Иван Наумов - Обмен заложниками

Наверное, он плакал, потому что Сьон все время целовала его в глаза. Пористый пластик соты гасил все звуки — и вселенная сжалась до трех кубических метров. До двух душ, на случайный миг замерших друг рядом с другом.

Зов застал Клайва во сне. Он бежал по осыпающемуся песчаному склону, пытаясь догнать бумажный самолетик, причудливыми петлями кружащий совсем неподалеку, но все более и более недостижимый. С маленьких клетчатых крыльев срывались ленточки букв и как дым таяли в воздухе.

Наконец, ему удалось в отчаянном прыжке схватить самолетик в кулак. Развернув его, Клайв увидел лишь чистый лист бумаги. Ни буквы, ни цифры, ни знака. Он опустился на песок. Песок был теплым.

— Клайв Соммерсон, — сказал окружающий мир, — нужно спешить. Земля вот-вот откроет свое лицо, а ты еще не на посту. Торопись, Страж.

Пустыня исчезла, и Клайв проснулся. Был уже полдень. Быстро одевшись, он выполз в изножье своей соты, и нажал кнопку выхода. Ничего не последовало. Еще и еще раз. Безрезультатно.

Клайв ошарашенно отполз на подушку. Автоматика могла не сработать только при разгерметизации отсека. Тогда появилась бы соответствующая индикация. Что же это?

Желание вылезти из соты и бежать к Булыжнику было сильным до дрожи. Стараясь не паниковать, Клайв вытянул из стены консоль и связался с Петушковым. Только потом он заметил обрывок бумаги, исписанный нервным торопливым почерком.

Пока русский хакер разбирался с блокировкой двери, Клайв еще и еще и еще раз перечитывал записку.

«Милый маленький Клайв, как занесло тебя сюда, как ты оказался среди нас?

Здесь место отчаяния и пустоты, а не обид и унижения.

Ты придумал себе смерть, хотя хочешь жить. Запутался в своих иллюзиях, и они решили тебя убить. Любопытство, которого так мало в остальных, хлещет из тебя через край.

Во мне тоже проснулось желание узнать, получится ли из меня Страж.

Прости и прощай. Хочется думать, что я дарю тебе хотя бы капельку свободы.

Петушков, усмехаясь чьей-то странной шутке, открыл перед ним дверь соты.

Оттолкнув русского, Клайв опрометью бросился в сторону бара.

Джиро выронил стакан, и тот звучно раскололся в мойке. За панорамным окном изумрудом и молоком сияла полная Земля. Весь Тихий океан был укутан облаками, закручивающимися в зловещие спирали. Посетители бара пристально смотрели на Клайва.

Нужная дверь тоже оказалась запертой, правда не программно, а механически.

— Как ты мог пустить ее туда?! — заорал Клайв. — Как ты мог?!

Джиро отчужденно пожал плечами:

— Знаете, Гуардиерэ, Сьон убирается в нижнем отсеке трижды в неделю, и раньше это не было проблемой.

От вида земного лика Клайва шатнуло. Борясь с тошнотой, чувствуя, что неотвратимо опаздывает, он навалился на дверь и еле слышно крикнул:

— Помогите Стражу!

Просочившись через наполовину развороченный дверной проем, Клайв, качаясь, спустился вниз.

— ЭТО ЖЕ НИЧЕГО НЕ ИЗМЕНИТ, СЬОН!!!

В голове звенело так пронзительно, что он не слышал собственных шагов. Сумрачный отсек с пучками проводов на стенах казался бесконечным.

На фоне окна едва угадывался силуэт девушки. Она смотрела наружу и будто не слышала его приближения. А он бежал и бежал на ватных ногах, задыхаясь и сипло крича:

— ОТОЙДИ…

В большой прямоугольный иллюминатор на Клайва смотрела планета. Воронки циклонов над Филиппинами и рядом с Калифорнией образовали безумные пустые глаза, а чуть поредевшая облачность дугой от Австралии до Галапагосс на мгновение превратилась в безобразно перекошенный рот.

— ОТ…

Сьон повернулась к нему вполоборота и, показывая пальцем в сторону Земли, произнесла только одно слово: «Улыбнулась!», прежде чем рассыпаться невесомым пеплом.

Он еще не остановил свой бег и выдохнул в пустоту:

— ОКНА…

Вторая смена

Кто из них?

Братья и сестры смотрели на капитана бесстрастно, не пытаясь отвести взгляд.

Кто из них?

Нет, это не мятеж. Скорее — скрытое издевательство, палка в колесо, плевок в спину. На кого думать? Все одинаково родные и чужие. Кто-то помог молодняку сбежать. До старта — сутки, а двух десятков обормотов нет на месте. Вопреки капитанскому запрету.

Навигатор, как всегда невозмутимый и отстраненный, сделал шаг вперед:

— Первичное наведение сделано, брат. Расчетная группа в готовности. Не хватает двоих.

В том числе твоей смышленой дочурки, подумал капитан. Но сказать об этом в лоб нельзя. По крайней мере, раз собственный сын возглавил ту компанию.

За иллюминатором застыла драгоценным камнем такая желанная, но запрещенная планета. Где-то там, севернее экватора, на одном из сотен островов неизведанного архипелага, затаились беглецы. Как упустили бот? Как целый регион оказался в слепом пятне? Явно постарался кто-то из своих…

Капитан чувствовал, что начинает напоминать отца. Хочется прижаться спиной к стене, а лучше в угол, чтоб видеть всех и никто не мог подкрасться со спины. Что за чушь! Это твои родные, самые родные люди. Члены твоего экипажа… (С тех пор как он стал твоим, да?) Смотрят и молчат! Хоть один бы сказал: не хочу! Не полечу! Плевать на законы и правила!.. Нет. Биологи возятся с анабиозом. Техники гоняют тесты. Расчетная группа уже проложила курс. И все же кто-то из них повинен в том, что двадцать планетарных спецов ушли с орбиты вниз и затаились. Детский сад!

— Готовность экипажа? — бросил он в никуда, зная, от кого ждать ответа.

Сестра-жена, правая рука и лучший советчик, красивая и холодная, посмотрела на него, не мигая.

— Все исследовательские группы уже в гибернаторах. Не хватает метеоролога, двух программистов, двух техников и одной полной сервис-команды. Указания?

Хорошо, не сказала «одного метеоролога», любимая! Почему твои глаза блестят металлом? Какой ответ ты прячешь от моих вопросов? Не ты ли, любимая, остановила гибернацию нашего младшего сына? Открыла саркофаг, проводила к челноку, помахала вслед?.. Нет, если не верить даже ей, то я точно сойду с ума — как отец, когда увидел эту планету.

— Что слышно о зондах? — вопрос технику.

— Думаю, успеем отозвать, — младший брат любил свои железяки, и в его голосе проскальзывала радость — ни с одним из его механических наблюдателей до сих пор не произошло непредвиденного. — Я собираю их над архипелагом — вдруг удастся засечь наших. Визуально. Еще хотел по пробам воздуха поискать след ракетного топлива. Но с анализаторами всё гораздо хуже. Мы не теряем с ними связи, но по-прежнему не можем вмешаться в управление. Не знаю, для чего и как их настроил прежний капитан, но все три вездедвижа нашим командам не подчиняются.

Прежнего капитана, вот как… Ты мог бы сказать «отца». Или даже «нашего отца». Или лучше так, официально, чтобы не ворошить прошлое? Напомни, братец, не ты ли это блокировал отцу путь к шлюзам? Когда он руки сбил в кровь о запертую дверь?

— И чем они заняты сейчас?

— Один роется в грунте, два где-то ныряют. Данные продолжают поступать — и мы получаем не только картинки. Информация бесценна: состав воды и почвы, радиационный фон, биохимия живых существ — анализаторы охотятся, не переставая. Их псевдоинтеллект похож на наше любопытство: все поковырять да разломать…

— Пригнись! — Метеоролог прижал голову девчонки к земле. Славная детка! Но разведчик из нее никакой, кроме своих программ и симуляторов толком и не видела ничего.

Вездедвиж, деловито урча, поворачивал свою зеркальную тушу в их сторону. Добрая сотня манипуляторов украшала округлую, как грибная шляпка, поверхность анализатора. Каждая рука что-то срывала, хватала, выкапывала, загружала в приемные окошки на корпусе.

Метеоролог сквозь высокие метелки травы зачарованно наблюдал, как вездедвиж подбирается к большому белому лоскуту на высоком кусте. Лишь бы сработало! Девчонка выбралась из-под его локтя и снова приподняла макушку.

Вездедвиж замер. Метеоролог представил, как десятки стеклянных глаз поворачиваются к написанному кровью посланию.

«Ответь вслух, признаешь ли ты во мне хозяина?»

Два манипулятора сдернули ткань с веток и мгновенно запихнули ее в широкий носовой раструб. Остальные щупальца одновременно замерли. В наступившей тишине метеоролог услышал шум прибоя.

— В тебе течет кровь хозяев, — голос анализатора был стерильно-нейтральным. — Ты прячешь приманку среди обычных слов. Так всегда поступают хозяева. Но мы хотим знать твои цели и видеть в них свою роль.

Девчонка-программист аж цокнула языком. Метеоролог понял, о чем она. Все зашло чересчур далеко с этими умными железками. «Мы» — они ощущают себя единой стаей и готовы защищать свой вид. «Хотим» — у псевдоинтеллекта сформировались собственные предпочтения. О безусловном подчинении можно забыть. «Хозяева» — значит, они не считали погибшего деда своим единственным повелителем. «Видеть роль» — уже лучше, вездедвижей можно вовлечь в совместный проект, если он не будет противоречить их непредсказуемым интересам.