Олдос Хаксли - Остров
«И ты не начнешь задыхаться, даже в момент моей работы над нижней частью опухоли у тебя в глотке». Доктор Эндрю открыл Радже рот и запустил два пальца ему в гортань. «Нужно только вырвать ее остатки и достать оттуда. Ничего не будет происходить, чтобы перекрыть твое дыхание. А если придется отхаркать кровь, ты сделаешь это во сне. Да, только во сне, в глубоком и крепком сне».
Так закончилась репетиция. Десять минут спустя, повторив серию новых пассов и погрузив пациента как можно глубже в сон, доктор Эндрю приступил к операции. Он натянул кожу, сделал надрез, рассек щеку, вырезал корни опухоли из полости рта. Раджа лежал, совершенно расслабленный, пульс оставался стабильным и устойчивым на уровне семидесяти пяти ударов, а боли он ощущал не больше, чем во время репетиций. Доктор Эндрю занялся горлом; пациент не задыхался. Немного крови действительно проникло в трахею, и Раджа откашлял ее, не проснувшись. После операции прошло четыре часа, а он все еще спал, но затем, почти минута в минуту, открыл глаза, улыбнулся сквозь бинты доктору Эндрю и на своем певучем кокни поинтересовался, когда тот приступит к операции. После кормления и обмывания он получил новую порцию пассов и приказ спать еще четыре часа для более быстрого заживления. Доктор Эндрю продержал его в таком режиме неделю. Шестнадцать часов гипнотического транса в день, восемь часов бодрствования. Раджа не испытывал почти никакой боли, и хотя операция проводилась далеко не в стерильных условиях, в его порезы не проникла никакая инфекция. Вспоминая ужасы, которые он наблюдал в лазарете Эдинбурга, и еще более жуткие картины, происходившие у него на глазах в Мадрасе, доктор Эндрю отказывался поверить в то, что сумел сделать. А затем ему представился еще один случай убедиться в удивительных возможностях животного магнетизма. Старшая дочь Раджи была уже на девятом месяце беременности. Под впечатлением от того, что он сделал для Раджи, его жена послала за доктором Эндрю. Он застал ее сидящей рядом с хрупкой и перепуганной девочкой шестнадцати лет, которая на своем скудном и ломаном кокни объяснила врачу, что умрет сама и ее младенец тоже обречен на гибель. Три черные птицы подтвердили недоброе предзнаменование, трижды перелетев перед ней через дорогу. Доктор Эндрю не стал с ней спорить. Вместо этого он лишь попросил ее лечь, а затем начал делать пассы. Через двадцать минут девочка погрузилась в глубокий транс. В его стране, заверил ее затем доктор Эндрю, черные птицы считались предвестницами удачи – благополучных родов и радости материнства. Она произведет на свет своего ребеночка легко и безболезненно. Да, она почувствует не больше боли, чем ее отец во время операции. Никакой боли вообще, обещал он. О боли и речи быть не может.
Через три дня и после еще нескольких часов внушений все так и произошло. Когда Раджа проснулся перед вечерним кормлением, он увидел жену, сидящую у изголовья своей постели. «У нас с тобой внук, – сообщила она, – а дочь чувствует себя прекрасно. Доктор Эндрю сказал, что завтра тебя можно будет отнести к ней в комнату, чтобы ты благословил их обоих». В конце месяца Раджа распустил Регентский совет и вернул себе всю полноту власти. Причем в благодарность за спасение своей жизни и (в этом его убедила супруга) жизни дочери доктора Эндрю назначили главным советником.
– Значит, в Мадрас он уже не вернулся?
– Ни в Мадрас, ни в Лондон. Он остался здесь, на Пале.
– Пытаясь исправить акцент Раджи?
– И пытаясь, в чем ему сопутствовал гораздо больший успех, изменить владения Раджи.
– Стремясь к чему?
– На подобный вопрос не сумел бы ответить даже он сам. На ранней стадии он не имел никакого плана – у него было лишь понимание того, что ему нравится, а что – нет. Многое на Пале ему пришлось по душе, но одновременно существовали вещи, вызывавшие отторжение. Как воспоминания о Европе, где он многое ненавидел, но что-то целиком и полностью одобрял. Как впечатления, вынесенные из плавания, – положительные и отрицательные почти в равной мере. Когда он начал понимать сущность народа, населявшего Палу, он увидел, что получает от своей культуры блага, но одновременно и становится ее жертвой. Люди расцветают, но в самой сердцевине цветка заводится червоточина. Возможно ли избежать этого, устранить червоточину и позволить каждой личности расцвести во всей красе? Вот какой вопрос (сначала сами не полностью осознавая это, но с постепенным пониманием того, чего они хотели добиться) поставили перед собой доктор Эндрю и Раджа, стремясь найти ответ на него.
– И они сумели найти ответ?
– Оглядываясь назад, – сказал доктор Макфэйл, – можно только поражаться тому, чего удалось добиться этим двоим людям. Шотландскому врачу и королю Палы, кальвинисту, дошедшему до атеизма, и набожному буддисту школы Махаяны. Трудно вообразить более странную пару! Хотя уже скоро эта пара стала неразлучными друзьями, но, что было еще важнее, они разнились друг от друга в темпераментах и талантах, в философских взглядах и практических знаниях, а потому один восполнял пробелы другого, одновременно стимулируя и подкрепляя способности, данные ему от рождения. Раджа обладал острым умом и тонкостью мышления, но он ничего не знал о мире, лежавшем за пределами острова, не имел понятия ни о физических законах, ни о европейских технических достижениях, ни об искусстве Европы, ни об идеях ее передовых мыслителей. Наделенный не меньшим интеллектом доктор Эндрю, конечно же, не был знаком с индийской живописью, поэзией и философией. Но лишь постепенно до него дошло, насколько невежествен он в науке об устройстве человеческого сознания и в искусстве правильного образа жизни. В течение нескольких месяцев после операции они поочередно становились то учителем, то учеником. Но это было лишь началом. Они ведь не оставались частными лицами, заинтересованными только в личном умственном и нравственном совершенствовании. Раджа имел миллион подданных, а доктор Эндрю фактически стал его премьер-министром. Усовершенствования частного характера становились прелюдией к изменениям в жизни общества. Если король и врач обучали друг друга лучшему из обоих миров, восточного и европейского, достижениям из прошлого и настоящего, то конечной целью было помочь всей нации усвоить такие же уроки. Поставить себе на службу лучшее из обоих миров. Впрочем, я неверно выражаюсь. Лучшее из всего мира в целом, как уже усвоенное отдельными культурами, так и пока не реализованное, но потенциально полезное. Это была грандиозная задача. Если честно, то изначально невыполнимая до конца миссия, но она подстегивала их, заставляла дерзать и пытаться совершить невозможное. И в результате невозможное часто удавалось осуществить, к их собственному удивлению и к изумлению окружающих, доказывая всем, что они не были так глупы, как кому-то могло со стороны показаться. Они, разумеется, не сумели построить общество, которое вобрало бы в себя все самое передовое и прогрессивное, но в стремлении добиться этого, прикладывая немало сил, они достигли поразительных результатов, соединив в единое целое то, что никогда не смог бы соединить человек более рациональный и осторожный.
– «Если б глупец упорствовал в безумии своем, то стал бы мудрецом», – процитировал Уилл «Притчи ада».
– Совершенно верно, – согласился доктор Роберт. – И наиболее экстравагантное безумство, описанное Блейком, как раз и собирались осуществить Раджа и доктор Эндрю – бракосочетание ада и рая[49]. Но чем огромнее задача, на достижение которой ты замахиваешься, тем больше и награда за труды! При том условии, конечно, что ты проявляешь упорство в известных пределах, то есть с умом. Обычные дураки не достигают ничего. Только умные и обладающие познаниями безумцы пускаются в авантюры, которые заканчиваются успехом и приносят пользу всем. И к счастью, наши двое принадлежали к числу умных и образованных дураков. По крайней мере достаточно сообразительных, чтобы приступить к реформам постепенно и с наглядным благом для своего народа. Они начали с болеутоления. Жители Палы были буддистами. То есть знали, как горе или боль влияют на сознание. Если ты принимаешь боль, ты тоскуешь, ты страдаешь, ты винишь себя – то есть живешь в аду, созданном собственными руками. Но стоит тебе мысленно отстраниться от всего, и в душе воцаряются мир и покой. В точности как говорил Будда: «Я покажу вам печаль и покажу, где печаль кончается». И вот появился доктор Эндрю, владевший методом отстранения, способным положить не виртуальный, а реальный конец хотя бы одной из печалей – физической боли. На примерах самого Раджи и его жены с их дочкой в роли переводчицы доктор Эндрю стал давать уроки вновь постигнутого искусства снятия болевых ощущений группам лекарей, акушерок, учителей, матерей и инвалидов. Безболезненные роды привлекли на сторону реформаторов всех женщин острова. Безболезненные операции для страдавших от камней в почках, катаракт, геморроя и прочих недугов, и их стали поддерживать все старики и пожилые люди. Одним умным ходом они сделали своими союзниками половину населения страны, завоевали заведомое доверие, предрасположенность и готовность к следующим этапам реформ.
