Олег Дивов - Леди не движется-2
Она маленькими глотками пила шампанское.
— Читал сказку про Золушку? Ну, забудь. Золушек не бывает. Не верь, когда тебе говорят про случайности и везение. За успехом каждой Золушки вроде меня стоит адов труд. Каторжный. Но никто не хочет об этом знать, потому что не желает трудиться. Так приятно верить в удачу, везение, волшебство! Приятно тешить себя мечтой, что Случай слеп и завтра может указать на тебя, надо лишь ждать и верить. А работать — нет, зачем? Работать не надо, за тебя все сделает Случай. А Случай не слепой. И зрение у него орлиное.
Ты права, сказала я ей взглядом. Я ведь сама — такая Золушка. Приехала с арканзасского ранчо, с первой попытки поступила в Военный университет, привлекла внимание самого завидного холостяка и мигом окрутила его. Мне завидовали. Про меня говорили, что я ведьма, ведь я такая же, как все, это просто слепое везение… Только я двенадцать лет жизни положила на то, чтобы поступить в этот университет. Но кому это интересно?
Или Макс. Повезло родиться князем. Все досталось даром. А что — все? Семейные долги, разоренное княжество? Но никому не хочется знать, как курсант-джедай вытаскивал семью из кредитной ямы.
А Август? Мальчик из богатой семьи. Герцог. Теперь — самый успешный из инквизиторов. Ну конечно, это родители помогли. Чему? Успеху в работе? А то, что он три года спал по два часа в сутки, чтобы изучить все тонкости профессии, никого не волнует…
Все хотят счастья даром. Счастья, богатства, успеха, любви. Преклонения окружающих. Самое главное — даром. Потому что в глубине души презирают все человечество, считая самыми достойными — себя. Зачем зарабатывать то, что весь мир и так тебе должен? Пусть дураки трудятся, а умным и так все дадут. Поэтому «дураки» работают на износ. Они ведь понимают, что их способности и таланты — только болванка, заготовка, их надо еще превратить в шедевр и никто, кроме них самих, этого не сделает. Вот и трудятся — в первую очередь над собой. Самосовершенствуются, учатся на ошибках, исправляют недостатки. А «умные» в это время валяются на диванчике, завидуют «дуракам, которым всегда везет» и рассуждают о своих несравненных достоинствах, ожидая, когда же мир изволит выполнить свои обязательства. Или изобретают фальшивые чипы, убивают и грабят.
Но Случая не бывает. Особенно слепого. Потому-то рано или поздно каждый получает то, что заслужил.
Головокружительный взлет, впустую прожитую жизнь или тюремную камеру.
* * *Новенькая «Афина», замеченная Максом сутки назад, принадлежала Алистеру Торну. Да-да, именно та яхта, которую Скотт Маккинби Старший сумел всучить сыну в знак примирения. В связи с этим наш старт задержался на час — Алистер рассудил, что вполне можно сначала показать Максу корабль. Я не пошла на экскурсию, решив, что с меня довольно новых впечатлений.
На корвете Августа было тихо и по-домашнему уютно. Капитан приветствовал меня, сказал, что моя каюта давно готова. Я выпила чашку чаю, потом заперлась в каюте, мстительно разделась догола и улеглась спать.
Проснулась, когда яхта уже заходила на посадку. Влезла в траурный костюм, взяла шляпу под мышку и вышла в кают-компанию. Меня уже ждали — мрачный и всем недовольный Макс и невозмутимый Август. Играли в карты на крышке синего гроба.
— Счет спрашивать не буду, — сообщила я и взяла чашку чаю из рук стюарда. — Он у вас на лицах написан.
— Даже у меня? — удивился Август. — Странно, я полагал, что у меня подходящая мимика для покера.
— Вот именно, — кивнула я. — Когда по тебе не видно ничего, а по Максу — все, вопросы излишни.
Через двадцать минут, когда яхта села на танирском космодроме, я надела шляпу, а Макс подал мне черную накидку с подогревом.
— Да ладно, — сказала я ему, — мы ж сразу в машину сядем.
— Еще ритуалы, — пояснил Август и постучал пальцем по гробу. Звук получился довольно глухой, как будто гроб был доверху заполнен. — Мы хотя бы из вежливости должны постоять рядом, пока его будут грузить сначала на платформу, потом в самолет.
В гробу, как вскоре выяснилось, ехал наш с Августом личный багаж. Я в накидке — это поверх шляпы с вуалью! — и мужчины с непокрытыми головами проводили его в «Залию». У трапа уже стоял навытяжку дворецкий Августа — Тед. Уникальный парень, единственный, по-моему, кто служил у Августа дольше меня. Его невозможно было пробить ни мизантропией, ни гениальностью Августа, он ко всему на свете относился философски. Поначалу меня настораживала такая невозмутимость, я принимала ее за равнодушие. Но нет, Тед был чертовски любознательным, по каждому поводу имел свое бесценное мнение и лишь из природной жадности не желал им делиться. И еще он очень любил думать. Когда он узнал, что я регулярно делаю для Августа некоторые вещи, выходящие за рамки обязанностей, мы еще и подружились. Потому что Тед тоже был не только дворецким. При случае он соглашался стать водителем, наладчиком домашней техники или, как сейчас, пилотом «Залии».
Он ни капельки не удивился, увидев гроб. Даже не спросил, кто в нем.
— Тед, — негромко сказал Август, — дома поставь его в Беседку.
— С церемониями или без? — уточнил Тед.
— Аккуратно, — подчеркнул Август. — Я купил несколько новых моделей, они как раз внутри гроба.
Гроб подняли в салон самолета. Я еще успела подумать — придется нам всю дорогу сидеть на нем, потому что «Залия», при всей своей красоте, была очень маленьким самолетом. Уж лучше я поеду отдельно, на такси.
Август оправдал мои ожидания, показав в направлении космопорта:
— Мы возьмем такси. Завезем Макса в отель и заглянем в полицию. Надо ведь отдать Крюгеру чип Джейкоба Бирмы, я не хочу приносить в дом такую улику.
— Крюгера удар не хватит, если он увидит меня?
— Делла, не кокетничай. Ты не так уж плохо выглядишь даже в черном.
— А ничего, что по плану я еду в этом гробу? Или ты надеешься, что Крюгер примет меня за мою маму?
— Я предупредил его, — ответил Август, привычно пропустив иронию мимо ушей.
Проводив «Залию», выруливающую на взлет, мы взяли самое обычное такси и поехали в город. Макс рвался с нами в полицию, но Август довольно жестко осадил его. В самом деле, хватит с нас этого детства. Максу любопытно, а нам работать нужно.
Крюгер нас ждал. В кои-то веки он оказался не занят! Впрочем, я ошибаюсь: как раз занят — ожиданием нас. Обрадовался мне так, что чуть не кинулся обнимать. Немедленно организовал кофе и запер дверь своего кабинета.
Август с непроницаемым лицом отпил глоток из чашки. Крюгер, кажется, только сейчас сообразил, что сделал: предложил паршивый кофе человеку, привыкшему к совсем иному качеству напитков. Август, однако, не подал виду. Вот что мне в нем нравится — это его деликатность. Макс, при том, что бравирует неприхотливостью, не преминул бы уколоть Крюгера, мол, лучше пить воду, чем эту бурду. А Август словно не заметил ничего.
— Простите, — тут же извинился Крюгер, — я понимаю, для вас-то это не кофе, а непонятно что…
Август чуть поднял брови в легком удивлении:
— Разве? Во время учебы я стажировался у федералов. Эдинбуржское бюро. Вот там действительно было непонятно что. Сейчас вспоминаю даже с улыбкой. Ностальгия.
Крюгер покачал круглой головой, а Август выложил на стол конверт — письмо от Даймона.
— Что? — Крюгер уставился на него.
— Чип на имя Джейкоба Бирмы, — пояснил Август.
— Опять Пол Даймон?!
— Не кричите, Крюгер, — осадил его Август. — Лучше пользуйтесь случаем. Когда еще вам удастся получить показания Деллы до суда, а не в процессе, как обычно?
Крюгер, едва сдерживая жадность, схватил конверт и заглянул внутрь. Вытащил письмо, прочитал его. Прочитал второй раз. Изумился. Уставился на меня.
— Вы вели с ним переговоры?!
— Что вы, — возразила я. — Во-первых, не я, а во-вторых, можете вызвать сюда Максимиллиана ван ден Берга и допросить как положено. И если он не явится, обещаю, что лично доставлю его, хоть бы и в наручниках.
— Ничего не понимаю, — честно признался Крюгер.
— Не для протокола, — вмешался Август. — Это чистой воды самодеятельность гражданских, но частично осведомленных лиц. В присутствии, как это ни прискорбно, моего ассистента и вашего подчиненного — Йена Йоханссона.
Я кашлянула. Зачем он сдал Йена? С одной стороны, справедливо — потому что вправлять мозги Максу должен был Йен, а не я. А с другой — ну незачем, незачем… Хотя, конечно, Август прав: участие Йена всплыло бы в любом случае — при перечислении Максом свидетелей его переписки с Даймоном.
— Делла и Йоханссон отдыхали после окончания рабочего дня в компании Максимиллиана ван ден Берга и известной певицы Нины Осси, — рассказывал Август. — Максимиллиан, естественно, как мой клиент, имел некоторое представление о происходящем. Но именно что некоторое — я никогда не информирую клиентов детально. В сущности, он знал ровно столько, сколько я сообщил ему, когда понадобилось перезаключать договор. Кое-что он узнал из прессы. Будучи человеком сообразительным, он достроил пропущенные цепочки и решил, что теперь ему все известно и все понятно. В силу того, что в действительности он не имеет ни малейшего представления об этике и технике безопасности инквизиторской и полицейской работы, он вздумал похвастаться в компании. Перья распустил, иначе говоря. Беседа протекала на фоне горячительных напитков, и я допускаю, что кто-то — Делла или же Йоханссон — проговорился, рассказав ему про Даймона.
