Alex Dalski - Парадайз.ru
При любых обстоятельствах ты должен идти вперед и смотреть прямо перед собой. В этом случае тебе абсолютно ничего не угрожает.
– Вы хотите сказать, что в Нексусе ещё кто-то есть, кому нужна помощь?
– Ни в коем случае! Здесь ведутся научные эксперименты мирового значения, и вмешиваться в них – непозволительно даже для меня. Поэтому просто сделай всё так, как я говорю, и не более того, хорошо?
– Конечно. Понял вас, Платон Евгеньевич. Немедленно направляюсь к вам.
– С богом, герой. Не забудь трос и рацию.
– Так точно, не забуду.
Сергей отключил телефон.
– Ну что, кто проводит меня на посадку в вертолет?
Соловьев поднялся из-за стола.
– Вы что же, Сергей, хотите лететь прямо сейчас? В ближайшие минуты совсем стемнеет!
– А вы предлагаете лечь поспать? Судя по голосу, Вознесенский истощен и ему в любой момент может стать плохо. И вообще, неизвестно, как долго мне придется его искать.
– Но ведь сейчас наступит ночь! Как вы полетите в темноте?
– В очках ночного видения. У вертолета имеются фары и прожектор, да и крыша Нексуса неплохо освещена. Кроме того, полет займет от силы минуту. Кстати говоря, я не очень люблю высоту и для меня, возможно, лететь ночью будет как раз не таким нервным делом, как днём.
– Ну что ж, вам виднее. Кирилл, ты – с нами?
Молодой человек не ответил, так как крепко спал, откинувшись в кресле.
– Илья Сергеевич, Кирилл вторые сутки на ногах. Не будите его, в этом нет никакой необходимости. И провожать меня не надо, тут недалеко.
– Но вы же сами сказали…
– Это я так, для настроения. Мне понадобится ваша рация.
– Конечно. Возьмите.
– И постарайтесь никуда не уходить отсюда, из Резиденции. Как только я заберу Вознесенского, мы будем искать вас здесь.
– Хорошо.
Сергей направился вниз по лестнице, которая вела из Резиденции на улицу. Соловьев, видимо желая, всё же, немного проводить его, шел рядом.
– Надеюсь, всё получится как нельзя лучше. В конце концов, надо как-то выкарабкиваться из ситуации. Возвращайтесь, а завтра с утра откроем лаборатории, изучим данные компьютера установки Игнатьева и узнаем, когда вернутся люди.
– Не сомневайтесь, Илья Сергеевич, всё образуется.
– Надеюсь. Знаете, я до сих пор не могу поверить в случившееся. Да и как вообще можно в такое поверить? Были – и исчезли!
– Но вы же ученый. Кому как не вам верить в чудеса науки? Кстати, Илья Сергеевич, мне тут такая вещь на ум пришла, только не смейтесь… Вот они, эти люди, которые отправляются в будущее, они там что, совсем без одежды появляются, что ли? Раз поле настроено только на конкретную группу.
– Почему без одежды, очень даже с одеждой. Вы поймите, это же не принцип воздействия поля непосредственно на атомы, а принцип взаимодействия поля и тела, которое порождает импульс и, соответственно, новое поле вокруг точки взаимодействия.
Мне сложно вам объяснить, вы не ученый. В общем, смысл такой: переносится не только предмет или человек, но и часть материи, которая его окружает в данный момент и находится в самой непосредственной близости: одежда, мелкие предметы и прочее.
– А само путешествие во времени, насколько я понял, занимает крайне незначительное время?
– Именно так. Причем оно настолько незначительно, что человек, например, даже не почувствует, что с ним что-то произошло. Во всяком случае, испытуемые животные, будучи заброшенными вперед на десять или двадцать дней, преспокойно продолжали заниматься своими делами, как будто абсолютно ничего не ощутили. Собственно, это даже и не путешествие как таковое, а как бы «застывание» и последующие «оживание». Когда вы теряете сознание и находитесь в коме, вы же тоже ничего не чувствуете, время для вас останавливается. И просыпаясь, вы не сразу понимаете, что на самом деле времени немало прошло. Разница только в том, что «застывая» внутри поля, вы не только – вне времени, но и вне пространства.
– То есть, по-вашему, люди, которые в будущем вновь возникнут на Острове, могут даже не понять, что они уже в другом времени?
– Думаю, что не только не поймут, но даже посмеются над вами, если вы захотите им это рассказать. И единственным вашим аргументом будет только календарь.
– Вы так уверенно всё это описываете. А что, если человек, находясь вне времени, что-то испытывает? Боль, галлюцинации, эмоции? Как можно знать это наверняка, если опытов с человеком, как вы говорите, ещё не проводилось?
Соловьев молчал.
– Или всё-таки проводились? Да ладно вам темнить, Илья Сергеевич, я же всё-таки офицер, тем более и так уже в курсе почти всех дел. Неужто никого не прокатили на «машине времени»?
– Ну, я бы не стал так громко называть наш скромный опыт: всего три эксперимента, самым длинным из которых был «прыжок» на двое суток вперед. К тому же, мы бы не решились и на такое, если бы доброволец сам не замучил нас с этим.
– Наверняка, какой-нибудь маньяк из шайки Игнатьева?
– Вы удивитесь, но это не совсем так. Нет, ну конечно, это был не человек с улицы. Но и не ученый-исследователь.
Это был Гриша, наш техник. Он имел допуск к установке, потому что занимался её обслуживанием. Но мотив у Гриши был крайне прозаичен: за роль «подопытного кролика» он хотел получить роскошную квартиру, собственный автомобиль и плюс к этому – сто тысяч фунтов на свой счет в Ллойдс.
Сначала ему отказали, но он был настойчив и постоянно донимал с этим самого Игнатьева. В конце концов, Лев Юрич (так зовут Игнатьева) пошел к Платону и получил полномочия принять условия Гриши и приступить к опытам. Вот так.
Они подошли к выезду из «первой зоны».
– Вот мы и пришли. Илья Сергеевич. Дальше я пойду один, а вы возвращайтесь в Резиденцию. Если уйдете спать, то напишите на столике, где вас искать, хорошо?
– Хорошо. Удачи вам, Сергей.
32
Вокруг стояла уже привычная тишина.
Сергей не спеша шагал по ночной улице в сторону Управления полиции, разглядывая темные контуры зданий и прислушиваясь к шелесту пальмовых листьев над головой.
Похоже, в ближайшие часы его миссия закончится, и он навсегда покинет Остров. Сергей понимал, что вряд ли ещё когда-нибудь ему доведется здесь побывать, и сейчас старался запечатлеть в памяти как можно больше деталей этого удивительного города.
Как порой неожиданно складываются обстоятельства. Ещё каких-то три дня назад он был полностью погружен в летаргию отпуска и мелких бытовых проблем, и выплата по кредиту, замена масла или посещение стоматолога были для него важнее всех тайн Вселенной.
А сегодня он – здесь, в чуждом ему мире, за тысячи километров от дома, среди зловещих загадок и невероятных открытий. Что поделать, такова специфика профессии – быть готовым в любую секунду сменить обыденность на экзотику, спокойствие на риск, а комфорт на экстрим. И так было всегда.
Впрочем, командировка на Остров оказалась совсем не похожей на все его прошлые задания. И дело было не в удаленности региона или особой важности миссии, а в том, что впервые за всё время службы Сергей воспринимал происходящие события как что-то, касающееся его лично.
И причина – не только его прошлое, связанное с Анной.
Сергей прокрутил в памяти события последних двух дней.
Прибытие на Остров. Пустые улицы и дома. Встреча с Лурье. Гибель костариканцев. Таинственный, почти потусторонний Нексус. Появление Ахмеда и его странная смерть. Невероятный рассказ Соловьева.
А ещё визит в дом Анны и чтение её дневника. Общение с Кириллом, переросшее в подобие дружбы. Невольное знакомство с судьбами людей, чьих лиц он так и не увидел.
Что заставляет его смотреть на происходящее через призму личного восприятия и собственных эмоций?
Возможно, ответ лежит где-то на поверхности, но Сергей обнаружит его лишь после возвращения, в привычной обстановке, без суеты проанализировав каждую деталь.
А сейчас у него почти не осталось времени. Перед ним финишная прямая, последняя и самая ответственная часть его задания.
Реактор – в башне. Ключ от пульта управления – у Вознесенского, который находится там же, да ещё и в очень уязвимом положении. Что касается Гостя, то, судя по словам Соловьева, никакой опасности он не представляет.
После отключения реактора, Сергей не станет покидать Нексус, а связавшись с командованием авианосца, дождется появления на Острове спецназа и экспертов. После чего активирует «Купол» вновь, чтобы воспрепятствовать высадке англичан и американцев. Таким образом, его задание будет выполнено, и можно будет возвращаться. А в здешней научной фантастике пусть разбираются ученые и те, кому это положено.
Несмотря на кажущуюся ясность ситуации, Сергей ощущал внутренний дискомфорт.
Это было не просто состояние усталости или раздражения от затянувшейся операции, а вполне объяснимое чувство сожаления и досады: вместо помощи оставшимся на Острове людям, он принесет им то, чего они больше всего боятся.
