Роберт Хайнлайн - Звёздный десант
Хорошо ещё, что продвижение рывками и перебежками кончилось, как только мы начали замыкать круг. Теперь я мог спокойнее всё рассчитать и сосредоточиться на скорости продвижения. Но как быстро мы ни двигались, обстановка становилась всё опаснее. Мы начали десант с огромным преимуществом благодаря внезапности удара, нас не смогли расстрелять в воздухе (я надеялся, что этого избежали все), и мы так продуманно ведём бой, что не приходится бояться, что перестреляем друг друга, тогда как у них есть постоянная опасность попасть в своих, когда они метят в нас. (Если они вообще могут взять кого-нибудь из нас на прицел. Я не специалист по теории игр, но сильно сомневаюсь, что какой бы то ни было компьютер способен на основе анализа моих действий предусмотреть, где я буду находиться в следующий момент.) Так или иначе, но местная оборона начала отвечать огнём. На мою долю пришлось два весьма ощутимых разрыва где-то совсем недалеко: вернее, так близко, что даже в бронескафандре я лязгнул зубами и чуть не откусил себе язык. Мне показалось, что в какое-то мгновение сквозь меня прошёл луч такого жёсткого излучения, что волосы на голове зашевелились, а сам я на какую-то долю секунды был словно парализован — не мог двигать руками, будто сломаны обе ключицы. Если бы за мгновение до этого скафандр не получил приказ на прыжок, не знаю, как бы я оттуда выбрался.
Подобные ситуации заставляют хорошенько задуматься: какой чёрт толкнул меня стать солдатом? Но я был слишком занят, чтобы останавливаться и раздумывать. Дважды прыгнув вслепую над домами, я опустился прямо в гущу туземцев, тут же снова подпрыгнул, успев лишь несколько раз наугад махнуть вокруг себя огнемётом.
Так я нёсся сломя голову и сократил половину своего отставания — мили четыре — в минимальный срок, правда, не ведя мощного огня, а производя лишь случайные разрушения. Мой бомбовый запас опустел ещё два прыжка назад, и, оказавшись в похожем на колодец дворе, я остановился на секунду, чтобы проверить резерв боеприпасов и переговорить с Эйсом.
Оказалось, я достаточно далеко от фланговой группы и вполне ещё могу подумать, куда деть оставшиеся ракеты класса А. Я подпрыгнул на самое высокое здание поблизости от меня.
Уже совсем рассвело, и видимость стала хорошей. Я поднял затемнители и быстро обежал глазами окрестности. Мне нужно было найти что-либо позади нас, стоящее того, чтоб потратить ракету. Хоть что-нибудь — времени на выбор у меня уже почти не было.
Я обнаружил кое-что любопытное на горизонте, по направлению к их космодрому — может, административные или инженерные сооружения, возможно, космический корабль. Примерно на полпути к этой штуковине громоздилось строение, которое я даже приблизительно не мог опознать. Космодром находился почти на пределе дальности полёта ракеты, но я всё же дал ракете взглянуть на него. «А ну-ка, найди его, малышка!» — сказал я и выпустил её. Затем выстрелил последней ракетой по первой бросившейся в глаза цели. И тут же подпрыгнул.
Здание, которое я покинул, сразу вспыхнуло: прямое попадание.
Наверное, эти тощие ребята решили (и правильно), что ради того, чтобы прищучить одного из нас, можно пожертвовать домом. Или, может, это один из моих приятелей, забыв о правилах ведения боя, пальнул куда ни попадя? Так или иначе, но мне после всего этого расхотелось подпрыгивать высоко в воздух или скользить над крышами. Я решил пройти пару домов насквозь. Снял со спины тяжёлый огнемёт, опустил на шлем затемнители и сконцентрированным направленным пламенем, как ножом, вырезал кусок стены. И вошёл…
Я выскочил оттуда быстрее, чем можно себе представить.
Я не знал, куда я вломился. Церковь? Зал для духовных собраний? А может, ночлежка для этих тощих. Или даже штаб их обороны. Что бы там ни было, но огромный зал был заполнен таким количеством этих доходяг, которое я не мечтал увидеть за всю мою жизнь.
Нет, это была не церковь, потому что кто-то выстрелил, когда я уже подался назад. Но, благодаря бронескафандру, я ощутил лишь средней силы удар, выбивший из моих рук оружие, в ушах зазвенело, но я даже не был ранен — пуля ушла рикошетом. Однако они сами натолкнули меня на мысль, что я не могу уйти от них просто так, не оставив на память сувенир. Я сорвал с пояса первую попавшуюся штуковину и бросил её в зал. Она тут же начала квакать.
Как нам всегда говорили во время тренинга на базе: выполнить действие сразу гораздо полезнее, чем долго обдумывать оптимальный ход и сделать его через час.
По счастливой случайности я выбрал наилучший вариант. Это была бомба, выданная каждому из нас в единичном экземпляре специально для этой миссии.
Кваканье, которое я услышал, когда её бросил, оказалось голосом самой бомбы, кричавшей на туземном языке:
— Я бомба с тридцатисекундным механизмом действия! Я бомба, которая взорвётся через тридцать секунд! Двадцать девять!.. Двадцать восемь!.. Двадцать семь!..
Предполагалось, что подобная штука должна здорово попортить им нервы.
Наверное, так и было: лично мои нервы плохо выдерживали это кваканье: как будто негодный мальчишка проговаривает считалку прежде, чем убить всякого, кто ему подвернётся. Конца считалки ждать не стал — подпрыгнул и только успел ещё подумать: хватит ли им дверей, чтобы вовремя убраться?
В самой высокой точке прыжка я поймал сигнал Рэда, а когда приземлился, — сигнал Эйса. Я опять отставал — нужно торопиться.
И всё же три минуты спустя мы благополучно замкнули круг. Слева от меня, примерно в полумиле, был Рэд. Он доложил об этом Джелли. Мы услышали облегчённое рычание сержанта и его команду:
— Кружок замкнулся, но сигнала пока ещё нет. Начинайте медленно двигаться вперёд и хорошенько прочищайте всё вокруг. Подбавьте немножко перца. Но каждый пусть помнит о парнях по бокам, не устраивайте парилку для своих. Всё было проделано хорошо, смотрите не испортите собственную работу.
Отряд!.. Начать сближение!
Мне тоже казалось, что всё сделано хорошо. Большая часть города пылала, и хотя было уже совсем светло, я не решался снять со шлема щиток настолько густым был дым.
Джонсон, командир нашего отделения, скомандовал:
— Второе отделение! Рассчитайся!
Я вторил ему:
— Четвёртая, пятая и шестая группы — рассчитаться и доложить!
Система связи и руководства боем была простой, отлаженной и надёжной.
Любая операция проводилась быстро. Джелли мог связаться с кем угодно, прежде всего с командирами отделений. Командир отделения был тоже связан не только со своими ребятами, но и с другими отделениями. В результате отряд мог устроить перекличку в считанные секунды. Я слушал, как перекликается четвёртая группа, а пока осматривал свою амуницию, прикидывал в уме оставшуюся огневую силу, и даже успел бросить небольшую бомбу в тощего, который высунул свою голову из-за угла. Он исчез, то же самое сделал я: «прочистить вокруг» — так сказал наш командир.
В четвёртой группе что-то бубнили, сбиваясь со счёта, пока командир группы не вспомнил, что нет Дженкинса. Пятая группа отщёлкала как заводная, и я уже начал предвкушать приятное возвращение домой… но перекличка остановилась после номера четвёртого в группе Эйса. Я позвал:
— Эйс, где Диззи?
— Заткнись, — буркнул он. — Номер шесть! Отвечай!
— Шесть. — отчеканил Смит.
— Семь!
— Шестая группа, у нас нет Диззи Флореса, — сказал Эйс. — Командир группы выходит на поиск.
— Отсутствует один человек, — доложил я Джонсону. — Флорес, шестая группа.
— Потерялся или убит?
— Не знаю. Командир группы и помощник командира отделения выходят на поиск.
— Джонни, пускай этим займётся Эйс.
Но я словно не слышал его, поэтому ничего и не ответил. Зато я прекрасно слышал, как он докладывает Джелли и как Джелли проклинает всё на свете. Прошу меня правильно понять: я вовсе не рвался за медалью. Поиск пропавшего десантника — прямое дело помощника командира отделения. Именно он, если возникнет необходимость, предназначен для одиночной охоты, он «крайний», подсознательно его заранее относят к статье расходов. Если отделение уже собрано, помощник командира практически не нужен — если жив командир, конечно.
В одно из мгновений я особенно остро почувствовал, что отделён от всех, что мне, наверное, не удастся вернуться. И всё из-за чудесных звуков, разнёсшихся в пространстве — шлюпка, предназначенная для нашего возвращения, уже приземлилась и звала нас к себе. В принципе, сигнал посылает автоматическая ракета, которая выстреливается впереди шлюпки.
Эдакий гвоздь, зарывающийся в почву и начинающий вещать сладкую приветственную музыку. Шлюпка прибывает по этому сигналу тремя минутами позже, и самое лучшее для тебя — заранее ждать на остановке, потому что автобус обычно ждать не может, а следующего, как правило, не предвидится.
