Александр Абердин - Летящие по струнам - скользящие по граням
Это место было немедленно отмечено на карте до и после обрушения каменных стен и уже через три года вокруг него была выстроена колдунами прочная каменная колдовская стена в два ряда на тот случай, если кто-то осмелится пройти туда и попытается вызволить чёрное войско, ведь Чингисхан не просто так напоследок собрал их всех там и запечатал. Пройдя через огонь, камень и столетия эти чёрные колдуны сделаются ещё свирепее и безжалостнее, а русским воинам-колдунам ещё придется с ними сразиться. Надеюсь, что не завтра и не послезавтра. Мы вернулись на берег и стали прощаться. Прощание было коротким, я только лишь и сказал всем напоследок?
- Прощайте, друзья мои и помните, для всех, кто проживёт свою жизнь добродетельно и праведно, смерти не будет. Будет переход в иной мир добра, радости и великого счастья. Берегите свет в своих душах и по прошествии времени, отмерянного каждому Пряхой, я приду к нему и выведу его на светлую дорогу в царство вечной молодости и весны вместе с его боевыми конями.
Когда я говорил эти слова, записанные боярином Викулой Никитичем, во мне всё так и трепетало от восторга и я понимал, что не я их произношу, а сам Лель-весельчак и шаловник, бог весны и любви. Не я, Матвей Бунчук, и не мой названный брат, Матвей Мещерский, придём к каждому из этих людей и многим тысячам других, кто оставит после себя яркий след добра и света, чтобы отвести в какой-то другой, чудесный мир, а именно он. В какой именно, я уже догадывался и даже сообщил об этом, кому надо, а потому на моей родной земле уже было приказано первого же всадника, ведущего в поводу подменную лошадь, встретить, как самого дорогого гостя планеты Земля и немедленно препроводить во дворец президента Лефевра. Думаю, что первыми будут Викула Никитич и Генрих, а произойдёт это поздним вечером первого января будущего года по летоисчислению Земли Магии. Попрощавшись со всеми и пожелав удачи, мы вернулись в свои дома и тотчас принялись докладывать обо всём на Землю Прима, где наши друзья с облегчением вздохнули, узнав о ликвидации чёрного колдуна.
Наутро, за завтраком, я рассказал эту историю домашним так, как обычно пересказывают приснившийся сон. О том, что произошло на льду Охотского моря, в Светлой Руси, да, и во всей Московии, знали хорошо, вот только никто не знал некоторых очень важных деталей обряда развоплощения, особенно того, что его провёл не какой-то там безымянный половецкий князь, а сам Ильбер Синеус, предок Максима Синеуса. Дядя Антоша сразу же требовательно уставился на моложавого колдуна, сидевшего за столом вместе со своей юной красавицей-женой и тот виновато опустил глаза, а маменька сказала:
- Вот, Максимушка, я всегда тебе говорила, что ты нам больше, чем друг. Синеусы всегда были родными братьями бояр Мещерских и зря ты отказывался делить с нами кров столько лет. Ох, хорошо, что нашего Матюшу Викула Никитич сделал своим преемником. Теперь многие родовые тайны бояр Мещерских, которые всегда своей скромностью отличались, станут достоянием уст. Слава, нам, конечно же, не нужна, но и за то, что бояре Мещерские и князья Синеусы столько лет тайну хранили, им обязательно должно воздаться.
Батюшка наш кивнул и строгим голосом сказал:
- Боюсь, матушка, что нам ещё какое-то время придётся помолчать. Чую я, что сыну нашему Матюше суждена непростая судьба и в Кёнигсберг не только мы провожать его будем, но и государь наш, царь-батюшка. Или я не прав, Мотя?
Улыбнувшись, я весело ответил:
- Прав, батюшка, но я полагаю, что вскорости быть тебе, дяде Антоше и Максиму Демидовичу князьями русскими, а вам маменька и тебе Настенька, княжнами. Вот тогда все мещерские гоголем ходить станут и уже не будут заискивать перед горчаковскими. Те скажут им - мы, дескать, адмиральские дети, а наши-то, мещерские, им в ответ прокричат - вы то что, хотя и знатные господа-крестьяне, а мы всё равно выше, мы великокняжеские сыны и дочери, а наши предки, князьями остались в Индии и Бирме, Сиаме и Персии, да, и во многих других южных странах. Мы до этого об этом помалкивали, чтобы древние боги славянские свою работу в вышнем мире и навьем царстве завершили, а теперь можем открыто говорить, что всё это время блюли завет боярина нашего Викулы Никитича, а того об этом сам Лель-весльчак, погубитель Чингисхана, попросил. Вот так-то, адмиральские дети.
Проговорив все это, я чуть заметно вздохнул. Честно говоря, меня стала жутко утомлять вынужденная манерность моего поведения и необходимость постоянно держать себя в рамках местных приличий. Порой у меня даже скулы сводило от того, что я вынужден говорить. Да, привычка командовать на корабле и никому ничего не объяснять при этом - раз приказываю сделать, значит это надо сделать сию же секунду, въелась в меня очень сильно, а тут я находился в подчинённом положении. А ведь дальше будет ещё хуже. Радовало только одно, в своих исторических вирджсёрфингам мне не нужно было распотякивать перед каждым. Всё, господа, знакомство состоялось, мы показали вам, кем являемся, так что теперь извольте выполнять наши приказания и распоряжения, а не то сами знаете, что будет. Бог он ведь тот же командир космического корабля-гравилёта, мчащегося по гравитационной струне с огромной скоростью, когда в любую секунду может произойти нештатная ситуация, грозящая смертью пассажирам, а потому расслабляться там не приходится. Здесь же, в имении батюшки и маменьки, я был великовозрастным парнем, любимым чадом и никто из моих домашних и дворовых крестьян не знал, кто такой на самом деле Матвей Бунчук.
А тут ещё, как на грех, двенадцатого января, хорошо, что в Светлой Руси по моему велению царь ввёл таки западноевропейский римский календарь, мне предстояло встретиться с царём и сделать ему очень мощную накачку на все грядущие времена. Это для русского народа Игорь Юрьевич Долгорукий был батюшка-царь, а для нас всего лишь самый обычный руководитель государства, в котором насчитывалось сорок с лишним миллионов душ с союзниками-побратимами, чуть больше шестидесяти, из которых шестьдесят процентов были практически бесправными холопами и их только что не продавали и не меняли в трактирах на ведро водки по пьянке. Таких мы перевидали не одну сотню. Хотя мне и не хотелось, обстоятельства заставляли сделать мне царю накачку. Царь Игорь проявил огромную политическую волю и мужество. Не смотря на то, что на него двинулась четырёхмиллионная армия Чингисхана, имея возможность выставить против неё всего восьмисоттысячное войско, он сделал это нисколько не смущаясь. Да, сейчас на линии возможного столкновения русская армия имела численное превосходство, но сзади, из Сибири и Средней Азии, шли неисчислимые орды, а всего Чингисхан мог поставить в строй до десяти миллионов человек.
В таких условиях нужно было срочно изыскивать внутренние резервы, а попросту объявлять всеобщую мобилизацию и призывать в армию всех колдунов в возрасте от двадцати пяти до пятидесяти лет. Колдунов более младшего возраста забривать в солдаты не имело никакого смысла. Еще меньше смысла было в том, чтобы загонять в армию простых мужиков, пусть и отважных, а ведь ещё предстояло держать на замке западные границы. Правда, те прусские отряды рыцарей, которые во второй половине января приняли участие в большом сражении, когда стадвадцатитысячная русская армия разбила в пух и прах трехсоттысячную орду хана Ковдыгая, по просьбе русского царя встали на защиту западных границ. В Россию к декабрю месяцу прибыло практически всё прусское рыцарство, двинувшееся вслед за прытким бароном Генрихом фон-Химмельдорфом - сорок две тысячи тяжелых конных рыцарей. Вместе с русскими витязями, они с ходу напали на огромное войско, вставшее хорошо укреплённым лагерем на реке Тургай, в том самом месте, где на Земле Прима стоял город с одноименным названием.
Фактически это была самая настоящая крепость, пусть и с деревянными крепостными стенами. Однако, хотя русская армия и была почти втрое меньше, она смело пошла на штурм. Огнём плазмомётов стены крепости на берегу реки были снесены с лица земли и русская и прусская тяжелая кавалерия практически полностью выкосила Великую орду хана Ковдыгая, состоящую из чёрных магов, набранных по всей Азии. Самого хана пленили прусские рыцари и, что самое пикантное, в полон был взят весь его гигантский гарем, состоящий из трёх с половиной тысяч красавиц, а вместе с ним ещё и несметные богатства этого сибаритствующего чёрного колдуна и бандита. Решающую роль в этом сражении сыграли семьдесят тысяч скорострельных, десятизарядных, дальнобойных магических арбалетов с разрывными наконечниками и то, что боеприпасов к ним было изготовлено с тройным запасом. Именно ими были истреблены все чёрные колдуны хана Ковдыгая.
Все трофеи немедля отошли прусским рыцарям и те неслыханно обогатились, да, тут им ещё и натащили мехов. Поэтому, когда царь Игорь обратился к ним с просьбой о помощи, те без особых колебаний согласились и через несколько дней быстрой рысью помчались на запад. Там они, недолго думая, спрямили границу в сторону увеличения территории русского царства, проведя на карте ещё одну прямую линию, начинающуюся от выхода из пролива Дарданеллы до Гданьска, на который прусаки всегда зарились потому, что очень уж много прусских купцов в нём жило. При этом они нисколько не смущаясь заявили, что таково повеление богов, хотя я всего-то и сделал, что согласился с их территориальными притязаниями в Польше. И вот что самое интересное, проделано это всё было практически бескровно. Хитроумные прусские бароны заявили, что Чингисхан, рвущийся в Западную Европу, пожадничал и предложил русскому царю просто смехотворные деньги за транзит, за что тут же жестоко поплатился, потеряв в трёх сражениях десятую часть своей армии и при этом в двух последних славянские боги им не помогали, прекрасно зная, что вместе с прусскими конными рыцарями русские витязи и сами разберутся с монгольской конницей. В общем земли они оттягали практически задарма.
