Евгений Енин - Случайностей не бывает
— Азочка, не волнуйся, ты совершенно здорова, если, конечно, тебя только это беспокоит. Тебе не померещилось.
— И долго я такой останусь?
— Какой, Азочка?
— Здоровой, кретин ушастый! Нас что, правда сожрал Олгой-Хорхой? — От томного шёпота чёртова мама одним щелчком перешла на скандальный крик.
— Так, а можно нормально объяснить, а не орать через меня, — поднялась, растеребив узел верёвки, Яна, энергично вливаясь в скандал.
Иногда покричать — это самый простой и безопасный для окружающих способ сбросить напряжение.
— Мама, мне страшно! — поймал общую волну Бенедикт.
— А ну, цыц! — Порфирий Гордеевич, служивший когда-то в армии в немалом чине, знал, как гасить истерику. Например, у лошадей. Уверенный голос и твёрдая рука, вот что для этого нужно. — Всем спокойствие!
Для спокойствия он жахнул кулаком по дрезине, что-то сломав.
— Во-первых, перекличка личного состава. Все здесь?
— Все, — хором сказали все.
— Во-вторых, да, тварь нас съела. В-третьих…
Что «в-третьих», обер-кондуктор сказать не успел.
Серый кисель с чёрными прожилками, слой которого отделял их от окружающего мира, исчез.
— …израк, — услышали они сквозь вернувшийся вой ветра в ушах.
— Что? — прокричала Яна.
— В-третьих, это червь-призрак, — повысил голос Порфирий Гордеевич. — Фьють!
И он проиллюстрировал жестом этот звук, обозначавший всю бесплотность призрака и его неспособность если не съесть, то переварить дрезину с пассажирами.
Которая, войдя в Олгой-Хорхоя спереди и выйдя сзади, быстро замедлялась.
Пребывание реальной телеги внутри призрачного червя погасило ракетный двигатель и прикончило аккумулятор двигателя электрического.
— Вы как нас обогнать-то сподобились, Азочка? — спросил Порфирий Гордеевич, когда стало можно говорить без крика.
Чёртова мама перегнулась через Фрола и шепнула что-то в большое мохнатое ухо эльфа.
— Да ладно! — отмахнулся он.
Азалия кивнула, сделав многозначительный взгляд и сжав губы в ниточку.
— А как же вы?..
— Цыц! Не при детях!
— Эй! — встрял Артём. — Мы не дети! И мы должны понимать, что происходит!
— Ну а если без подробностей? — с надеждой на подробности посмотрел на Азалию Порфирий Гордеевич.
Она показала ему фигу, и выдавила сквозь зубы, гордо откинув голову:
— Метро-четыре.
— Чего? — не поняла Яна.
— Она не знает, — пояснил Артём, который думал, что посвящён в тайны московской транспортной системы.
Азалия и Порфирий Гордеевич посмотрели друг на друга. Эльф первым отвёл глаза, кивнул и кашлянул, повернувшись к Яне:
— Г-хм. Понимаешь девица, всё устроено примерно так. Метро, которое у вас в Москве, это метро-один. Метро-два, оно тоже у вас, правительственное. Ну и черти там гонки без правил устраивают. Чёрная ветка — это метро-пять. Ну и есть ещё две системы…
Порфирий Гордеевич помолчал, думая, как лучше объяснить.
— Метро-три, это где мы с вами прокатились. Туда попасть непросто. Ну и… В общем, сама видела. А…
— Подождите, — перебила его Яна, — а что я там видела? Я ничего не поняла. Мы где вообще ехали? И как?
— Э-э-э…
Порфирий Гордеевич сделал извилистое движение ладонью, изображавшее то ли маршрут, то ли способ передвижения.
— Как-то так.
— А как вы там рулили в темноте?
— В темноте? — удивился Порфирий Гордеевич. — В какой темноте?
— Ну как? Там же темно. А потом раз — и джунгли. Или колодец. И обезьянка…
Порфирий Гордеевич смущённо посмотрел на Фрола. Тот пожал плечами.
— Девонька, там хоть иголки собирай, вот как светло. А джунглей нет никаких. Какие джунгли, мы ж в Москве, а не в Африке?
— А я…
Яна растерялась.
— А ты видела то, что видела. А я — то, что я видел. Это и есть метро-три. Главное, что мы вернуться смогли. Все.
— Подождите, так роботов не было, что ли? — возмутился Артём.
— Г-хм. Были, Артемушка, были, не волнуйся. Видел — значит были. И есть ещё метро-четыре.
— А оно где? В Москве или в Африке?
Яна переживала за обезьяну, чьё существование оказалось под сомнением. И она совершенно точно видела листок чего-то тропического на стекле, когда они уже вернулись в метро-один.
— А нигде, — хмыкнул Порфирий Гордеевич.
— То есть не в Москве? — уточнила Яна.
— То есть нигде, — веско сказала Азалия. — В этом всё и дело.
— А как тогда? — не поняла Яна.
— А вот так. И всё на этом! — закрыла тему чёртова мама.
— Азочка, да как ты вообще решилась? — снова удивился эльф.
— А, — махнула она рукой, — а вот прямо я могла сидеть и выбирать. Да и давно хотелось попробовать, — хихикнула чёртова мама.
Она обнаружила, что дрезина еле тащится.
— А ну, что расселись! — крикнула Азалия сыновьям. — Взяли что-нибудь!
Черти послушно кинулись отдирать от дрезины металлические пруты и рейки.
— Тихо, а то развалится!
— Да мы ж сами это делали, уж как как-нибудь не развалится. Взяли! — скомандовал Роберт.
Они встали по краям дрезины и принялись отталкиваться импровизированными шестами от щебёнки, как помесь гондольеров с кочегарами.
— А я в этом тоннеле и не был ещё. Значит, мы за Юго-Западную прыгнули с метро-три. — Порфирий Гордеевич внимательно рассматривал стены тоннеля. — Ну да, аккуратней стали проходчики работать, — похвалил он.
— Артёмчик, ты как себя чувствуешь? — преувеличенно заботливым голосом поинтересовалась Азалия.
— Да нормально вроде, а что? — на всякий случай напрягся Артём.
— Так говорит же Порфирий, подъезжаем. Мы же, Артёмчик, только извозчики. Доставили вас, и дело сделано. А дальше ты сам, с Яночкой. На тебя только и надежда. Ты-то знаешь, что делать? Тебе Табачный Дух объяснил? А то наверху такое творится…
Похоже, Азалия выведывала шансы на выживание.
— А что там творится? — спросил Артём, чтобы не отвечать на вопрос о своих планах, которых не было.
— Так вся Москва уже стоит.
— Как стоит? В пробках?
— Да какие там пробки. Просто стоит. Стоят. Стоймя. Всё.
Чёртова мама показала, как москвичи стоят, вытянув руки по швам и остекленев глазами.
— В метро стоят? — уточнила Яна.
— Да говорю же, все стоят. По всему городу. На наших, на нечисть, не действует эта зараза, а людишки ваши все как мыши на морозе. Ну люди, то есть, не сердитесь, это я от переживаний.
Яне и Артёму было на что тратить эмоции, кроме как сердиться на чёртову маму.
Роберт, Бенедикт и Джозеф гнали телегу, как могли быстро. Наверное, даже быстрее крыс. Но, судя по пыхтению, они уже начинали уставать.
— Скоро, — пробормотала Азалия, вглядываясь в темноту. — А что это у тебя? — Она заметила контроллер, который Порфирий Гордеевич не выпускал из рук.
— А это, Азочка, мой состав.
Он вздохнул.
— Всё, что осталось.
Обер-кондуктор покрутил в руках контроллер с таким видом, будто собирался его выкинуть.
— Думаешь, отрастёт? — с сомнением в голосе спросила Азалия.
— Отрасти-то отрастёт. Но, — эльф ещё раз тяжело вздохнул, — не скоро. Тут на годы вопрос, если даже ни одного колеса не осталось.
— Барин, да мы пока в деревеньке нашей поживём, — подключился Фрол, глаза которого подозрительно блестели. — Уж сколько лет дома не были. А там, брат Пахом писал, три избы новые поставили. Детишек народилось, вы их и не видели ни разу. А это ж ваши детишки-то.
— Как ваши, если он там не был? — не поняла Яна.
— Ну, крепостные, — объяснил Фрол, — принадлежат они барину.
— Как крепостные? — ещё больше не поняла Яна. — Отменили же…
— А мы решили не отменять, — отмахнулся от неё Фрол, и смахнул слезу. — Скучают там все по вам, барин, зовут приехать в каждом письме.
— Эх, Фролушка, — Порфирий Гордеевич провёл пальцем по дуге контроллера от слова «Тормоз» до слова «Ход», — если мы с тобой лет на двадцать на печь завалимся, не знаю, сможем ли потом наши старые растолстевшие зады от неё оторвать. Привыкнем по утрам ватрушки есть, да по вечерам чаи гонять с вареньем. А лет не меньше двадцати понадобиться. Этак, знаешь, сколько детишек ещё народится.
— Бобчик, поднажми, — прикрикнула чёртова мама. — Дай-ка, — протянула она руку к Порфирию Гордеевичу.
Тот, с заметными колебаниями, но положил ей в ладонь семечко будущего поезда-призрака. Азалия повертела железяку в руках.
— А ежели с колёсами прорастать будет?
— С колёсами через год на линию выйдем. Вышли бы… Эх…
— А тебе колёса особые нужны какие?
— Да нет, — пожал плечами эльф, — любые железнодорожные. Тут главное, чтобы контакт с рельсами был, а через них — со всем метрополитеном. И один который, и два, и так далее.
— Хм. А если так?
Чёртова мама с железным звяканьем приложила контроллер к какой-то детали своей дрезины.
