая с места и подходя к новенькому. – Чего вдруг такие привилегии?
– Я – эфиронос! – гордо произнёс Эфр.
– Ну и что? Как это может помешать, к примеру, чистке сортиров? – и Гиа оглянулся на казарму. Воины захохотали.
– Мне нельзя потеть… по пустякам, – волнуясь, сказал Эфр.
– Да? – издевательски произнёс Гиа. – Это почему же?
– Может произойти большая беда!
– Вот как? – продолжал Гиа. – А, по-моему, беда произойдёт сейчас! Если ты откажешься чистить сортир!
Он схватил Эфра за левую руку, но не успел провести свой коронный приём, как Эфр, защищаясь, всего-навсего выставил перед собой правую ладонь. И из неё выскочил длинный язык пламени и едва не лизнул Гиа в лицо. Тот отшатнулся и выпустил Эфра.
Все замерли. В казарме воцарилась тишина.
Чер вскочил с места и подошёл к новенькому.
– Слыхал я про такие чудеса, а видеть не видывал. Ну, здравствуй, Эфр! – и положил ему ладонь на плечо.
Эфр настороженно смотрел на него, выставив ладони, готовый в любой момент повторить свой трюк.
– Не бойся, – продолжал Чер, – никто тебя не тронет. Такую особенность организма следует уважать. Возражений нет?
– Нет, – пробормотал приходящий в себя Гиа. Зла он ни на кого не держал, и вскоре восторгался вместе со всеми: – Ну, ты и шарахнул в меня! Жаль, Кука нет, он в наряде. Вот кому ты понравишься больше всех! Он у нас огнепоклонник.
Действительно, когда пришёл Кук, и узнал, какой новичок появился среди них, то стал смотреть на Эфра восторженными глазами.
– Живой огонь! Живой огонь! – повторял он. – Теперь нам бояться нечего! Берегитесь, гусеницы!
– Но по-настоящему Эфр показал, на что способен, в первом же бою, – продолжил Бальс. – В воду, разумеется, он не полез. Стоял себе спокойненько на берегу и следил, не вылезет ли какая гусеница на берег. А в тот раз, как назло, гусениц оказалось особенно много, и подплывали они к берегу плотной массой. Пикарей на всех не хватало, а боевых ящериц в гарнизоне тогда не имелось. То есть прорыв произошёл бы обязательно, что ни делай.
И вот нескольким гусеницам удалось выбраться на берег. Эфр смело выступил вперёд, наперерез стремящейся вверх по склону гусенице. Гусеница чуяла стоящих лучников и пращников и рвалась к ним. И тут на её пути возник Эфр! Она повернула к нему, а он вытянул левую руку, и струя огня ударила в гусеницу!
Гусеница вспыхнула и закрутилась на месте. А потом сильно дёрнулась несколько раз и бездыханно растянулась по песку.
– Огонь опалил ей щетинки, да ещё, может, и в дыхальца попал! – зашептал Орх на ухо Виша.
Бальс продолжал:
– Эфр перебежал к другой гусенице и вытянул правую руку. Гусеница заполыхала и заизвивалась на песке. И тоже сдохла!
– Да, чудеса! – протянул Виш и направился к своему костру, почувствовав, что и у здешнего костра мясо начинает шкварчать и пахнуть.
– Где ты был? – напустился на него Чер, когда Виш опустил на землю мешок сухой мелочи. – Я уже хотел начать раздачу!
– Бальс рассказывал про Эфра, – начал оправдываться Виш. – Интересно!
– Молодец, Эфр! – громогласно заявил Чер. – Побольше бы таких! Мы бы сразу поджаривали гусениц! Жаль, что он особенно сильно выделяет горючие вещества лишь в жаркое время года.
– Но в холодное не бывает гусениц! – возразил Люц.
– Я имел в виду, что мы могли бы и сами погреться зимой у его огонька, – заметил Чер и постучал ножом по каменной плите, на которой разложил куски хорошо прожаренного мяса: – Прошу к столу!
Заметив, что к ним направляется Вурч, Виш толкнул Чера в бок.
– Ну вот, – шутливо заворчал Чер. – Только собрались попировать как следует – чёрт начальство принес.
– Не шуми, не шуми, – улыбаясь, произнёс Вурч, протягивая Черу флягу с аммиаком. – Вот мой взнос!
– О! – Чер раскинул ветверуки. – Да за это пусть сам Император приходит!
Солдаты расхохотались. Шутка находилась на грани дозволенного, но чего не разрешишь после битвы, да ещё на самом краю Империи?
Но пообедать спокойно не удалось.
Едва опрокинули по первой и взяли по куску мяса, как прибежал запыхавшийся малыш из соседней деревни, и, рыдая и размазывая слёзы по щёкам, рассказал, что деревню полностью разорили гусеницы. Мало кому удалось убежать и спрятаться.
– Строиться! – скомандовал Вурч, свирепо глядя на часового.
Тот уловил его взгляд и заоправдывался:
– Да не было больше гусениц! Может, их принесло из другого места!
– Ладно, потом разберёмся! – процедил Вурч.
– А мясо? – послышался чей-то голос.
– Оставить! – рявкнул Вурч, но передумал и распорядился: – Нет… возьмите понемногу с собой и ешьте на ходу. Остальное… перенесите в столовую, – скомандовал он начальнику трофической команды. – Затем следуйте за нами!
Следовало торопиться, пока гусеницы не расползлись по окрестностям, наводя панику на близлежащие деревни.
Торопливо жуя, дружина ускоренным шагом продвигалась по дороге, ведущей в соседнее селение.
– Что может сделать одна застава на всё побережье? – вдруг тоскливо произнёс Чер, выплёвывая гусеничную чешуйку. – Гусениц группами разносит по морю. Пока мы вылавливаем одну, вторая вгрызается в другом месте. Надо организовать экспедицию на ту сторону моря, отыскать, где они плодятся, и уничтожить их гнездовища!
– Недурная мысль! – пробормотал Вурч, идущий рядом. – Останемся живы – вспомним.
Деревня встретила дружину совершеннейшим разгромом. Единственно нетронутыми остались сами хижины: сделанные из высушенных на солнце глиняных кирпичей, они пришлись гусеницам не по вкусу. Но зато пространство между хижинами, залитое сокровью и забросанное кусками тел и кожуры, выглядело ужасающе.
Все Неподвижные Собратья, находившиеся в деревне, оказались уничтоженными. Они не могли убегать, как люрасы, и пали первыми жертвами гусениц.
Повсюду валялись зелёные какашки. Это было всё, что осталось от жителей деревни и Неподвижных Собратьев. Некоторые люрасы пытались защищаться: Виш увидел несколько отгрызенных ветверук с зажатыми каменными рубилами и мотыгами.
Увидев сотворённое ползучими чудовищами, малыш снова зарыдал.
Среди солдат послышались возмущённые крики. Одному новобранцу стало плохо, он пошатнулся и чуть не упал.
Двое воинов, услышав слабое шевеление в ближайшей хижине, бросились туда и вынесли вконец искалеченного люраса.
Виш взглянул на него: переломанные ветверуки, изломанное и изгрызенное стволотело… сокровь, вытекающая из многочисленных прокусов…
