Саймон Кларк - Чужак
— Договорились. — Девушка кивнула и передвинулась на заднее сидение, уступив переднее мне. Ее рука обняла меня за талию. Тепло ладони чувствовалось даже через рубашку.
Теперь, когда первоочередную проблему удалось решить, Бен заметно успокоился.
— Грег, — крикнул он, морщась от рева «харлея», — так что там такого интересного?
— А почему бы тебе не поехать с нами и не взглянуть самому?
— Так и быть. — Он ухмыльнулся. — Но только потому, что я очень люблю загадки.
Путь, занявший в темноте пару часов, мы проделали днем всего за несколько минут. Правда, на мотоциклах, а не пешком. Ночью, внимательно осмотрев дом и аккуратно подстриженные лужайки, которые не могли… не должны были существовать в нашей обезумевшей стране, я пошел через лес по дорожке. Ночь уже наступила, и облепивший меня мрак можно было резать ножом. Но я стойко держался черневшей под ногами полосы. В конце концов, дорожка вывела к знакомому шоссе, по которому я прогуливался еще днем. Я узнал его по сгоревшему школьному автобусу. После этого добраться до гаража не составляло уже никакого труда. Я вернулся домой в два часа ночи.
И вот теперь мы мчались по этому самому шоссе. Микаэла держалась за меня, ветер трепал ее длинные волосы, черные как вороново крыло. Бен катил следом, бросая по сторонам беспокойные взгляды. Может быть, ему тоже чудилось нечто зловещее.
Минут через десять я притормозил у входа в строение, которое принял поначалу за обычный загородный дом.
Бен остановился рядом и, оглядев аккуратно подстриженный газон, покачал головой.
— Боже, вы только полюбуйтесь. Черт возьми, кто же за всем этим ухаживает?
— Ух, ты! — восхищенно прокомментировала Микаэла. — Вот это да! Высший класс.
— Присмотритесь внимательнее. Впечатление обманчиво. — Я кивнул в сторону изумительной зеленой лужайки, — это же синтетика. Возможно, это искусственное покрытие, как на теннисных кортах.
Микаэла перевела взгляд на чистенькие, беленькие домики.
— Они какие-то особенные?
— Да уж. Держись за меня. — Мы проехали в открытую калитку и остановились перед входной дверью. — Видишь? Здесь все ненастоящее, как и трава. Окна не настоящие. Они просто нарисованы на стенах.
— И дверь тоже!
— Черт! — Бен даже протер глаза. — Как декорации на съемочной площадке.
Микаэла покачала головой.
— Нет, на декорации не похоже. Посмотри… это же бетон.
— За этот маленький шедевр, ребята, благодарите «холодную» войну, — сказал я, выключая двигатель. — Ее и еще наш многомиллиардный военный бюджет.
Микаэла соскользнула с мотоцикла и, подойдя ближе, остановилась перед нарисованной дверью.
— Так это ядерный бункер, да?
— И притом первоклассный. — Бен тоже слез с седла и, присоединившись к девушке, провел дрожащими пальцами по бетонной стене. Ну и ну, они даже покрасили ручку золотой краской. — Он вдруг весело улыбнулся и постучал в дверь. — Тук-тук, кто в домике живет?
На какое-то мгновение мы замерли. Может быть, ждали ответа из этого похожего на картинку бомбоубежище. Но ответом нам была тишина. Но если только тишина поддается измерению, то от этой звенело в ушах.
— Ну что же, джентльмены, — Микаэла тоже дотронулась до стены. — Полагаю, хозяев здесь нет.
— Здесь должен быть какой-то вход. — Бен зашагал по обегавшей дом дорожке, внимательно вглядываясь в стены. Наверное, он надеялся отыскать открытый вход.
— Те, кто этим занимался, потратили немало сил, чтобы добиться сходства с настоящим домом. Даже бассейн устроили. Только воду заменили голубыми плитками.
Микаэла провела пальцами по окну с нарисованными синими занавесками.
— Если увидишь издали, то примешь за настоящий. Наверное, и спутник-шпион обмануть можно. Смотри, даже кота в верхнем окне изобразили.
— Теперь ты понимаешь, почему я так хотел, чтобы вы это увидели? Если найдем вход…
— Там должны быть запасы на случай войны. Продукты, бензин… Думаю, там столько консервов и всего прочего, что нам хватит до скончания века.
— Грег. — Она быстро повернулась ко мне. — В чем дело?
Я потер живот.
— Садись на мотоцикл.
— Опять то самое чувство, да?
— Да. — Я скорчил гримасу. — Опять. Похоже, ваши плохие парни где-то рядом.
Микаэла взяла дробовик. Я снял с плеча ружье и огляделся. Дрожь вернулась. Как будто маленькие, но сильные ручки ухватились за мышцы живота и принялись их выкручивать.
— Бен? — тихонько позвал я. — Ты где, старина?
Он вышел из-за угла.
— Эй, Грег, вход я не нашел, но, по-моему… — Он осекся, увидев у меня в руках ружье. И сразу все понял, но истолковал неверно. — Грег… Грег. Со мной все в порядке, поверь… Я чист, Грег.
— Знаю. Возвращайся к мотоциклу.
— Но ты же…
— Да. Шершни где-то рядом.
— Господи…
— Мотор пока не заводи.
— Черт, Грег, надо уходить.
— Мы так и сделаем, приятель. Не беспокойся. — Я уселся на мотоцикл Микаэлы, Бен на свой. Большое переднее колесо с шишковатой покрышкой напоминало кожу аллигатора. — Врубаем на счет три. Готовы?
Микаэла обхватила меня сзади.
— Готовы.
— Раз…
— Вон они, — шепнула девушка. — Видишь?
— Да. — Я бросил взгляд на Бена. — Шершни в лесу, прямо за тобой.
Лицо Бена стало бледным, как молоко.
— Соберись, дружище. Раз, два, три. Давай!
Я ткнул пальцем в кнопку зажигания, и двигатель «харлея» заурчал, как огромная кошка. Бен опустил ногу на педаль и резко надавил. Я ничего не услышал, но все понял по лицу Бена.
Не вышло.
32
Бен попробовал еще раз. И снова ничего. Я передернул затвор.
Вот дерьмо. Палить по шершням? Бесполезно — их много, не меньше тридцати человек. У меня в магазине пять патронов. Если они бросятся на нас — пиши пропало. Сидевшая сзади Микаэла загнала патрон в патронник.
— Не стреляй, — выдохнул я. — Они, похоже, не спешат.
Шершни выходили из-за деревьев неторопливо, словно возвращались с прогулки. Конечно, они видели нас, и он их злобных взглядов бросало в дрожь, но никакой суеты в их действиях не было. Хитрые твари. И кто знает, сколько еще этих ублюдков скрывалось в лесу, или подбиралось к нам с другой стороны бомбоубежища.
Ближе. Я уже различал черты лиц наших будущих убийц. Длинные волосы падали на плечи нечесаными прядями, напоминавшими клубки змей и кишевшие, должно быть, вшами. Один парень выглядел так, словно сцепился недавно с дикой кошкой или даже медведем. Лицо у него было разорвано от рта до уха, губы практически отсутствовали, как и левый глаз. Пустая глазница походила на небольшую воронку, но это его явно не беспокоило. Оскаленные зубы придавали изуродованной физиономии мерзкое выражение хищного злорадства. Единственный глаз смотрел на меня с лютой ненавистью, мне вспомнилось одно из любимых маминых выражений: если бы взгляд мог убивать…
Я посмотрел на Бена, продолжавшего терзать педаль. Лицо его блестело от пота.
— Бак полный?
— Нет! Я… не знаю.
— Если бак полный, то мотор может завестись не сразу.
— Черт побери, Грег! Что ты предлагаешь? — Голос Бена поднялся до панических ноток.
— Подожди… дай ему немного времени.
— Шутишь?
— Нет. Оставь его в покое. Пусть бензин испаряется.
— Грег. — Микаэла старалась говорить спокойно, но за сдержанностью ощущалось напряжение. — Грег, нам надо убираться.
— Знаю. Подождем еще несколько секунд.
— Думаю, у нас их в запасе не больше двадцати. Потом будет поздно.
Она подняла дробовик и прицелилась в одноглазого, вполне достойного носить титул Мистер Кошмар.
— Хорошо, я считаю. Пятнадцать секунд, четырнадцать, тринадцать…
Я взглянул на Бена. Он опустил ногу на педаль.
— Рано. Жди.
— Боже, легко тебе говорить. — Бедняга нервно тряхнул головой, стараясь не смотреть на приближающихся шершней.
Я тоже поднял ружье.
Да, скажу вам, если бы кто-то вот так прицелился мне в сердце, я бы, наверное, врос в землю или развернулся и дал деру в противоположном направлении. Но с этими ребятами дело обстояло иначе. Они не видели оружия. По крайней мере, у меня сложилось такое впечатление. Пули могли свистеть рядом с ними, срезать волосы с макушек, но на них это абсолютно не действовало. Они бы все равно шли к цели. Чтобы остановить такого зомби, требовалось загнать пулю ему в лоб или разворотить кишки. Другого выхода не было.
— Бен, — сказала Микаэла, — если не заведется сейчас, прыгай ко мне. «Харлей» выдержит троих.
Он молча кивнул. Капля пота сорвалась с кончика носа.
Микаэла продолжала считать.
— Десять, девять… Они уже близко, Грег.
— Я видел зажатые в их руках железные прутья и сучья. Сейчас шершни вскинут их…
— Восемь.
