Александр Полосин - Армагеддон был вчера
– Наконец-то хоть кто-то ещё это понял! – Морриган глубоко затянулась, и так зло уставилась на камин, располагавшийся напротив неё, что дрова, почувствовав гнев богини, тут же поспешили вспыхнуть.
– Не стоит, – Агриппа взмахом руки потушил огонь. – И так чересчур жарко в последнее время. Наши студенты уже третий день пытаются сдать экзамен по пирокинезу.
Маленький старичок, кряхтя, выбрался из завалов, образованных его неуёмной жаждой знания, ковыляя, добрёл до кресла, стоявшего рядом с креслом Морриган, и с облегчением плюхнулся туда. Его сморщенное, как печёное яблочко, лицо внимательно уставилось на богиню.
– Что-то случилось, Морриган?
– Мы все стали маразматиками, вот что случилось! И Люцифер в первую очередь! – Компактный Агриппа ещё больше уменьшился и опасливо обернулся, как будто хотел посмотреть, не прячется ли где-нибудь могущественный Князь Тьмы. Морриган не обратила внимания на его реакцию и продолжала яростный монолог:
– Мы страдаем ерундой! Да, эта школа была создана для пополнения рядов армии Тьмы. Да, мы успешно справлялись со своей задачей в течение пяти столетий. Но сейчас все наши труды БЕС-ПО-ЛЕЗ-НЫ! Каждый новый выпуск всё бездарнее предыдущего! Представляешь, единственное, на что способны мои ведьмы, так это сварить приворотное зелье. Никакими другими способами они не в состоянии заманить мужчину в свои сети. А помнишь, как раньше?.. Какие ведьмы выпускались! Им достаточно было посмотреть на мужчину, в крайнем случае, приходилось прибегать к обворожительной улыбке – и тот валялся у их ног. Помнишь? – она взглянула на мага, до сих пор находившегося под впечатлением от дерзости Морриган. Тем не менее он нашёл в себе силы кивнуть и выдавил:
– Ну, так может, это просто ты расслабилась?
Агриппа сразу понял, что ему не надо было так говорить. Морриган побледнела. В глазах, где до этого полыхал огонёк гнева, теперь бушевало настоящее пламя; изящно очерченные ноздри хищно трепетали. Наверное, именно так выглядела богиня войны на пике своего могущества – в те времена, когда она носилась над полем боя, вдохновляя воинов пением...
– Тебе не следовало так говорить, маг, – сказала она холодным голосом, за которым угадывалась едва сдерживаемая ярость.
«Мне конец, – подумал он. – Я потерял осторожность. Столько столетий я всегда сознавал, с кем имею дело, и вот сегодня всё-таки забылся... Они же боги! У них разговор недолгий...»
Он вспомнил тот день, когда его, великого чернокнижника и колдуна, сам Люцифер вернул к жизни с тем, чтобы Агриппа преподавал теорию оккультизма в только что возникшей школе зла. Идея была гениальной: по всему миру собирались люди, способные к колдовству. Конечно, заключался договор: как и Фауст, люди подписывались собственной кровью, но, в отличие от условий, предложенных доктору, их договор был несколько другим – он также предусматривал передачу души во владение Люцифера на вечные времена, но прозорливый Князь Тьмы не торопился тащить её в ад. Человек продолжал жить, учился в школе, окончив её, пакостил мирным людям – в общем, существовал, как ни в чём не бывало. Но и он, и Люцифер знали, что подписанный договор – это свидетельство зачисления его бессмертной души на службу тёмных сил.
Среди потенциальных претендентов на приём в школу предпочтение отдавалось подросткам и юношам – чем моложе человек, тем легче обучается. Непременным условием было господство тёмного начала в душе человека. Ведь чтобы там ни думал Торквемада и его шайка, занятия магией не всегда означают приверженность силам тьмы. В школе новобранцы учились, как правильно вызывать и подчинять себе демонов, обучались некромантии и искусству ясновиденья; из девушек делали ведьм – искусительниц духовенства, монархов или губительниц простых мужчин – в зависимости от способностей и внешних данных. Не одну роковую женщину выпустила в мир Лилит – поначалу именно она стояла во главе факультета ведьминских искусств. Морриган в то время преподавала боевую магию. Люцифер нашёл кельтскую богиню на краю смерти. Люди отказались от неё, как и ото всех прежних богов. Силы небольшой кучки верующих, преданной старым богам, не хватало для поддержания жизни в некогда могущественной воительнице. Князь Тьмы резонно заметил: «Раз уж тебя причисляют теперь к отряду демонов, так почему бы тебе действительно не войти в наши ряды?». Морриган подумала: «А почему бы и нет?» – и встала под знамя Врага Рода Человеческого. Её воинские навыки оказались очень кстати не только в непосредственной борьбе сил света и тьмы, но и в стенах школы...
Дальнейшие предсмертные воспоминания Агриппы были прерваны совершенно неожиданным для него запахом хорошего табака и бесстрастным голосом Морриган:
– Успокойся, я не собираюсь тебя убивать, – она швырнула зажигалку на журнальный столик, стоявший рядом с креслом. – Было бы непростительным расточительством с моей стороны избавляться от потенциального единомышленника.
Маг пристально посмотрел на Морриган: каким-то непостижимым образом она смогла взять под контроль эмоции и смирить ярость – обычно это было для неё непосильной задачей.
– Ты готов слушать меня дальше?
Агриппа кивнул. Он был заинтригован. Что же заставило Морриган так непривычно себя вести? Испытанного им пару минут назад чувства обречённости и след простыл.
– Превосходно. Так вот: я считаю, что идея школы исчерпала себя. Но это ещё не всё. Люцифер, по-моему, совершенно не...
Она не договорила. Взгляд Морриган, до этого задумчиво устремлённый в пространство, зацепился за что-то, что не дало ей закончить фразу. Это было лицо старого мага. Оно выражало ужас, вызванный чем-то, находящимся за спиной богини. Сердце Морриган замерло. Она медленно обернулась. Позади, скрестив руки на груди, стоял Князь Тьмы.
Около минуты в учительской царило гробовое молчание. Никто не пошевелился, никто не вздохнул. Наконец тишину прорезал вкрадчивый голос Люцифера:
– Ты уверена, что хочешь закончить фразу, деточка?
Его саркастичный тон вывел Морриган из ступора. Она поднялась из кресла, гордо выпрямилась и дерзко взглянула в его лицо. Последнее время Люцифер постоянно находился в облике мужчины, чересчур слащавого, на её вкус...
– Уверена. А ты уверен, что хочешь услышать окончание? Ты найдёшь в нём мало лестного для себя.
На Агриппу было больно смотреть: если бы воскресшие маги были подвержены инфарктам или инсультам, один из них его бы точно хватил (а может оба сразу!). Вряд ли, правда, это послужило причиной того, что Люцифер решил отправить его подышать свежим воздухом – скорее всего, он посчитал, что дальнейший разговор со своенравной богиней не предназначен для ушей старика.
– Итак, Морриган, я тебя слушаю, – Люцифер удобно расположился в кресле только что выдворенного Агриппы.
Морриган осталась стоять. Князь Тьмы был очень высок даже сидя, а ей не хотелось смотреть на него снизу вверх.
– Что ж, если ты хочешь – я продолжу. Не знаю, с какого момента ты слышал наш разговор... Я говорила Агриппе о том, что каждый новый выпуск всё неудачнее предыдущего. Не я одна заметила признаки начавшегося кризиса. Так в чём же проблема? Можно предположить, как это сделал маг, что мы, то есть преподаватели, тому виной. Но ты лучше меня знаешь, что это не так. Всё дело в том, что сейчас творится в мире. Людей теперь ничем не удивишь и не испугаешь. Не потому ли мы постоянно придерживаемся одного и того же облика – человеческого. Какой нам смысл становиться шестирукими, трёхголовыми уродами с клыками до пупа? Они ещё и посмеются – мол, «какой это отмороженный мастер спецэффектов такое придумал? Так уже давно не делают. Монстры теперь гораздо реалистичнее!»
Клонирование это опять же... Некроманты отдыхают!
Ясновидение с каждым днём теряет свою актуальность – мощные машины способны просчитывать любые ходы и их последствия.
Телепатия – пройденный этап! Мобильные телефоны теперь есть даже у бомжей.
Войны... о, тёмные силы! Как же сейчас ведутся войны! Меня, богиню войны (хоть и бывшую), это глубоко оскорбляет! Да, они давно перестали быть честными, мои методы устарели. Именно поэтому мне пришлось унизиться до роли примитивного суккуба – бросить воинское дело и преподавать науку соблазнения здешним ведьмам... Но это тоже потеряло актуальность. Как, по-твоему, могут ведьмы соблазнять мужчин, вводить их в грех, когда понятие греха стало растяжимее жвачной резинки, которую жуют современные дети? Со всех рекламных щитов, со всех экранов телевизоров, со всех обложек журналов и газет на мужчин смотрят полуголые женщины и призывно им улыбаются. Всё это создаёт чувство пресыщения. А как было раньше? Увидел щиколотку девушки – и уже чуть ли не в экстазе!
Антихриста прославляет теперь всякий, кому не лень. По сцене скачут существа вроде этого Мэрлина Менсона. Он поёт далеко не «In God we trust!», и толпы молодёжи ему подпевают.
