Клэр Корбетт - Дайте нам крылья!
— Почему?
— Потому что там адреса, номера, карты, разные наводки, которые я тебе дала. Мы все переиграли, ты еще не поняла? Возвращаешься в Город с Хьюго, тебе же ясно сказано. Давай, не тяни, — отрубила Жанин.
— Я оставила карту дома, — отозвалась Пери.
— Ясно. Тогда шевелись. И вы тоже. — С этими словами Жанин погнала нас по тропинке, прочь от обрыва, в лес, — получалось, что под дулом винтовки.
Я поравнялся с Пери, чтобы идти рядом.
— Давай, когда ты вернешься в Город вместе с Хьюго, я что-нибудь придумаю, и мы найдем тебе пристанище понадежнее. Ведь если ты и дальше будешь в бегах — ни один суд снисхождения не проявит, имей в виду.
— Понятно, — со вздохом откликнулась Пери. — Верну я его, верну. Ведь такие, как Чеширы, всегда добиваются своего.
— Ты хочешь вернуть его сама? — насторожился я. — Не советую. Кроме того, Жанин, конечно, хочет как лучше, но у ее плана полно минусов. Я, например, не берусь предугадать, что в гневе выкинет Чешир, когда ты явишься к нему с Хьюго. Могу только уговорить Чешира подождать еще немного. И, кстати, имей в виду — по твоему следу идет Хищник, точнее, летит. Если он тебя выследит, ему будет глубоко плевать, уцелеешь ты или нет. Это понятно?
Пери промолчала.
Я чувствовал, как по спине у меня катится пот. Вымотался я с ней и устал, как собака.
— Но, если ты все-таки решила рискнуть и вернуть ребенка сама, лично, тогда скажи, потому что я должен пообещать Чеширам — Питеру, — что Хьюго будет дома к какому-то конкретному сроку.
— Дайте мне неделю, — сказала Пери.
— Нет, — отрезал я, — столько ждать Чеширы не согласятся. Два дня, не больше. В пятницу утром встречаемся у меня дома.
Пери вновь превратилась в надутую девчонку.
— Мне же обратно на крыльях добираться, — недовольно протянула она. — А там — как погода, как ветер, не все от меня зависит. Я постараюсь успеть вовремя, но погода и вообще…
— У тебя три дня. И точка. Все, не обсуждается. Сегодня вторник, значит, в твоем распоряжении среда, четверг, пятница, и с утра в субботу ты обязана вернуть Чеширам ребенка. Лети в Город, советуйся с кем ты хотела, только быстро. И не срывай срок, иначе я вообще ни за что не отвечаю. — Вдруг что-то заставило меня добавить: — Послушай, я ведь и правда хочу тебе помочь. Будь у меня в пятницу. Я свяжу тебя с полезными людьми. Лучших найду. Договорились? Придешь?
«Да, нелегко быть и злым, и добрым следователем в одном лице», — пронеслось у меня в голове.
Жанин, похоже, мои слова оставили равнодушной, а вот Пери не отрывала от меня глаз. Она поверила мне. С таким прошлым — и все-таки сохранила доверчивость. И это лицо, совсем детское… А я уже совсем не помню себя молодым — каково это было, что я тогда ощущал.
Я спохватился:
— Лучше будет, если я уже сейчас предъявлю Чеширу доказательство, что Хьюго цел и невредим. Давай-ка я вас сниму. — Вынул инфокарту, включил камеру.
Жанин недовольно скривилась, но Пери послушно подняла Хьюго повыше и повернула ко мне. Я шагнул вперед, сказав:
— Погоди, уберем ему волосы со лба.
Пери тотчас отступила, разве что не отпрыгнула, — реакция у нее была первый сорт. Я едва успел дотронуться до ребенка.
— Рано или поздно тебе все равно придется отдать его обратно, — сообщил ей я. — Пойми, я желаю Хьюго только добра.
— Я тоже, — сдавленно сказала Пери. — Не верите, да? Я тоже!
Щенок покрутился у нас под ногами, потом ускакал вперед, свернул на другую тропинку. Он звонко тявкал — в кронах деревьев снова зашумел ветер, и это будоражило пса.
Пери заговорила так тихо, что ветер заглушал ее голос, и мне пришлось прислушаться.
— Я все испортила, — сказала она. — Теперь я даже не смогу присматривать за Хьюго. А мне ведь больше ничего и не надо — просто чтобы у него был кто-то, кто его любит, заботится о нем. Хьюго хоть и маленький, а все понимает, ему без любви как без воздуха. Только я его люблю какой он есть, больше никто. И для меня он не неудачный проект, а совершенство.
— Пери, почему тебе это так важно? — осторожно спросил я.
Она отвернулась.
Ладно, дело твое, хочешь играть в молчанку — на здоровье. У кого из нас нет горестей? И твои — не моя забота.
Я надел темные очки. Жанин указала на тропинку, куда только что свернул рыжий щенок.
— Пери, возвращайся этим путем, — велела она тоном, не допускавшим возражений. — Вернусь, помогу тебе уложиться. Жди меня в доме. Не высовывайся.
— Погоди, Пери, я еще хотел расспросить тебя про Луизу, — спохватился я. Стоило немного успокоиться, и голова заработала яснее. Я понял, по какому пути вести расследование дальше.
Жанин решительно помотала головой.
— Потом потолкуете. Вот прилетит она к вам домой, принесет Хьюго — и беседуйте сколько душе угодно. А сейчас некогда.
— Пери, тебе ведь понадобятся деньги. — Я протянул девушке инфокарту.
— Не бери! — вклинилась Жанин. — Тебя по ним выследят.
Я с трудом удержался от улыбки.
— Денег я ей и сама дам, найдутся, — хмуро сказала Жанин.
Я записал свой номер и адрес на единственном завалявшемся у меня клочке бумаги — чеке из кафе «Наксос» — и протянул Пери.
— Предупрежу соседа Витторио, чтобы впустил вас с Хьюго ко мне в квартиру, — пообещал я. — Мало ли, меня не будет дома. — Потом улыбнулся и, чтобы успокоить встревоженную Пери, добавил: — А еще тебя там будет поджидать Плюш. То-то вам будет радость. Пери, пожалуйста, помни, я на твоей стороне. Положись на меня.
— Ну, пошли, — буркнула Жанин.
Итак, вот оно, мое сокровище, цель моей экспедиции, моего рыцарского похода, выразимся пышно — вот он, мой маленький Грааль, только руку протяни и возьми. И все-таки я вынужден отступить, развернуться и уйти, так и не заполучив Хьюго. Я незаметно вздохнул и покорно зашагал за суровой Жанин.
Допотопная машина Жанин дернулась и на тросе вытащила Таджа задним ходом из ручья на сушу. Вид он имел горестный. Жанин откинула крышку капота, чем-то побрызгала двигатель, потом завела его, и — о счастье! — автомобиль прокашлялся и заработал.
— Тачка что надо, из этих, хитроумных? — одобрительно заметила Жанин. — Жаль только, у нее мозгов не хватило объехать яму.
— Пожалуйста, позвоните мне, когда Пери завтра отправится в путь, — попросил я.
— Как? У нас здесь связь не работает, — отмахнулась Жанин.
— Я понимаю, вам удобнее, чтобы я именно так и думал. Но вы все-таки попытайтесь, — мягко, но настойчиво сказал я.
Жанин промолчала.
— Спасибо, что вытащили мой автомобиль из ручья, — сказал я. Потом подумал и добавил: — Мой вам совет: следите, не появятся ли поблизости другие летатели. Если да — имейте в виду, это враги.
Мы распростились. На прощание Жанин удивила меня тем, что все-таки вернула пистолет и патроны. Приветливее она, правда, не стала.
— Из ручья я вашу машину вытащила, потому что мне не надо, чтобы вы и дальше маячили на моей земле.
Я прошлепал через ручей и сел за руль Таджа.
— Похоже, придется вам новую покупать, — добавила Жанин. — В один ручей дважды не войдешь, так что прежней она у вас уже не будет. — Сказано это было весьма сухо, и мне показалось — не без злорадства.
Жанин оказалась права. Ладно сырость в салоне, ладно запах воды и водорослей! Запускать мотор пришлось вручную. Он-то голос подал, а вот сам Тадж — нет. Автомобиль работал, послушно двинулся с места, но Таджем он больше не был, утратил свой неповторимый ехидный характер и язвительный голос. Просто хороший автомобиль и все. Безликий. Поэтому в обратный путь с фермы «Совиный ручей» я пустился в мрачном молчании. Мне было одиноко.
Правда, едва я выехал с Верхней Северной дороги на грунтовку, как в кармане у меня тотчас зажужжала инфокарта. Связь заработала, я вернулся в зону покрытия. Устал я страшно, и ощущение было такое, словно за этот бесконечный день совершил далекое путешествие — не то что в глушь Пандануса, от которой до Города несколько часов, а вообще в какой-то другой мир. Жители помойной деревушки Венеция оказались не просто отбросами общества, которые существуют, наплевав на все его законы. Они словно обитали на другой планете. А суровая фермерша Жанин с винтовкой наперевес, в своей хибарке посреди уединенной фермы «Совиный ручей» — та как будто явилась из далекого прошлого. Так что я еще и во времени попутешествовал.
Мысли мои снова вернулись к Пери. Какая она все-таки молодчина: вырваться из этого ада, — трущобного, древнего, — и завоевать себе место в Городе! Достаточно раз взглянуть на Венецию, — и сразу понятно, почему Пери готова была на любые жертвы, лишь бы угнездиться в кругах, где вращался Чешир. Из ее досье я уяснил, что по отцу она из летателей, то есть, получается, и до медицинских процедур уже по крови принадлежала к городской элите. И внешне Пери производила именно такое впечатление: ростом, сложением, здоровым блеском густых волос, гладкой кожей — всем этим, даже если не обращать внимания на крылья, она куда больше походила на Чешира, чем на Жанин или кого-нибудь из обитателей деревушки.
