Юлия Андреева - Валюта смерти

С собой Ане был выдан целый пакет дорогущих лекарств, витаминов, настоек. Кроме того, Людмила Васильевна настаивала, чтобы подопечная хорошо питалась, а также заставила продиктовать все телефоны и доставила ее домой на машине. Впрочем, последнее было необходимо не столько ради спокойствия и безопасности единственной беременной женщины в городе, сколько для уверенности, что пациентка не наврала адрес, и, в случае чего, не сбежит.

Очарованная перспективой самостоятельно проследить за развитием плода, Людмила Васильевна суетилась перед Аней, то и дело отзванивая по мобильнику кому-нибудь из своих сотрудников, прося их приехать к Ане помыть пол, сбегать за продуктами или приготовить еду.

Было необходимо, чтобы с будущей мамой на дому проводились физкультурные занятия по особой, давным-давно разработанной самой Людмилой Васильевной программе.

Она не спешила забрать Анечку к себе в клинику, поскольку понимала, что та не должна нервничать – это могло повредить плоду, а вредить Людмила Васильевна не собиралась. Неприятностей стоило ждать и со стороны давнего друга и коллеги Михаила Евграфовича, который вечно сотрудничал с различными сомнительными организациями и вполне был способен теперь проболтаться.

Почему же в таком огромном городе несколько лет не было отмечено ни одного случая беременности? Или женщины приучились рожать на дому? Абсурд. В городе полно стоящих без дела родильных домов. Почему женщины перестали беременеть и рожать? Если списать все на отвратительную экологию мегаполиса, то почему нет детей даже у гастарбайтеров, приезжающих из других городов и стран? Куда катится этот мир, и откуда в городе, где никто давно не рожает, полно детей самого разного возраста? Кто пополняет детские дома, если сделать это некому?

И почему молодые недавно или давно поженившиеся пары не поднимают тревогу из-за отсутствия у них детей?

Людмила Васильевна не забыла еще, как, казалось бы, совсем недавно, этот вопрос интересовал людей, как она проходила практику в одном из санаториев, куда молодые, не способные по той или иной причине забеременеть женщины, приезжали табунами пить вонючую целебную водичку и без конца проходить сложные дорогостоящие процедуры.

Она помнила, как лет двадцать назад ее муж ушел от нее только из-за того, что, после двух выкидышей, врачи сообщили ей о невозможности новой беременности.

Почему же сейчас никто не вызывает скорую по поводу выкидышей? Чего-чего, а этого дерьма всегда было с избытком, особенно на ранних сроках. Вероятно, потому, что реально никто не беременеет?

И самое главное, почему на эту тему не пишут в газетах, нет ни одной передачи по телевизору, где кто-нибудь из ведущих медицинских светил объяснил бы наконец, что происходит?

– Отдыхайте, дорогая, завтра я зайду за вами, и мы немного погуляем вместе, – улыбнулась Людмила Васильевна на прощание, – главное, ни о чем не беспокойтесь, я пришлю людей, которые будут во всем помогать вам. Теперь самое главное, чтобы до поры до времени об этой беременности никто не узнал. А то… – она задержалась в дверях, – сами понимаете, если в городе уже много лет нет ни одного случая беременности, а официальные власти молчат, кто знает, быть может, их это устраивает? Может, они сами что-то такое сделали… в общем, – она вздохнула, – не исключено, что, когда животик сделается более заметным, вас придется прятать. Вас и вашего ребенка, Анечка, – она вздохнула, – вы не думали о переезде за границу?

Аня пожала плечами.

– Ладно, во всяком случае, до завтра, я позвоню вам в одиннадцать утра, это не очень рано?

– Звоните.

Людмиле Васильевне показалось, что Аня вот-вот уснет на ходу, впрочем, ничего удивительного, пациентка сама призналась, что в последнее время мало ела, плюс обмороки, неожиданное известие. Да еще и эта странная во всех отношениях беременность, полных две недели, а девица утверждает, что секс был только вчера, а до этого много месяцев ничего. На выпивоху, которую могли поиметь, пока та пьяная дрыхла, она точно не похожа. На наркоманку тоже. Чего-чего, а этой дряни она вдосталь насмотрелась еще во время учебной практики. Достали.

Людмила Васильевна по роду своей службы была вынуждена время от времени откачивать и грязных героинщиц, и обдолбанных дорогущим коксом обеспеченных женщин. Аня не подходила ни под одну из известных Людмиле категорий наркуш. Даже на тех, кто пробовал дурь впервые.

Но если сказанное Аней правда, то даже перерыв гору медицинских пособий, Людмила Васильевна вряд ли отыщет ответ на мучавший ее вопрос. Вряд ли где-нибудь описан случай такого быстрого развития плода, а значит, ей придется идти вместе с Аней от одного дня к другому, шаг за шагом двигаясь в полной темноте и неизвестности.

У подъезда стояла с зажженными фарами ее машина. Людмила Васильевна набрала номер Михаила Евграфовича, рассказав ему о своих последних распоряжениях и умоляя поискать описанные в специальной литературе похожие случаи.

Глава 31

Беременность

От избытка угольной пылиДаже черти стонали и выли.

Итак, она беременна. Случилось то, чего, собственно, и хотелось с самого начала. Любимый ребенок от любимого мужчины. Правда, опять получилось все как-то не совсем так. На самом деле, выходя замуж, она надеялась пожить годик-другой только вдвоем, прежде чем у них появится маленький. Но по любому, ребенок без мужа – это все-таки лучше, чем ни мужа и ни ребенка.

Аня больше не ощущала слабости, исчезло головокружение, испарились холодящие кровь сомнения, что на самом деле она забеременела от мертвеца. Хотя, – Аня мысленно отвесила себе здоровенный щелбан и, прихватив полотенце, отправилась в ванну, – какого, к черту, мертвеца, когда она уже давно убедилась, что смерти в том понимании, в каком о ней принято говорить и думать, не существует. Смерть – безвозвратная потеря. То есть, Диму она не смогла бы вернуть ни при каком раскладе, но от этого он не стал ни хуже, ни менее желаннее.

Аня уже давно приучила себя думать о Диме как о человеке, переехавшем в другой город, к слову, не слишком-то и далеко, если она умудрилась смотаться к нему и вернуться обратно, потратив на все про все несколько часов. Его можно было вообразить сидящем в тюрьме или на зоне, куда время от времени разрешается приехать, но только не мертвом. С мертвым невозможно разговаривать по телефону, к мертвым нельзя наведываться на выходные, от мертвых, наконец, не беременеют и не рожают.

Интенсивно растирая тело жесткой мочалкой, Аня представляла, как расскажет ему о ребенке, о своей радости, о том, что теперь их будет трое!

В конце концов, Дима должен был выбрать имя малышу, признаться, кого он хотел больше: мальчика или девочку. То есть, она должна спросить об этом, а он, разумеется, ответить, что будет рад любому ребенку.

Вот только как сказать? Для Димки это известие, пожалуй, будет еще более потрясающим, чем для нее, ведь он, поди, уже не ожидал ничего подобного. Быть может, он и не знает, что такое в принципе возможно! Как это у Гарри Гаррисона: «Наши скромные возможности безграничны». Так, и не иначе.

Смыв с себя мыльную пену под душем, Аня дождалась, пока грязная вода втянется в трубу, и, пустив проточную, уселась в ванну.

Воспитывать ребенка – не такое уж и простое дело, вот и Казик куда-то подевался, хотя не скандалила с ним вовсе. Может, только внимания мало уделяла, нельзя так с детьми. Взялась, так воспитывай.

Аня покачала головой.

Ладно, Казика непременно нужно отыскать. Отыскать и объяснить, что так не делается. И если ему доверены ключи, это еще не значит, что он может шляться где-то целыми днями. Он должен знать, во сколько возвращаться домой, необходимо составить ему нормальное расписание, устроить в школу или садик, что ему подходит по возрасту. И вообще, сколько ему?

Не имея собственных детей, Аня понятия не имела, как определить возраст ребенка.

Но даже если бы она видела детей каждый день, маленьких и больших, умненьких и не очень, она не могла бы определить истинный возраст Казимира Полянского – крошечного и щуплого с виду, точно трехлетний ребенок, и умного, что называется не по годам. Наверное, попадись Казик в руки ученых, они заинтересовались бы необычным ребенком. Но этого не произошло.

Нет, Казик был действительно в высшей степени интересным экземпляром, и где-то в душе Аня догадывалась, что с ним что-то не так, но…

И все же сейчас следовало думать не о Казике, вернее, не только о Казике. Нужно было думать о себе, своей жизни, о том, на что она собирается существовать с маленьким ребенком? С ребенком, которого нужно будет кормить, одевать. Значит, понадобятся деньги, скорее всего, много денег. А ведь еще необходимо звонить Диме. Звонить и время от времени приезжать. Нужно будет показать отцу его ребенка, а то неправильно это как-то получается. А для этого приехать в запредельный санаторий вместе с ребенком.