Эдвард Лернер - «Если», 2002 № 01
— Я думаю, мне понадобится несколько больше информации об игре на музыкальных инструментах.
Он с удовольствием слышит это «я думаю» и тут же показывает ей мажорные и минорные гаммы и обращение аккордов, рассказывает о различных тональностях… «Я думаю». Да, она делает успехи. Он следит, как старательно она повторяет все, что он показал ей, с иронией воспринимая свою почти отеческую нежность к девушке. Короткая прядка черных волос, закрывающих щеку, прикушенная губка, нахмуренные брови. Она очаровательна в своем усердии, эта маленькая Меланэ.
Ему приходится совершить усилие, чтобы напомнить себе: это Талита.
* * *Потом тренировки начинаются всерьез, и он реже видит ее с гитарой, чем на занятиях по теории Моста. Это прилежная, внимательная, целеустремленная ученица. После окончания занятий она ведет себя сдержанно, но почти доброжелательно. Говорит то, что полагается, делает то, что требуется, вместе с другими стажерами, которые находятся на той же стадии обучения, — их всего десяток. Редко улыбается, никогда ничего не предлагает, довольствуется тем, что внимательно слушает и наблюдает. Но это поведение — не что иное, как маска, только более искусная, чем те приемы, которые она применяла сначала.
И все же он замечает, что другие стажеры меняются со временем, тогда как она остается почти той же. По крайней мере, ее маска остается на месте, охраняя то, что происходит в глубине — если там что-то происходит. Вот будет любопытно, если… Он спохватывается и заставляет себя рассмотреть гипотезу более спокойно. Следует принять мысль — и он давно принял ее, — что наравне со множеством миров, в которых вообще нет Талиты, существует хотя бы одна вселенная, в которой Талита так и не стала Путешественницей. Или такая, в которой ее попытка стать Путешественницей потерпела неудачу, и она не нашла другого пути.
И что этой вселенной может оказаться именно его вселенная.
* * *«Меланэ сказала, что готова к операциям», — сообщил Тенаден однажды вечером Эгону. Прошло более полугода с тех пор, как Меланэ появилась в Центре; два стажера из ее группы уже начали проходить специальную обработку и подверглись операциям, которые позволят им видеть, слышать и ощущать лучше, больше и иначе, чем это позволяют обычные человеческие чувства. Талита Меланевич успешно закончила первую фазу тренировок, она знает все, что нужно знать об устройстве и функционировании Моста. Теперь она хочет перейти ко второй фазе, и у Центра нет права отказать ей в этом. У Центра есть только две возможности: во-первых, добиваться, чтобы все занимающиеся с самого начала продвигались в процессе подготовки к Путешествию примерно с одинаковой скоростью; во-вторых, возвратить в исходное состояние уже подготовленного стажера, если он отказывается совершить Путешествие, или проделать то же с Путешественником, который не хочет продолжать свои странствия. Но всегда именно стажеры и Путешественники решают сами, должны ли они переходить к следующему этапу подготовки.
Стажеры отправляются в путь, когда готовы, но это не означает, что в подобный момент они сами обязательно считают себя готовыми. В древние времена и в этом мире, и в других вселенных совершались (cовершаются, будут совершаться) многочисленные ошибки, промахи, злоупотребления и трагедии, после чего Центры постепенно пришли к тому, что были приняты своды писаных и неписаных законов. Даже теперь иногда случаются недоразумения, приводящие к трагедиям. Случается, что у стажера обнаруживается изъян, о котором никто не подозревал, и он ломается. Иногда это происходит в последний момент, когда он уже находится в сфере, за мгновения до начала Путешествия. Чаще же это случается на стадии физических преобразований, «запустить» которые и попросила Меланэ.
Естественно, ей не будет отказано. Эгон знает, что Тенаден пришел к нему не за советом: он просто хотел проинформировать его. И не потому, что речь шла о Талите — точно так же он поступил бы в отношении любого другого стажера, состояние которого вызывало бы его опасения. Его цель — предупредить Эгона, как и всех других наставников — они должны быть более внимательными, чем обычно.
Но с первыми жаркими летними днями в Центр прибыл Путешественник, и Эгон получил задание помочь ему вспомнить все подробности Странствия и занести эту информацию в архив. Перегруженный работой, он на время потерял из виду Талиту. Мимоходом он узнавал от других наставников, от врачей-невропатологов и психологов, что она успешно перенесла все операции и сейчас нормально восстанавливается.
Разумеется, сложности создают не сами операции и не восстановительный период; главной проблемой является последовательная адаптация мозга стажера к жестокой бомбардировке новыми ощущениями; стажер теоретически знаком с этим состоянием, но еще не умеет справляться с ним.
Наступает день, когда Меланэ пробуждают, выводя из состояния искусственного сна, в который ее погрузили, чтобы тело быстрее приспособилось к изменениям психики. Тенаден попросил Эгона присутствовать при этом, и тот согласился.
По тому, как постепенно расслабляются все мышцы, долгое время находившиеся в предельном напряжении, Эгон понимает, что Меланэ проснулась. Но она не открывает глаз. Ему хорошо известно, что она ощущает в эти мгновения: она улавливает малейшие колебания температуры и поля силы тяжести, а отражения звуковых волн от стен и предметов обстановки дают ей полное представление о комнате, в которой она находится, и о количестве и поведении присутствующих людей. Он знает, что Меланэ, несмотря на усвоенные теоретические сведения, еще не способна разобраться в сигналах органов чувств, что вокруг девушки сейчас царит жуткий хаос, из которого ее мозг отчаянно пытается извлечь привычные краски, формы, звуки, воспоминания — любую упорядоченность, только не этот головокружительный вихрь. И он понимает: только гордость удерживает ее от отчаянного крика. Она дышит осторожно, словно с каждым вдохом к ней в легкие поступает отравленный воздух.
Многие в такой ситуации теряют голову.
— Меланэ?
Она начинает поворачивать голову в направлении Эгона, но тут же останавливается с исказившимся лицом: это движение мгновенно разрушило и тут же восстановило — но уже в ином виде — вихрь ее восприятий. Потом, после неимоверного усилия, она расслабляется. Она снова контролирует свое поведение.
Эгон не знает, можно ли радоваться этому, и повторяет ее имя. Глаза девушки остаются закрытыми; она хорошо усвоила настойчиво повторявшиеся на тренировках советы наставников. Способна ли она различить его голос среди заливающих ее волн хаоса?
Она едва слышно шепчет:
— Эгон.
— Да, это я. Теперь, если хочешь, можешь открыть глаза.
Она очень медленно поворачивает голову в его сторону, но глаз не открывает. Он так же медленно наклоняется к ней. Она заметно вздрагивает: это плавное рассчитанное движение все равно слишком резко нарушило изменчивые сферы ее ощущений. Эгон прекрасно помнит свой собственный опыт: внезапное дробление того, что едва начало приобретать некий порядок, диссонирующие ритмы, болезненные колебания… И он повторяет, все так же тихо: «Ты можешь открыть глаза».
Медленно поднимаются веки, в щелках между ними видна голубая радужка. Взгляд останавливается на его лице, но он знает: Меланэ не видит его по-настоящему; перед ней не силуэт с четкими контурами, а множество отдельных его составляющих. Она улавливает биение сердца Эгона, пульсацию легких, градиенты тепла на разных участках тела. Он представляется ей чем-то вроде светящегося туманного облака, постоянно меняющего свои оттенки; может быть, в центре этого тумана она и видит нечто материальное. Потребуются недели, может быть, месяцы, чтобы мозг научился правильно анализировать поступающую в него информацию, выстраивать связные структуры и, наконец, сознательно выбирать уровень восприятия. Она научится видеть нормально, и инфракрасном спектре, в ультрафиолете; слышать обычные звуки, ультразвуки, инфразвуки…
Меланэ не закрывает глаз, выдерживая пытку хаосом необычных ощущений. Десять, двадцать, тридцать секунд…
— Очень хорошо, Меланэ, теперь закрой глаза, — шепчет Эгон. Выдержав еще несколько секунд, она подчиняется.
* * *Проходит неделя, затем еще одна. Меланэ уже научилась видеть, слышать, обонять. Она переживает второе рождение, второе детство; это ее очередной шаг к Мосту. Эгон, все еще занятый своим Путешественником, редко видит ее, но внимательно следит за успехами девушки — как, впрочем, и остальные наставники.
Еще три, четыре недели. Меланэ научилась самостоятельно передвигаться — она уже способна без посторонней помощи подняться в свою комнату этажом выше. Этим вечером звуки гитары заставляют Эгона остановиться перед закрытой дверью: мешанина звуков, обрывки искаженных мелодий, мгновения тишины, рваные аккорды, раздраженно взятые неловкими пальцами. Все более и более продолжительные перерывы — и, наконец, глухой удар и жалобный звон лопнувшей струны.
