Константин Бояндин - Книга Снов
Укол в палец — и капелька крови на острие. Теперь положить семечко в лунку и воткнуть рядом кинжал. Так? Вроде бы так. А что теперь?
— Расти, — попросила Вейс. Прикрыла глаза. Представила, что семечко прорастает — всё представила, как растёт деревце, как расцветает, как завязываются ягоды, как зреют. Стало жарко, в ушах зазвенело.
Накатила слабость — волной. Накатила и ушла. Вейс долго не решалась открыть глаза. Открыла… и вскрикнула, отпрянула, упала на спину.
Вишня. Не маленькое деревце — ростом с саму Вейс. И вся в ягодах! А запах какой!
— Получилось, — ошарашенно пробормотала Вейс. — Получилось! Не может быть!
Но деревце утверждало обратное. Вейс протянула руку, и… поняла что не помнит, что загадывала. Что-то загадывала! Что делают эти ягоды? Неизвестно. Лучше не есть, на всякий случай. Но как выглядят!
Вейс пробиралась к дому, ощущая себя преступницей и гордясь собой — одновременно. Лас пока не нужно знать. И Вессен не нужно. Нужно попробовать ещё! Там, у себя, в огороде, чтобы никто ничего не заподозрил!
Теперь нас двое, подумала Вессен. Теперь ей будет легче.
Её скрутило у самого входа в поместье. Навалилась чёрная непроницаемая ночь и жуткая, ужасная тоска. Не хотелось жить, не хотелось ничего — только лечь и умереть.
— …Вейс? — Хорёк склонился над ней. — Что с вами?
— Плохой сон, — Вейс размазала слёзы по лицу, пытаясь вытереть. Ужас, как неприлично! — Простите!
— Может, вам погулять по парку? А может, выпить? Не стесняйтесь.
— Можно, — согласилась Вейс. — Немножко можно.
Они долго беседовали с Хорьком о чём попало — милая, приятная беседа ни о чём — и уже через час Вейс успокоилась. Её всё казалось, что Хорёк всё знает. Всё-всё знает. Но похоже, он всё-таки не знал, или очень умело притворялся.
* * *Два часа до рассвета. Нужно всё-таки полежать отвлечься, подумала Вейс. Иначе я лопну от счастья!
— Как там погода? — спросила Лас не открывая глаз. Вот ведь какая чуткая! Поняла, что Вейс гуляла где-то!
— Очень хорошая, — Вейс забралась под одеяло. — Спи, Ласточка, — она, всё ещё несмело, погладила ту по затылку. Так, как нужно. Лас улыбнулась, что-то промурлыкала и прижалась к Вейс. Вейс успела ещё почувствовать, как сквозь руку в неё саму проходит и растекается по телу тепло — а потом заснула. Как выключили. Глубоко, крепко и без сновидений.
6. Большой-большой секрет
Лас и Вейс, Аратрин-Таэр-Лан, Неиверин 20, 5:20
— Не спалось? — Лас и так знала, что Вейс не спит. Не спит, лежит на боку и смотрит на неё.
— Я как электрическая была, — призналась Вейс. Надо же сказать хоть часть правды. — Погуляла по парку, потом со Стайеном лясы поточили. Голова до сих пор кругом!
Лас уселась.
— Моя очередь делать массаж, Медвежонок. Давай-давай!
Лас спрыгнула на пол и… чуть не полетела кубарем. Вейс тут же слезла сама. Посмотрела на Лас внимательно, нахмурилась, привлекла к себе.
— Сядь! — указала на краешек кровати. Провела пальцем по виску Лас, поднесла к носу.
— Да ты горишь, подруга! Это я тебя сбила, наверное…
— Уже?! — Лас попробовала вскочить и подбежать к зеркалу, посмотреть на зрачки. Но ноги не держали. Можно на зрачки и не смотреть, у неё всё начинается с того, что ноги плохо держат.
— Сейчас-сейчас! — Вейс бросилась к шкафу, открыла сумку. Подбежала к кровати, протянула Лас мандарин. Один из тех.
— Очень кстати, — Лас с удовольствием упала на спину, когда с мандарином было покончено. — На неделю раньше срока. Давно уже так не было.
— Это я, да? То… что я сделала вчера?
— А это важно, Медвежонок? — Лас закрыла глаза. — Ну что, делать тебе массаж? Будет очень горячо, — она пошевелила пальцами в воздухе.
Вейс засмеялась.
— Нет уж, я и от обычного вся таю, ещё не привыкла. Бегом в душ! Сегодня я о тебе забочусь.
* * *Лас столкнулась с Тесан в коридоре. Похоже, внучка ходила смотреть на картины — в левом крыле их особенно много.
Тесан принюхалась, чуть открыв рот. Её счастье, что Вейс ушла на кухню — поговорить с Крайеном.
— Мандарин? — задала Тесан ненужный вопрос. Лас кивнула. Они долго смотрели в глаза друг другу и… расхохотались, обнявшись.
— Ой, я сегодня так чудила… — Тесан никак не могла успокоиться. — По парку бегала, песни пела… Ужас как приятно! И голова почти ясная! Ну что, няня, сегодня вечером в парке, да?
И они снова расхохотались. Взялись за руки и пошли — в другое крыло.
— От тебя сейчас глаз не отвести, — призналась Тесан. — Сиди уж дома, а то нам с бабушкой придётся поклонников отгонять!
И снова рассмеялись. Для меня это всё время было наказанием, подумала Лас. Никогда не ела мандарины, не пила таблетки. Все смотрели на меня странно, особенно Гроза. Всё по-старинке — море и хижина, отвар и эти мерзкие медузы. И зачем, спрашивается? Для кого? Днём ломит суставы, ночью болит живот и голова, и огонь в крови, и не с кем им делиться…
Сегодня ночью в парке, Тесан. Споём в два голоса.
— Возьми, — Лас протянула ей мандарин. — Бабушка запаслась.
— Она тоже?! — Тесан неподдельно изумилась.
— Ещё нет, а жаль, — и они снова расхохотались. Самым неприличным образом. Но плевать было на все и всякие приличия.
Аратрин-Лан-Таэр, Неиверин 20, 6:45
Завтракает хозяйка рано. Но, по её словам, гости вольны завтракать и так далее, когда хотят — просто сказать об этом Сэнье.
За завтраком молчали. Здесь тоже принято молчать, и это хорошо, подумала Лас. Я сейчас такого могу наговорить… в голове невесть что крутится, хорошо, что Дормана нет рядом! Я бы не удержалась!
— …Вы уверены, что вам стоит выходить из замка? — поинтересовалась Вессен. — Я не знаю, как вы проводите такие дни, но могу вам дать всё, что потребуется.
— Нет, спасибо, — после мандарина всё стало совсем по-другому. Семьдесят лет, подумала Лас. Семьдесят лет я приносила себя в жертву… чему? Чего добилась?
Ты нашла друзей. Ты их просто не замечала, а теперь заметила.
— Вам нехорошо? — Вессен обратила внимание, что Лас будто бы прислушивается к чему-то. Но никого рядом нет, ей самой ничего такого не слышно.
— Я справлюсь, — пообещала Лас. — В такое время это случается чаще, вот и всё.
— Что случается, простите?
— Голоса. Я слышу голоса. Их голоса, свою маму, кое-кого ещё.
Вессен покачала головой. А Стайен ничего такого не заметил. Или аппаратура не может определить, или… Но зачем ему обманывать или скрывать что-то? Он прав, я уже начинаю всех во всём подозревать. Сторожу картину — величайшую ценность во вселенной, которая лишила меня всех друзей. Почти всех.
— Мы можем помочь вам.
— Я здорова, — Лас, хоть и ниже ростом, взглянула свысока. — И исследования ничего не показали, ведь так? Это не болезнь, таблетки тут не помогут.
— Давно вы начали их слышать?
— С тех пор, как умерла мама, да пребудет под Светом. Она была первой.
— Лас, если я могу чем-то помочь…
— Я хочу знать, чем вы занимаетесь, — Лас посмотрела в её глаза. — Хочу знать, что за картина, почему вы её и любите, и ненавидите. Откровенность за откровенность! Я расскажу вам, что вы спросите, вы расскажете мне. Только честно.
— Договорились! — Вессен пожала ей руку. Вот сейчас она очень похожа на Грозу, подумала Лас, и облекла мысли в слова.
Вессен улыбнулась.
— Спасибо. Я очень хотела бы услышать о ней побольше. Она о себе мало рассказывала.
Лас почувствовала, что сердце забилось сильнее. Расскажу, подумала она. Всё расскажу. С того дня, как увидела впервые. И начала бы, но…
— Няня! Мы только что узнали — в городе выставка роз! Крупнейшая в году! Давайте съездим!
Тесан и Эверан. Запыхавшиеся.
Лас посмотрела в глаза хозяйки замка.
— Простите, я не могу составить вам компанию, — вздохнула Вессен. — Но вы привезёте снимки?
— Мы привезём! — заявила Тесан. — Няня? Поедем? Осталось три часа!
— Поедем! — решила Лас. — А где бабушка?
— Она занята! У них там на кухне очень важное совещание! Стайен сказал, что подвезёт её, как только она освободится.
Лас и внуки, Тессегер-Лан, Неиверин 20, 9:45,
— Слишком быстро добрались, — вздохнула Тесан. — Няня, давайте пока в парке посидим! Выставка откроется через сорок пять минут!
«Сокола» вела она и до сих пор была в восхищении. Наверное, потому, что ей не запретили гнать во весь опор. Во весь разрешённый правилами опор — то есть, на пятьдесят километров в час ниже скорости звука. Гнать получилось недолго — быстро кончались никем не населённые области — но Тесан намеренно отклонялась от маршрута и пролетала над горами, чтобы лишний раз нажать на педаль газа. Как мало нужно для счастья, думала улыбающаяся Лас. Она боялась больших скоростей только первый год. Потом, привыкнув к «норову» «Сокола», летала и ездила иногда очень и очень быстро. Один только раз Вейс не стала бурно возражать против таких гонок — когда они возвращались домой в непогоду и, неожиданно, из клубящихся низких туч на воду опустился подсвеченный молниями хобот смерча…
