Андрей Ваон - Чемпионат
— Всегда можно укатить к родителям, — вынес предложение Юра.
— Они же в этом году в Западный Саян подались?
— Ну а какая разница? Даже лучше. Там и народа поменьше, и горы другие чуть.
— Юр, а на Камчатку? Она сейчас чья?
— Камчатка — это класс, мечта… — мечтательно протянул Бобров, — а давай и глянем сейчас.
Они с собой таскали мелкий планшетник, который заряжался от солнца и тепла костра. Включали они его, правда, редко, сознательно огородив себя от цивилизации. Карты у них были бумажные, из навигационки — только компас. Но раз в неделю заводили правило устраивать, как Лера называла, «политзанятие» — смотрели, слушали новости («а то страна опять на кусочки начнёт разваливаться, а мы так в лесу и просидим», — оправдывал такой «выход в свет» Юра), выходили на связь с родителями и Ахметдиновым. Вот и сейчас они достали из футляра свой ларец с выходом в цивилизованный мир.
— Ну, пока Камчатка в Дальневосточной Республике, с которой у нас, как почти и со всем, безвизовый режим. Так… Что у нас с транспортом. О! Смотри-ка, всё летает. И цены невысокие. Берём на дня через два?
— Берём, конечно.
Юра потыкал, полистал и вот они уже стали обладателями билетов на самолёт «Москва — Петропавловск-Камчатский».
— Так что, нам надо теперь дуть домой скорее? — Лера подумала, что, как всегда, на сборы минимум времени.
— Так: завтра с утра в Петрозаводск, послезавтра, выходит, дома. День собраться и помыться. Нормально?
— Ну, мальчикам, может, и нормально, а девочкам придётся поторопиться, — Лера игриво поджала губы.
— Моя девочка не такая, как все. Она умеет всё.
— Ой, не подлизывайся, — Лера с удовольствием подставила под поцелуй щёку. — И скажи, мы там просто погуляем? Или велики будем брать?
— А ты бы как хотела? Я за пешку и всякие автостопы.
— Да, я тоже бы ножками потопала.
И так вот, только начавшийся август, продолжил июльскую круговерть. Только они вот наслаждались умеренностью Русского Севера, транзитом минуя жёлтую летнюю столицу, как плюхнулись на пугающий масштабами Дальний Восток. Сам город был довольно уныл, но природа жала прямо с аэропорта. Полуостров топорщился вулканами и сопками, а Авачинская сопка дымила основательно, серым хвостом пачкая голубое небо.
— Кажется, будет интересно, — кивнул на дымящуюся гору Юра.
— Класс! — Лера была солидарна. Сторонние люди назвали бы их чокнутыми и были бы отчасти правы. Пара вечно лезла на рожон, а взрастающие препятствия их лишь привлекали.
Но всё же встающая всё чаще на дыбы стихия ставила не только непосредственные препоны. Ни одна турфирма не захотела забрасывать их вглубь полуострова, частники из популярных объявлений также не соблазнялись и завышенными тарифами. Турьё копилось в городе, многие толклись в ожидании отъезда на Большую землю. Билеты назад были дефицитом.
Наконец, после настойчивых поисков был сыскан молодой парень на джипаре. Согласился забросить ребят в Атласово, запросив, само собой, огромных денег. Позже он сделал скидку, узнав «большого» футболиста. Добирались два дня, ехали еле-еле — ухабы чередовались с дымом от извергающихся вулканов. В посёлке было мало жилых домов, заборы были покосившимися, дорога ветвилась бесконечными объездными путями. Ребята слезли с надоевшего уже джипа, расплатились и направили стопы свои в сторону от умирающей деревни.
Потом они изо дня в день рыскали по долинам, взбирались на склоны, искали укрытия в крючковатых берёзках. Медведи были, не сказать, что на каждом шагу, но изредка мелькали их удаляющиеся спины — людей они побаивались. Заповедники все давно были чисто номинальными, егеря не существовали, а туристы были выдавлены накалённой сейсмической обстановкой. Ключевская сопка супротив своим более мелким собратьям не дымила, однако именно возле неё они ночевали, когда сильно тряхнуло. Палатка не дом, выбегать срочно нужды не было, но Юра всё же, разбудив Леру, выскочил вместе с ней в ночь. На небе буграми облако отсвечивали красным, Ключевская исполином закрывало треть неба.
— Красота! — выдохнул Юра.
— Страшная сила, — добавила Лера.
Они ещё минут десять истуканами смотрели на зарево пока, замёрзнув, не юркнули обратно в свои тёплые ещё спальники.
— Это тут всегда так весело?
— Лер, ну видишь же, нет никого, а обычно здесь кишмя кишит… Что творится с планетой. И если в Москве мы привыкли, что зима не зима, летом жарень, то вспомни, как в Австралии заливало.
— Юрч, разве у тебя память плохая? Мы ж в Антарктиде об этом говорили, — Лера улыбнулась в темноте.
— Ну да, я на эту тему готов повторяться бесконечно. Просто ведь и поводы постоянно природой даются, согласись. Я тут просто вот ещё что подумал — случайно ли, что вот эта политическое разрушение в мире, в том числе у нас, нравственное падение (кажется, что оно нескончаемое) людей, какое-то торможение в общем развитии человечества активно началось именно сейчас, наряду с катаклизмами? Или одно тянется за другим? Или Земля со всеми населяющими организмами и внутренней структурой единой целое…
Лера сонно приобняла его и невнятно пробурчала:
— Давай завтра обсудим эту важнейшую тему.
А Юра не слышал, он совершенно бессонным взглядом вперился в темноту, периодически освещаемую заревами пожаров. «А если всё закономерно и стремится к очищению, то к чему наши шевеления и телодвижения? Чтобы просто было интересно жить? Или всё же мы на что-то влияем?» Ему дико захотелось поговорить с отцом, задать ему вопросы, которые частенько его мучили, но в суматошной московской жизни отходили на второй план, заслоняясь бытом и многочисленными футбольными делами. Решив, что завтра же напишет отцу письмо, чтобы всё не забылось, успокоился и, обняв ответно жену, сразу провалился в глубокий сон.
Им всё же не удалось продержаться на Камчатке до конца августа. Они выползли, утомлённые, закопчённые и полные впечатлений к Камчатскому заливу и наткнулись на то ли пограничников, то ли какую-то чрезвычайную службу. Люди были решительными, в форме и без особых церемоний потребовали ныкаться в их вертолёт. Эвакуация. Протесты глохли в непроницаемом молчании, лишь глаза служивых подгоняли их на посадку.
— Ну, пусть так. Поехали, — Бобров смирился и затолкал возмущающуюся Леру в машину.
Штрафов их платить никаких не заставили, как и плату за принудительную транспортировку. Выгрузили в аэропорту Петропавловска. Ситуация за три недели изменилась. Город выглядел опустошённым. Однако жители покидать свои дома не спешили, просто схлынуло турьё, разом уменьшив население города раза в два. Самолёты летали лишь до Владивостока и Хабаровска. Выбрали новоявленную столицу Дальневосточной Республики. «Всё будем ближе к Москве», — обосновал Юра. Утомление путешествиями уже чувствовалось и хотелось домой. Тем более что стихия и впрямь непрерывно «давала прикурить».
В Хабаровске хоть и не трясло, но и курортом этот город тоже не был. Пожары в тайге застилали город едким смогом, Амур сочился жалкими протоками в широченном русле, а многочисленные китайцы создавали оглушающий гомон на площади перед гостиницей, в которой остановились ребята на ночёвку перед отправкой самолётом в Москву.
— Гулять пойдём? — спросил Юра вышедшую из душа Леру, которая благоухала чистотой и темнела загаром.
— Глотать дым и продираться сквозь толпы китаёзов? — в номере воздух более-менее очищался кондиционером.
— Ну, в общем, да. Я тоже не горю желанием. Тем более уже вечереет.
— Юр, вот скажи, — Лера вытирала полотенцем свои густые волосы. Они выгорели и стали отдавать «каштанкой». — При всей это раздробленности России, почему здесь образовалась Республика, а не просто отошла очередной провинцией к Китаю?
— Ха! Лерк, так на кой им столько проблем под своё крыло? У них сейчас и своих-то хватает неурядиц, а здесь такие масштабы огромные, люди такие… своеобразные, что ли. Уж точно не китайского менталитету. А так — пусть сами себе хозяйничают… точнее, думают, что хозяйничают, а узкоглазые свои дела проворачивают и сливки снимают.
— Ну ладно, пускай так. А как же быть с территориями?
— А что с территориями?
— Ну, прирастать землями им надь или не надь?
— Ежели они тут живут и так, пусть и формально по местным законам, то зачем им это нужно? И потом, последние годы в связи со внутренними непорядками их экспансия приостановилась. Да и буйный экономический рост тоже. Тут, как раз на севере, скорее, речь можно вести о Маньчжурском сепаратизме.
— Какой ты умный, — Лера давно удовлетворила своё любопытство и теперь просто улыбалась тому, как размышлял Юра.
С утра они вновь, после камчатских дымов, прокоптились и, пахучие, залезли в аэроплан.
— Сейчас, хоба! И в Москве дымы, — пошутил Юра.
