Олден Белл - Жнецы суть ангелы
Мори смотрел на игрушку, и все в его душе было тихим и мирным.
— Тебе нравится истребитель? Ты же взрослый человек и, наверное, видел много самолетов, когда был ребенком, правда? Похоже, ты запомнил, как они летали. Я тоже видела их в небе, но очень мало.
Она посмотрела в его глаза.
— Мне кажется, что ты сейчас летаешь в своей голове. Паришь среди облаков, словно птица. А я лечу рядом. Видишь?
Темпл сидела спиной к потерянным и втоптанным в грязь людям. Живым снаружи, но мертвым изнутри. Она оставила их в выкопанных ими могилах. Темпл и Мори смотрели вверх — на небеса. Там сейчас не было райских врат и ангелов, но имелись другие чудеса — например, самолеты, летавшие быстрее звука, и статуи, превосходившие размерами любого человека. А еще были водопады выше любых статуй и здания громаднее любого водопада. Этажи там тянулись вверх и цеплялись перилами за рог луны, откуда открывался вид на Землю. И, поднявшись туда, вы могли бы увидеть, каким хрупким и драгоценным являлся ее тонкий голубоватый мрамор.
* * *Во время следующей остановки Темпл взяла Мори за руку и перешла в третий вагон. Из-за отсутствия удобств здесь ютилось лишь несколько человек. Все убранство состояло из дюжины матрацев и нескольких стульев. В углах валялась старая одежда, и стояли бутылки с водой. Это место почти всегда оставалось полупустым, поэтому сюда приходили спать помощники Уилсона. В их собственном вагоне было слишком шумно. Она осмотрела людей, которые сидели на стульях, прислонившись к стене. Кто-то из мужчин курил — их глаза освещались огоньками сигарет, зажатых между пальцами. Один парень спал на полу. Его шляпа, покоившаяся на груди, прикрывала лицо от света, который проникал в открытую дверь.
Темпл отвела Мори в темный угол, где они могли немного вздремнуть. Подчиняясь жесту спутницы, Мори растянулся на грязном матраце. Темпл устроилась рядом с ним. Она повернулась на бок, опустила лицо на сложенные ладони и закрыла глаза. Мягкое покачивание вагона погрузило ее в сон.
Ей приснился мужчина. Сначала Темпл думала, что это был дядюшка Джексон. Он подошел к ней, обнял ее за плечи, и за его спиной она увидела Малкольма. Однако взгляд мальчика подсказал ей, что назревала беда. Малкольм выглядел очень напуганным. Она хотела сказать, что ему нечего бояться. Но он указал глазами на ее руку, которой Темпл обнимала дядюшку Джексона. Ее кожу покрывали язвы и фурункулы. Она подумала, что, сама того не подозревая, превратилась в мертвячку. Темпл хотела извиниться перед Малкольмом. Он был прав, что боялся ее. Она съела бы его при первой возможности — съела бы, начиная со щек. Раньше ее наполняло желание защищать безвольных и слабых людей. Теперь эту потребность заменит голод — столь же абсолютный и бескомпромиссный. Наверное, так функционировал ее порочный ум. Дядюшка Джексон вдруг сжал ее в объятиях, до боли в костях. Внезапно она заметила, что мужчина имел густую нечесаную бороду. Жесткие волоски царапали ее лицо, а дядюшка Джексон всегда брил подбородок. И рослый мужчина обнимал ее не так, как дядя Джексон. Она хотела сказать: «Подожди, Моз! Подожди!» Однако голос пропал, потому что Тодд выдавил весь воздух из ее легких. И к тому же она была мертвячкой, а Мозес ненавидел слизняков еще больше, чем Темпл. Теперь у него появился новый повод, чтобы уничтожить ее. Вот почему Малкольм выглядел таким напуганным. Он боялся за нее. Ведь все имело свою причину…
Когда она открыла глаза, сон оказался явью. Мозес Тодд склонился над ней. Он тоже был в этом вагоне. С его уст слетела какая-то фраза — что-то вроде «Кого мы видим!» Она рывком приподнялась и инстинктивно с яростью нанесла ему удар в челюсть, затем прокатилась кувырком мимо Тодда и вскочила на ноги.
— Ух ты! — выдохнул он.
А она уже запрыгнула к нему на плечи, обхватила одной рукой его шею и быстро выхватила из ножен кукури. Еще мгновение, и последовал бы смертельный удар.
— Ты что! — крикнул он, поднимая руки вверх в покорном жесте подчинения. — Полегче, милая! Это же я. Ты не узнала друга Ли? Я и пальцем не тронул бы тебя.
Охотник Ли? Пелена в ее глазах прояснилась. Ум освободился от видений сна. Темпл наконец заметила, что другие пассажиры, находившиеся в вагоне, целились в нее из ружей и пистолетов.
— Все нормально, — сказал мужчина, которому она едва не перерезала горло.
Он обращался к людям в вагоне.
— Я просто напугал ее, вот и все. Так бывает, когда ты будишь спящего человека.
Охотник Ли! Не Мозес Тодд! Старина Ли, который угощал ее мясом слизняков, приправленным специями и розмарином. Мужчина, рассказавший ей о Ниагарском водопаде. Это он спал в углу вагона со стетсоновской шляпой на груди.
— Ли, — произнесла она вслух.
— Все верно, дорогая. Так уж случилось, что нас каким-то чудом опять свела вместе судьба.
* * *— Прости, что я ударила тебя, — сказала она.
Он подвигал нижней челюстью вперед и назад, затем ощупал ее пальцами.
— Мне доставались оплеухи и похуже, — ответил охотник. — Но одно я могу сказать наверняка. В ближайшее время даже не проси будить тебя.
Поезд остановился на переезде в небольшом городке. Уилсон и его помощники отправились на поиски уцелевших людей и припасов. Один из его парней — большой мексиканец по прозвищу Попо — прогуливался неподалеку от вагонов. Он подходил к бродившим зомби, как будто хотел задать им какой-то вопрос, затем вскидывал вверх пневмопистолет и всаживал дюбели в их головы. Темпл и Ли, сидевшие на деревянной скамье под тентом магазина, наблюдали за этим издалека. Они слышали хлопки пневмопистолета и видели, как слизняки, застыв на месте от удивления, слегка покачивались, а потом падали на землю, напоминая игрушечных надувных зверей, из которых выпустили воздух.
— Что случилось с твоими друзьями? — спросила Темпл.
— Гораций пропал. Он подошел слишком близко к зомби. Тот цапнул его за руку, и после этого парень уже был не в себе. Он какое-то время держался, ожидая, что умрет или превратится в слизняка. Нужно сказать, что он боролся с чумой в два раза дольше, чем мы ожидали.
— И что с ним стало?
— Не знаю. Однажды утром мы с Клайвом проснулись, а его с нами уже не было. Он оставил все вещи и ушел. Мы подождали его до заката, но он не появился. Наверное, люди чувствуют начало изменения. Понимаешь, что я хочу сказать? Смерть — стыдливая тварь. Вот почему он ушел от нас, когда это случилось.
Ли прикурил сигарету, откинулся на спинку скамьи и, вытянув ноги, скрестил лодыжки.
— Клайв предложил продолжить наше путешествие. Но я устал от однообразия — точнее, от рутины, если ты хочешь знать правду. Я сказал ему, что собираюсь податься на запад, чтобы присмотреться к общине, которая, по слухам, образовалась в Калифорнии. Перед тем как расстаться, мы оставили знак для Горация под перечным деревом. Написали ему, где нас искать. Природе это никак не повредило, а у нас на душе отлегло.
Ли стряхнул пепел на тротуар и провел тыльной стороной ладони под носом.
— А ты как поживала?
Он кивнул в сторону Мори, который сидел на бордюрном камне с букетиком диких цветов в больших руках.
— Похоже, ты нашла себе верного спутника.
Она рассказала ему о Мори. О том, как наткнулась на него почти сразу же после расставания с Ли. О том, как слабоумный парень нес на руках свою бабушку, а его преследовали слизняки, мечтавшие устроить веселое пиршество. Она рассказала, как нашла в его кармане записку с именами и адресом техасских родственников. О том, как она пыталась отвезти туда Мори, но каждый раз что-то возникало на ее пути и отвлекало от этой миссии. Темпл вскользь сообщила, что недавно угодила в неприятную историю, однако не стала вдаваться в детали. Достаточно было сказать, что она и без того уже влипла во множество сомнительных дел.
— Короче, ты получила несколько синяков и царапин, — подытожил Ли, осматривая ее, словно заботливый доктор. — Тем не менее, судя по твоему виду, ты неплохо справилась с задачей выживания.
— Да, — согласилась она. — Оставаться живой не так уж и трудно. Сложнее не сбиться с правильного пути.
— Что ты имеешь в виду?
— Я совершила несколько проступков, о которых не хотела бы говорить.
— Сестричка! Каждый человек в наше время имеет коллекцию подобных дел.
— Возможно, ты прав. Но после одного из них я чувствую себя так, как будто проглотила что-то гнилое… Ну, типа заплесневелых бобов из консервной банки. Это понимание разъедает мне сердце, живот и мозги.
Темпл содрогнулась всем телом и, выпрямившись, скрестила руки на груди.
— Что-то я расхныкалась, — сказала она. — Долгие раздумья приводят к депрессии. Вот почему нельзя замедляться в пути. Мозг устает от безделья, и вылечить его может только дорога.
Ли кивнул и затянулся сигаретой.
