Александр Розов - Процесс Лунного Зайца

— Я заметил портрет Че. А про Энгельса это шутка?

— Какие шутки? Он его почти наизусть цитирует.

— Кому цитирует? — поинтересовался Лейв.

— Кому попало, при удобном случае. А недавно он купил на сэйле полное собрание сочинений Мао Цзедуна, и кое-что уже цитирует оттуда. Инспектору экологической полиции хватило одной цитаты, чтобы заявить на дядю Хэма в контрразведку.

— Вот как? И что?

— Ничего, — она улыбнулась, — У нас же свободная страна, верно?

— Считается, что так, — согласился он.

— Считается… — повторила она, — Почему вы, адвокаты, такие скользкие люди?

— Лично я сейчас очень скользкий, потому что мокрый.

— Это нечестно! Ты соскользнул с вопроса!.. Ну и ладно. Слушай, я замерзла.

Лейв вылез из запруды и протянул руку Оззи.

Она уверенно ухватилась за кисть и, выскочив из воды, оказалась так близко, что Лейв как-то само собой разумеющимся движением обнял ее.

— Ничего себе! — сказала она (не пытаясь, впрочем, изменить положение), — Это случайно или преднамеренно?

— Видимо, это подсознательная реакция.

— Да? А как на счет романтического первого поцелуя при Луне?

— Будет, — ответил он, — Собственно, я уже готов, и жду только восхода Луны…

…

…Барбекю удался превосходно. Сомнения Ледфилда относительно способности дяди Хэма приготовить что-либо после полбутылки виски оказались беспочвенными. Дядя Хэм не пьянел в обычном смысле слова. Он становился еще более бестактен и любопытен, чем до виски, но и только. Ну, разве что, голос теперь был еще более громким и хриплым. Как водится, поболтали о политике, а потом разговор сам собой сполз к прошедшему суду.

— …Вот объясни, чувак: как суд признал компьютерные программы настоящими людьми?

— Полноправными сторонами процесса, — педантично уточнил Лейв.

— Одно и то же, — буркнул Хэм, хлебнув виски из горлышка, — Так как?

Лейв сделал глоток вина и поинтересовался:

— А что конкретно тебя в этом смущает?

— Как — что? Компьютер, он не живой, а железный или кремниевый, а человек он живой, мясистый, костистый… Ну, ты меня понял, а?

— Я понял. Давай начнем step-by-step. Некий гражданин попал в аварию, и ему оторвало кусок черепа. Врачи заменили этот кусок металлической пластиной. Гражданин остался человеком, или нет?

— Ясное дело, остался, — ответил дядя, — Ну, пластина в башке. Не проблема.

— Отлично! — объявил Лейв, — Но вот, беда: гражданин, выйдя из клиники, выпил в баре, зацепился с кем-то и ему выстрелили в лицо из помпового ружья. Итог: глаз нет и часть мозгов на полу. К счастью, современная медицина умеет справляться с этой проблемой. Гражданину вставили две миниатюрные видео-камеры, а на место улетевших мозгов — интерфейс сопряжения остальных мозгов с этими глазами-протезами.

— Повезло идиоту, — констатировал Хэм, — и что?

— Он остался человеком, или нет? — спросил Лейв.

Дядя осторожно сделал еще глоток виски, задумался, а потом кивнул.

— Ну, остался. Мало ли, у кого какие протезы.

— Действительно, — Лейв согласно кивнул, — А знаешь, что дальше было с этим идиотом?

— Он опять куда-то влип, — предположил дядя Хэм.

— Точно! — Лейв щелкнул в воздухе пальцами, — Он пилил бревна и сдуру попал себе электропилой по той части головы, где не было металлической пластины. Пришлось медикам заменить ему еще кусок мозгов специальным процессором.

— Ну, и что? — спросил дядя.

Оззи похлопала его по плечу и громко прошептала.

— Дядя Хэм, сейчас Лейв тебя запутает, и ты сам признаешь, что тот невезучий парень остался человеком, хотя у него уже нет ни капли мозгов, а только электроника.

— Ты что? Я в жизни такого не признаю! Хоть капля мозгов должна остаться!

— Но если капля мозгов осталась, то все ОК? — спросил Лейв.

— Ну… — хозяин ранчо почесал в затылке, — Наверное, да.

— Отлично! Теперь для информации: капля воды весит полста миллиграммов. Это соответствует весу мозга обыкновенной стрекозы.

Дядя Хэм с досадой стукнул кулаком по столу.

— Ты меня запутал, чувак! Я же не имел в виду каплю, как каплю.

— ОК, — согласился Ледфилд, — А какое количество ты имел в виду?

— Ну… А сколько обычно у человека?

— Обычно три фунта, — сообщил Лейв.

— Пусть будет хотя бы один фунт, — решительно сказал Хэм.

Ледфилд грустно улыбнулся и развел руками.

— Беда, дядя Хэм. У новорожденного младенца мозг весит всего 350 граммов.

— Ладно. Тогда пусть предел будет полфунта и ни на унцию меньше!

— Опять беда. По стандартам нашей страны, клиника спасает жизнь недоношенного младенца весом 400 граммов. Мозг такого младенца весит одну десятую фунта.

Хозяин ранчо тоскливо вздохнул, допил бутылку, встал и ушел в дом, а через минуту вернулся с новой бутылкой (уже открытой по дороге). Усевшись в кресло-качалку, он сделал глоток из горлышка, чмокнул губами и поинтересовался.

— Чувак, а ты любому можешь так засрать мозги?

— Обычно могу, но раз на раз не приходится.

— Ты скромный, это плюс, — проворчал дядя Хэм, — Если мне надо будет кому-нибудь засрать мозги, а такое иногда случается, то я тебе позвоню и посоветуюсь. Идет?

— Идет, — согласился Ледфилд.

— Вот и подружились, — подвел итог дядя Хэм, откинулся на спинку кресла и громко захрапел. Бутылка выскользнула из его пальцев и, как будто по волшебству, аккуратно встала донышком на грунт.

Солнце к этому моменту уже почти село, а на темнеющее небо карабкался серебристый серп растущей Луны.

— Дядя ложится рано, и встает тоже рано, — прокомментировала Оззи.

— Может, перенести его в дом? — нерешительно спросил Лейв.

— Зачем? Ему и так хорошо. А через час придут еноты, начнут доедать остатки барбекю, разбудят его, и он пойдет спать в дом, если только ему будет не лень. И, кстати, я здесь тоже предпочитаю ложиться пораньше.

— Ну… — Лейв улыбнулся, — …Тогда и я попытаюсь следовать местным традициям.

— Тогда пошли в мою любимую башню, — сказала она.

Это была не башня, а скорее, небольшая угловая мансарда, обставленная довольно хаотично, но по-своему уютно. Особенно глубокое впечатление на Ледфилда произвел гигантский диван, чем-то похожий на бронетранспортер, накрытый брезентом.

— Что-то в нем есть милитаристское, — задумчиво произнес он.

— Это подарили дяде Хэму ребята из лесной охраны, — сообщила Оззи, снимая джинсы и футболку, — он им чем-то здорово помог, уж не знаю чем… Ладно, я пошла мыться.

С этими словами она исчезла за полупрозрачной дверцей душевой кабинки. Оттуда послышался шорох струек воды, а затем печальное размышление вслух:

— Ох, моя бедная, уставшая спинка. Неужели никто о ней не позаботится, никто ее не потрет и не разгладит?…

— Вообще-то, — громко сказал Лейв, — я знаю одного парня…

— Тогда тащи его сюда, — перебила Оззи.

Для двоих места в кабинке было мало, но в данных обстоятельствах, это совсем не казалось дискомфортным, скорее наоборот.

— Я начинаю понимать японцев, — сообщил он, тщательно растирая по спине девушки пенящийся гель.

— А при чем тут японцы? — удивилась она.

— Традиции совместного омовения в узком пространстве, — пояснил Лейв.

— В смысле, это возбуждает? — уточнила Оззи, бросив через плечо взгляд на ту часть организма Ледфилда, по которой легче всего определить степень возбуждения.

— Да, но к тому же это очень романтично, — ответил он, взял душевую насадку и начал смывать с девушки пену.

— А я вот думаю, — произнесла она, — меня разотрут вот тем пушистым канареечным полотенцем, или нет? Хочется верить, что да.

— Безусловно, да, — подтвердил он, выключая воду, — Без растирания полотенцем, этот японский обычай не подействует в полной мере. Девушку надо растереть сверху вниз, медленно поворачивая при этом по часовой стрелке… Вот так. Тебе понравилось?

— Угу… Но, я вдруг подумала: бедные мои замученные ножки! Неужели вам самим придется топать до кроватки…?

— Нет, что ты! Им не придется, — Лейв взял ее на руки и отнес на гигантский диван.

— Здорово! — заявила Оззи, раскинув ноги и руки на манер морской звезды, — Только я должна тебе признаться в ужасной вещи. Но поклянись, что не будешь смеяться.

— Клянусь Большим Взрывом, которым клялся доктор Чизвик.

— Ладно. Тогда слушай. Я ужасно старомодна. Мне нравится миссионерская поза.

— Какой именно из ее вариантов? — невозмутимо спросил он.

— Э… Хм… А разве есть несколько?

Ледфилд утвердительно кивнул, улегся рядом с Оззи на бок и, плавно и медленно поглаживая кончиками пальцев ее шею и грудь, начал объяснять.