Иван Наумов - Бестиарий
— Константин, — сказал Вук русскому, чёрной птицей согнувшемуся над лежащим на полу бесчувственным телом, — я обещал тебе содействие, выделил ребят, транспорт. Но я очень надеюсь, что с этим человеком не случится чего-то нехорошего. Ты понимаешь, кто он. А с теми, что стоят за ним, нам тут жить. Ты уедешь, а мы-то останемся.
— Ничего ты мне не обещал, — легкомысленно ответил Константин Эдуардович, — вообще ничего. Просто ты нам много, очень много должен. Никто не спрашивает с тебя денег, правильно, Вук? Мы же попросили о сущей мелочи — дать спокойно пообщаться с одним человеком. И что ты тут маячишь? Я разве говорил, что мне нужны ассистенты?
Вук мрачно вздохнул. Всё верно, где долги — там и отработка. Только этот мешок мышц, лежащий в отключке — не абстрактный «человек», а Фитор Тьёр, известнейший в Райнланде косовар, входящий в круг доверенных лиц самого Джака Уштара. Фитор-Скала, самолично очистивший Саарбрюккен от курьеров ндрангеты[23]. Когда говорят «с одним человеком», таких как Фитор в виду не имеют. Он бы ещё Медждима Руая сюда притащил!
Русский деловито готовил пленника к беседе. Надел ему на глаза очки для сна с вышитым летящим самолётиком. Принёс из угла стул. Рядом на одном из стоящих вдоль стены верстаков расстелил газету. Достал из своего красивого и непрактичного кожаного саквояжа обычную автомобильную аптечку. Аккуратно извлёк из неё два инсулиновых шприца с тонкими иглами. Включил на запись и поставил на паузу кассетный диктофон. Проверил, надёжно ли упакованы руки, засунутые с двух сторон в узкий длинный чехол и сложенные в нём на груди, а затем уже зафиксированные между собой от локтей до плеч тугими бинтами. Неразборная буква «П». То ли смирительная рубашка, то ли подготовка фараона к захоронению. Добротная фиксация, ни люфта, ни синяков.
В конце концов, Константин соображает, что делает, решил Вук. Он знал русского всего три года, но его предшественника — все двадцать, с той азартной поры, когда ещё был Запад и был Восток. А за двадцать лет Вук успел убедиться, что коллеги Константина чётко определяют свои задачи и владеют средствами их выполнения. Он действительно задолжал им — то, какого положения в Райнланде достиг простой югославский эмигрант, было бы невозможно без долгих и тщательных вливаний — деньгами, контактами, услугами.
И оскорбительную манеру беседы, выбранную русским, приходилось проглатывать. Если бы их разговор слышал бы хоть кто-то из людей Вука, Константина пришлось бы заткнуть. Но телохранители руководителя общины в данный момент контролировали внешний периметр и находились далеко за пределами слышимости. Вук снова вздохнул и вышел. Нет смысла ссориться. Все нужны друг другу. Слишком много общих интересов.
Этой зимой ему исполнилось шестьдесят. Круглая дата неожиданно подействовала на Вука удручающе. Он стал хуже спать, меньше работать, чаще перекладывать заботы на плечи подчинённых. В южном крыле здания у него был оборудован простой по обстановке, но вполне функциональный рабочий кабинет. Теперь он часто приезжал сюда, чтобы просто провести время за томиком Андрича или, устроившись у окна, посмотреть, как идёт дождь.
Дотащившись до кабинета, Вук включил чайник и выставил на стол сахарницу и вазочку с печеньем. Вряд ли он понадобится Константину в ближайшие полчаса.
Из внутреннего кармана пиджака раздались первые аккорды «Адриатического моря». Вук достал очки, нацепил их на нос. Затем достал телефон и посмотрел, откуда идёт звонок.
Этот абонент был вбит в его телефонную книгу одними инициалами. «Дж. У». Пришла беда — отворяй ворота, некстати пришла на ум русская пословица. Помешкав пару секунд, Вук нажал клавишу приёма.
Константин Эдуардович не без оснований считал себя классным специалистом по проведению допросов. Он владел множеством техник, подразумевающих использование всего спектра подручных средств. Иногда средства и не требовались. Ведь начать можно и с дружеской доверительной беседы.
Сегодня, конечно, о доверии речи не шло. Судя по репутации пленника, разговор предстоял непростой и тягомотный. Мало того, в процессе изъятия собеседника из среды его обитания выяснилось, что по местным меркам у него что-то вроде дипломатической неприкосновенности! Наталья Андреевна имела неосторожность захомутать какого-то местного авторитета, которого с ходу узнали в лицо даже мальчики на подхвате. Отсюда следовало, что после обсуждения актуальной тематики придётся его незамедлительно отпустить восвояси, убедившись лишь в том, что он никогда не найдёт обратной дороги к месту сегодняшней встречи и толком не сможет никому объяснить, что же с ним такое приключилось.
Илья Ильич ещё в Москве предупредил: не вздумай как-то подставить Вука. Работать, соответственно, приходилось с оглядкой.
Исходя из имеющихся входящих факторов, Константин Эдуардович остановился на медикаментозном варианте допроса. След от инсулиновой иглы не так-то просто обнаружить где-нибудь за щекой, под коленкой или между пальцами ног. Маленькая точка, не больше комариного укуса, главное — обойтись без гематом. Но рука у Константина Эдуардовича была твёрдая, глаз точный, уколы он ставил идеально и за техническую сторону вопроса не волновался.
Необходимо было определиться также и с типом препаратов. «Сыворотку правды!» — закричал бы досужий обыватель — и заткнулся бы при первом же уточняющем вопросе.
Константин Эдуардович счёл уместным последовательное использование трёхкомпонентного состава. Безопасные препараты без побочных эффектов, передовые разработки специализированных отечественных лабораторий. Первую инъекцию — подготовительную, смесь снотворного с сильным долгоиграющим галлюциногеном, он подготовил и сделал ещё на бензоколонке, пока будущий собеседник отдыхал после общения с шокером.
Теперь как раз подходил черёд второго компонента. Стимуляция деятельности головного мозга и подавление — спинного. Другими словами, временный паралич конечностей, препятствие снятию информации с нервных окончаний. Дикция, конечно, пострадает, но не фатально. Пленника и так будет не заткнуть — речь польётся рекой, только успевай вычерпывать. В темноте, без ощущения тела и со спутанными первым уколом мыслями он должен даже получить удовольствие от общения с ангелами, или персонажами любимых мультфильмов, или ушедшими предками — тут уж не угадать, какой волной его подхватит.
Ну, а третий шприц ждал своего часа для вежливого прощания, расшаркиваний и дежурных любезностей. Слабенькое снотворное, плюс нейтрализатор присутствия первых двух компонентов, плюс «отдушка», содержащая каннабиоиды и продукты их распада. Даже самый тупой полицейский эксперт быстро и безошибочно распознает в анализе пациента след марихуаны.
Вот такого плана Константин Эдуардович собирался придерживаться в предстоящем диалоге — с максимальным уважением к личности собеседника. Он водрузил Фитора-Скалу на соседний верстак, снял с него шарф, сложил в несколько слоёв и подоткнул под голову. Пусть ему будет удобно.
Взяв шприц, Константин Эдуардович как заправский стоматолог сделал неподвижному пленнику укол под верхнюю губу. Отжал кнопку паузы на диктофоне. Уселся на стул и стал ждать. По его прогнозам, чудесное пробуждение Фитора-Скалы в стране ангелов должно было состояться в ближайшую минуту.
Пленник ожил. Дрогнул подбородок. Нитка слюны протянулась через щёку к мочке уха.
— Thirrje Dem Roje! — прогундосил он, почти не разжимая губ. — Thirrje Dem Roje!
Ну, ничего себе, так дело не пойдёт! Константин Эдуардович встал у Фитора в изголовье и громогласно изрёк на безупречном хохдойче:
— Дай ответ за дела свои, Фитор, раб презренного Джака Уштара, перед высшим судом Вальгаллы!
—... кроме Аллаха, и Мохаммед пророк его, — возразил пленник, но, к счастью, уже по-немецки. — Другим неподсуден.
— Что ты скажешь о металлических зверях, дарящих умения? — смена тактики, по теологической тропке можно уйти чересчур далеко.
— Быка, ношу Быка, ношу Быка! Моё проклятие, моя гордость, лучший, зовусь Скалой, во славу Быка, ношу Быка!..
Константин Эдуардович давным-давно проверил все карманы пленника, но не нашёл там ничего кроме завёрнутой в клочок бумаги пилюли без маркировки. Никаких быков.
— Где же твой Бык?
— Бык — война! Война! Давить! Рвать! Бойтесь Быка! Смотреть — не ломать, Бык спит, Бык один, я один, мальчишка, а я один, потерял, упустил!
— Ты оставил Быка? Не взял с собой?
— В машине спит Бык, в машине сидит сторож, враг мой, друг мой, Бык спит, он смотрит.
— Зачем тебе мальчишка?
— Разные глаза, кто такой, с чем ходит, кто такой, сам пришёл, сам искал, глаза умирают, не пил защиту, скоро свободен, знать предмет, пронару предмет, нам хвала!
Константин Эдуардович не успел сформулировать вопрос о том, что значит «пить защиту» — Фитор заговорил всё быстрее:
