Руслан Шабельник - Дневники Палача

— Но он никого не убил!

— По чистой случайности, и очень жалел об этом, и убил бы, выпади такая возможность!

— Он был мой брат!

— Он был убийца. Он был виновен!

— Он был мой брат…

— Не вини топор, который опускается на голову, не вини пулю, вылетающую из ствола, вини руку, которая сжимает древко и нажимает на курок.

— Твоя рука.

— Ты понял, о чем я.

— Как бы то ни было, она — виновна и она понесет заслуженное наказание!

— Как вы хотите, чтобы она…

— Она умрет так же, как умер мой брат!

— Выходит — смертельная инъекция.

— Он умер от… скажи, он сильно… мучился?

— Нет, но все равно умер.

— Значит — инъекция. Только я хочу, чтобы она…

— Я палач, а не садист.

— Вот как, тогда — проваливай! Новый Янцзынь не нуждается в услугах палачей!

— Вырастите собственных? — я не смог сдержать иронии.

— Вырастим! — а он ее не услышал.

— Это не мое дело, но распространиться слух, что палач уехал, не выполнив своей работы. Вывод только один — он оправдал жертву, а значит…

— Будет суд, да, суд — общественный, справедливый суд с обвинителем и адвокатом, мы… — он осекся, этот мужчина, одержимый жаждой мести. Видимо, он тоже знал о военных базах на юге, о сторонниках Императрицы…

— Пусть будет инъекция.

— Воля заказчика для палача — закон.

Серые плиты посадочной полосы. Серый бетон зданий и серая одежда провожающего, сливается с лицом… красным.

Холодно.

Хотя от холода положено синеть.

— Слуга Палач, м-м, э-э, всего хорошего.

— И вам.

Что-то мне подсказывало, как и тогда — три года назад — на Янцзыне я не в последний раз. Далеко не в последний.

«Соскучился, или влюбился», — кажется, такой фразой майор Зайкин встретил меня в третий раз. Тон был недовольный, однако телепата не обманешь. Полицейский был не то, чтобы рад, но и не настолько раздражен, как пытался показать.

«Нужна помощь», — кажется, ответил я.

— Кто бы сомневался!

Делом двадцатилетней давности — интересующим меня делом — Зайкин смог заняться только ближе к обеду. И все это время, я просидел в участке, под кабинетом майора — живым напоминанием.

— Ну, пошли, — наконец, пригласил меня Зайкин.

В кабинете он сразу указал на экран терминала.

— Гляди, читай.

С фотографий на меня смотрело уже знакомое лицо академика Штирнера. Вот предыстория, вот его арестовывают, а вот и вынесение приговора. И Нелин здесь — юноша, почти мальчик, но уже тогда опытный палач. Мы рано взрослеем — окружение помогает.

— Вообще-то посторонним запрещено, без должного на то разрешения, предоставлять доступ к делам. Но здесь… двадцать лет прошло, чего уж там, — майор мерил шагами собственный кабинет, пока я комфортно расположился за его столом.

Последняя дата — приговор приведен в исполнение. И все.

— А установка! — воскликнул я.

— Какая установка? — встрепенулся полицейский.

— Установка, была у академика — его открытие. Осталась в лаборатории.

— Тебе зачем?

— Надо!

Полицейский вздохнул.

— Чует моя задница, а она ошибается редко, накличешь ты на… словом — неприятности. Подвинься!

Я послушно посунулся, а Зайкин принялся колдовать с материалами дела.

— Так, а тут что?.. Вот! Здесь сказано — лаборатория Штирнера находилась по адресу: «Батюка 36», да только она сгорела. Почти сразу, после казни. Сейчас там фитнес-клуб. Ни о какой установке, ни слова.

Я вздохнул. Круг замкнулся. Я там же, где был в начале расследования. Хотя, какое расследование, кто-то спас меня. Радоваться надо, а не вздыхать!

— Расскажешь, в чем дело? — спросил Зайкин.

— Не важно. Уже не важно.

И так ли важна личность этого «кто-то». Возможно, вполне возможно, доброжелатель из прошлого. Даже у палача бывают дела, после которых остаются благодарные «клиенты».

Комитет — центральный орган исполнительной власти, ведающий управлением в отдельной сфере деятельности государства или в отдельной отрасли хозяйства. Как правило, названия Комитетов отражают курируемые ими отрасли: Комитет по внутренним делам, Комитет финансов, Комитет просвещения, Комитет юстиции, Комитет по инопланетянам и т. д.

В свою очередь, Комитеты состоят из Подкомитетов, каждый из которых узкоспециализирован и занимается исключительно своим участком. Так, например, в состав Комитета просвещения, входят Подкомитеты образования, науки, библиотечного дела, книгоиздательства, музеев, театра, кино, охраны памятников, творческих объединений, межпланетных культурных связей, фестивалей и др.

На каждой планете, в соответствии с принципом самоопределения, могут существовать свои Комитеты, однако подчиняющиеся Центральному Комитету Адониса.

Ночь в музее.

Приглушенное освещение расчеркивает штрихами светотени экспонаты; ушли монотонная дробь голосов экскурсоводов, однообразновосхищенные цоканья паломников, раздражающий гомон вездесущей ребятни. Ты и экспонаты. Ты и древность. Ты и история. Один на один. В отличие от сухих строк учебников, здесь эту историю можно потрогать руками, даже присесть, ощутив собственным задом шероховатость былых времен.

За этим столом, на этих стульях когда-то сидели люди, или не люди. Смеялись, ругались, радовались, грустили, мечтали. Об глиняное дно этих тарелок когда-то весело стучали ложки, и голодная ребятня с аппетитом выскребала остатки вкусной каши. Или наоборот — кривилась: «Снова эта каша!»

Какие мысли приходили в голову человеку, восседавшему за этим роскошным письменным столом с витыми ножками.

Хозяин давно истлел в могиле, а стол — вот он, стоит, как новенький.

Садись и мечтай.

Руслана Сваровски заперли в музее. Центральном историческом музее Ясриба. Не случайно. Пришлось постараться, и не один, и не два раза предъявить пластиковую карточку допуска.

Неделя, целая неделя ушла на бюрократические проволочки, а также на подписывание всяческих обязательств и соглашений. В этот зал обязуюсь не входить, такие-то экспонаты руками не трогать. Витрины не открывать, настройки микроклимата не сбивать, если что — сразу сообщать.

При первом посещении музея, Руслану пришла в голову одна идея. Для реализации, ему срочно, жизненно необходимо, было остаться в музее самому. Один на один. С экспонатом. Которого касалась идея.

И экспонатом этим была колесница Предводителя.

Теперь она стояла перед ним, а он перед ней. Один на один. Лакированный бок катера карикатурно отражал Руслана. Коротенькие ножки, большой живот, вытянутая голова. Преодолев бархатное заграждение, Руслан бесцеремонно забрался внутрь.

М-да, интерьерчик не разочаровывал. Дубовые панели, где только можно — натуральная кожа, где не можно — золото и кость.

Воистину — колесница сына бога. Здесь, на Янисе.

В метрополии — катер избалованного сынишки богатенького папаши.

Именно это подумалось Руслану, когда он увидел сие чудо дизайнерской мысли.

А у всякого чуда, должен быть автор, будь то бог, или… Панель дорогого алюминия под пультом управления не хотела поддаваться, так что Руслану пришлось применить силу, острое словцо и металлическую запонку — подарок родителей на последний день рождения.

Запонка с честью выдержала (спасибо папе и маме), панель поддалась. Две неглубокие царапины были почти незаметны. Во всяком случае, если не лазить под пульт.

С обратной стороны к панели крепилась табличка. Ничего особенного — стандартное расположение, стандартный размер. Черный пластик, белые буквы. Мощность и номер двигателя, технические характеристики, партия и дата производства.

Этот катер собрали в Содружестве Независимых Планет. Больше того — на Адонисе. Знаменитое ателье «Фарина». Знаменитое тем, что вот уже двести лет там и только там заказывают и собирают яхты и катера сильные мира сего. И смена правительства ему не помеха. Роскошь в цене при любом режиме.

Руслан поставил панель на место.

Что же это за бог такой, что заказывает сынуле звездолеты у вполне земных фирм. Больше того — по мнению приверженцев Арамазда — у неверных!

И оружие…

Руслан Сваровски, если вплотную не подошел, то подходил к некой тайне. Тайне, которую не только он, но никто не должен был знать. Просто удивительно, почему за столько лет, никто не задался теми же вопросами. Или задались, и это было последнее, что они сделали при жизни.

Стоит ли копать дальше?

Все началось с Яниса — захудалой планетенки на краю нашей Ойкумены.

Нет, началось с записки… впрочем, об этом я уже писал. Значит — Янис. Планета, о существовании которой знали лишь специалисты, да некоторые звездоторговцы. Настолько отчаявшиеся, что их заносило за границы Содружества.