Рэсси - неуловимый друг - Евгений Серафимович Велтистов
Этот момент Рэсси запомнил навсегда: он перестал быть неуловимым.
Из корпуса катера выползла механическая рука, протянулась к нему. Пальцы с натянутой сеткой медленно сжались.
Притихший пленник решал про себя задачу: как вырваться на свободу, если противник быстрее тебя.
Рэсси не знал, что его плен и есть свобода.
…Нет более торжественного момента в жизни морского путешественника, чем та минута, когда он выходит из прозрачного здания и ищет взглядом свой корабль. Три путника с интересом оглядывают порт. Профессор Громов, Электроник и Сыроежкин прилетели в приморский город, чтобы продолжить свое путешествие на подводном судне. Это не простая морская прогулка — сегодня очень важный день: Громов и его помощники едут за Рэсси.
В сине-зеленом просторе покачиваются подводные суда, в которых угадываются знакомые очертания вечных жителей океана, и профессор объясняет мальчикам: это корабль-дельфин, корабль-парусник, корабль-кальмар… Мраморные ступени ведут к причалу, где стоит, принимая пассажиров, большой лайнер — белый кит. Внутри него — как в самолете: круглые иллюминаторы, ряды зачехленных кресел. Мягко захлопываются дверцы. Прогудев на прощание, корабль-кит уходит из порта, рассекая мощной головой волну, и незаметно для пассажиров опускается в безопасные глубины. Теперь он всплывет где-нибудь очень далеко — возможно, в другом океане, в другом полушарии планеты…
Океанский лайнер-кит заходит по пути в подводный город; туда и плывут профессор и мальчики-близнецы, чье удивительное сходство вызвало веселое оживление пассажиров. Громов что-то пишет в блокноте. Электронику досталось место возле самого иллюминатора как новичку глубин. А Сыроежкин, сидя между ними, вертится в удобном кресле, вспоминая свои морские приключения. В выпуклое стекло, прямо на Электроника и Сергея глядят остроносые акульи морды; мелькают в иллюминаторе флаги хвостов и крылья плавников; зеленым сиянием светятся таинственные жители глубин. Все они отстают от быстроходного корабля, лишь какая-то пятнистая рыбина, выпучив глаза на яркий свет, долго плывет рядом. Сыроежкин чувствует себя опытным морским волком: он видел все это на дне морском.
Сегодня Сергей болтлив, как рыба:
— Ты не встречался, Электроник, нос к носу с акулой?
— Нет.
— А я чуть не прокатился на акуле. Нисколько не страшно! Совсем дикая акула. Если бы она не удрала…
— Акулы бывают разные, — спокойно отвечает Электроник. — Песчаная, тигровая, китовая, кошачья, белая, голубая, сельдевая.
— Молодец, все знаешь!.. Теперь скажи мне: кто лучший спринтер моря?
— Катер диспетчера Океана. Он догнал Рэсси.
— Верно. Катер диспетчера быстрее меч-рыбы. А в море скорость — это свобода! Вот Рэсси знает…
— Рэсси еще не свободен, — скрипуче говорит Электроник. — Что-то мешает ему быть прежним Рэсси. Хотя он от нас близко, все равно не откликается.
Электроник про себя вызывает Рэсси, и Сыроежкин, вспомнив об этом, умолкает. Потом шепчет в карман, где лежит транзистор: «Эй, Рэсси. Мы плывем к тебе… Слышишь?»
— Почему он молчит? — думает Сергей вслух. — Скажите, Гель Иванович, а Рэсси все такой же?
Профессор поднимает голову, рассеянно смотрит на мальчиков, кивает:
— Внешне такой же. А вот что у него на уме — посмотрим.
— Гель Иванович, а вы пишете не тем концом карандаша.
— Ах, да… — Громов кивает, растерянно смотрит на пустые листы и, перевернув карандаш, снова углубляется в записи. — Спасибо, что подсказал.
Сыроежкин заглядывает в профессорский блокнот. Но он ничего не понимает в строках формул. Может быть, Громов придумывает новую машину, более сложную, чем Рэсси? Рэсси уже сделал мировое открытие; скоро он будет с ними. А наука движется вперед…
— Гель Иванович, а ваша будущая модель тоже будет иметь хитрое «И так далее»?
— Какая модель?
— Ну, которую вы сейчас изобретаете.
— Ах вот что!.. Это совсем другая работа, Сережа. — Профессор смущенно закрыл блокнот. Он не хотел никому говорить о своих Запрещающих Теоремах. Он приготовил их на крайний случай: быть может, мир обойдется и без лишних запретов. — Давайте обсудим, друзья, как нам вести себя с Рэсси…
Корабль приближался к подводному городу. Во всю стену обзорного иллюминатора — прозрачный купол. Медленно проступали сквозь призму воды фантастические здания.
Громов, показывая на экран, объяснил маленьким спутникам, что все эти подводные сооружения были сначала «открыты» под микроскопом, а потом уже построены архитекторами и инженерами. Прочнейшая скорлупа микроскопических водорослей, которую нескончаемые волны прибоя не в силах разбить о скалы, подсказала биоархитекторам строение легкого и прочного купола, выдерживающего давление глубин. К его высоким сводам, сверкавшим огнями, как ночное небо звездами, устремились дома-стрелы, дома-соты, дома-колосья; подобно живым деревьям, окруженным зелеными лужайками, они тянулись к свету. Затейливые мосты — плетеные, как паутина, скрученные желобом листы, лучистые морские звезды — перекинулись через улицы, вели к стадионам, бассейнам, каткам, театрам, башням, похожим на дворцы с иных планет. Подводный город, не уступавший в красоте земным столицам, светился в своей прозрачной раковине.
Корабль-кит подошел к стеклянной стене, и его притянули к себе шлюзы. В зале порта профессора и его спутников встречал юноша, которого Сергей сразу узнал: Дон!
Морской смотритель с минуту смотрел на Сыроежкина и Электроника, потом, рассмеявшись, назвал каждого по имени и не ошибся. Дон сказал Громову:
— Вас ждут, профессор.
Катер, управляемый Доном, доставил гостей в центр города, где посреди площади возвышался огромный шар без единого окна. Это был всемирно известный Центр Мирового Океана.
Через шлюз пассажиры вышли на площадку с кабинами лифтов. Над одним из лифтов сверкали буквы: «Диспетчер Океана».
Морской смотритель пригласил гостей в лифт диспетчера.
* * *
Они оказались как будто в центре Земли.
В круглом зале диспетчера голубая сфера мирового океана с темными глыбами материков просматривалась насквозь. Материки казались безжизненными, а весь океан был пронизан извилистыми пунктирами светящихся точек. Каждый корабль-подлодка, рудовоз или танкер, каждый плывущий в океанских глубинах мерцал маленькой искрой, посылая свои сигналы диспетчеру; даже под шапками льдов Арктики, в глубоких каньонах Антарктики пробирались подводные суда. Все внутри шарообразного зала было прозрачным, чтоб не мешать наблюдению за мировым движением, — стены, пол, стулья, микрофоны и круглый стол, за которым, негромко переговариваясь с кораблями, сушей, воздушным океаном, космосом, работали диспетчер Океана и два его помощника. Когда в дверях показались гости, диспетчер кивнул помощникам и, чеканя
