Юрий Никитин - Сборник "Русские идут!"
– Силенка тоже не вредит, – буркнул Иван.
Песок взлетел под его ногами. Земля загудела, а сам Иван как-то уменьшился… нет, это он уже догоняет быстроногого Ал-Маса, чертов слон…
От каменного холма все еще шел сдержанный сухой жар, словно от накаленных в бане валунов. В сторонке в лунном свете приглашающе блестят широкие ступени, но кто знает, какие там могут быть вмонтированы датчики…
Продвигались черные, как тени между барханами, но с торчащими резкими, словно ветви саксаула, стволами автоматов, пулеметов.
Высокое здание из белого камня приближалось неровными толчками. Вокруг него – палатки, в лунном свете блестят широкие навесы, Дмитрий на бегу успел рассмотреть столы и несколько стульев, посуда на столе…
Мелькнула мысль подкрасться к двери, открыть бесшумно, а там всех прикончить ножами… Патроны расходовать не раньше, чем кто-то проснется и поднимет крик, но в этот момент впереди темная фигура с повязкой на лбу чуть приподнялась, Дмитрий увидел предостерегающе поднятую ладонь с растопыренными пальцами.
Под лунным светом чувствовалось движение. В тишине донесся легкий вздох. Дмитрий вгляделся, глаза с трудом вычленяли смутные силуэты на темном фоне. Поднес к глазам бинокль, нахмурился. Два обнаженных тела двигались в согласованном ритме, сверху вроде бы женская спина… все верно, лунный свет захватил на миг колышущуюся грудь, вытянутую, как целлофановый пакет, наполненный молоком.
Сбоку чуть шелестнул песок. Ас-Зайдин осторожно выдвинулся, сразу же все понял, шепнул:
– Женщины во всем берут верх…
В голосе чувствовалась зависть. Дмитрий сказал сожалеюще:
– Снайперскую оставил в машине…
– Обойдемся, – ответил Ас-Зайдин.
Слышно было, как он потащил из ножен нож. Дмитрий перехватил его за кисть:
– Нет. Пусть лучше Иван.
– Но…
– Ты не доверяешь своему побратиму?
Ас-Зайдин шепнул сердито:
– Доверяю! Но я лучше знаю пески…
– Пески в наших краях тоже есть, – ответил Дмитрий. – В наших краях есть все.
Иван уловил его движение, припал к земле. Все видели, как его тень растворилась в лунном свете, а на том месте, где лежал Иван, смутно забелели камешки.
Несколько мгновений ничего не происходило. Дмитрий поднес к глазам бинокль:
– Пошли!
– Но… – заикнулся Ас-Зайдин беспомощно… и заткнулся. На том месте, где двигались потные сопящие тела, сейчас тоже двигалось, но теперь это был Иван. Он смотрел в эту сторону и подавал им знаки. – Шайтан!.. Когда же он успел…
Они подхватились и понеслись все четверо разом, как здоровенные жеребцы. Иван первым пересек двор, с разбегу ударился в закрытую дверь.
Дмитрию почудилось, что дверь пошла рябью, словно в воду бросили камень. Грохнуло, в мертвенном свете холодно блеснули щепки, металлические скобы. Иван исчез в темном провале.
Оглушительно загрохотал пулемет. Дмитрий вышиб соседнюю дверь, швырнул гранату, отступил за дверной косяк. Грохнуло, из проема вылетели клочья одежды, мусор и нечто неоформленное, что мягко и влажно шлепнуло о противоположную стену.
Дмитрий ворвался в помещение. Черное дуло автомата настороженно смотрело по сторонам. Из соседних помещений слышались длинные автоматные очереди. Прорвался одинокий вскрик, тут же сменился хрипом и оборвался.
Дважды грохнуло, рвались гранаты. В одной из комнат закричали женские голоса, следом бабахнул тяжелый взрыв.
Распахнулись двери, сразу двое мужчин выметнулись навстречу. Дмитрий успел увидеть вытаращенные глаза и раскрытые в беззвучном крике рты. Но может быть, они и кричали, грохот выстрелов заглушил все, автомат в руках тряхнуло дважды.
Убитые еще не успели сползти по косякам на пол, а он кувырком влетел в помещение, падая, выстрелил трижды, еще трое бессильно откинулись в креслах, а один, как тесто, сполз на пол, растекся неопрятным комом.
В этом огромном овальном зале так дико рябило от огромных ярких экранов, что на противоположной стене метались стаи зайчиков. Ему с разбегу почудилось, что они шелестят, как груды крабов в большой корзинке. На стене напротив не меньше двух десятков экранов, а посредине зала, как огромная подкова, прямо из пола вырос пульт управления – в полукруге метров шесть-семь, сотни циферблатов и индикаторов, все выглядит как космический центр по запуску межпланетных ракет.
На экранах двигалось, мелькало, скакало. Звук отключен, сторожевые сенсоры все еще сигнализируют, что все в порядке, если не считать периметра, а так чуткая автоматика сторожит, бдит.
Сердце бешено гнало кровь в голову. Виски трещали от ударов изнутри. Сволочи, надеетесь на технику? Сейчас увидите…
Пинком отшвырнул одну залитую красным тушу от пульта. Жаль, не увидите, как горит вся ваша техника…
Руки быстро приклеивали взрывчатку, пальцы автоматически ставили таймеры, а уши ловили каждый звук.
Автоматные очереди теперь звучали с перерывами, короткие, злые, похожие на отрывистый лай. Когда он установил последнюю мину, в дальних помещениях грохнули два одиночных выстрела.
Простучали тяжелые ботинки, в проем было видно, как пробежал с автоматом на изготовку Ас-Зайдин: оскаленный, озверелый. Лица Дмитрий не рассмотрел, но, похоже, юноша не успел даже выстрелить. Там, где пронеслись Иван да Ал-Мас, уже ничто не шевельнется…
Оставалось еще с десяток зарядов, он пробежался по комнатам, Ал-Мас выскочил навстречу, глаза дикие.
– Ты видел, что в подвалах?
– Догадываюсь, – выдохнул Дмитрий.
Вниз вела широкая железная лестница. Ал-Мас побежал следом, ступеньки грохотали, словно неслась колонна танков.
Двумя пролетами ниже расположился еще один зал, что вполне тянет на подземный завод. Стен не видно из-за великанских силовых установок, огромные двигатели гудят ровно, мощно, воздух насыщен электричеством.
Ал-Мас метнулся все проверить и осмотреть, Дмитрий присел, размещал мины. Пол едва слышно подрагивает, там еще ниже явно емкости с топливом, юсовцы – народ запасливый.
– Я наверх! – крикнул Ал-Мас.
– Не заблудись, – ответил Дмитрий.
Вверх по лестнице Ал-Мас пронесся еще быстрее, чем спускался. Там все еще иногда слышались выстрелы, звон и грохот. Похоже, Иван крушит аппаратуру. Он как-то признался, что в душе – одухотворенный поэт, бредбэрианец… или бредбэриец, и потому ненавидит технику. И крушит ее, аки луддит, где возникает случай.
Когда Дмитрий поднялся, наверху в самом деле почти все экраны были разбиты, пульт разворочен, словно в него угодила крылатая ракета, а сам Иван осматривался, что бы попортить еще.
Из коридора в зал вбежал Ас-Зайдин. Лицо серое, а красивые глаза трагически расширены. Дмитрий успел заметить, насколько на автомате побелели сжимающие его пальцы, косточки вот-вот прорвут кожу.
– Командир! – выкрикнул он. – Там в дальней спальне…
– Что?
– Женщины, – с крика на шепот сорвался Ас-Зайдин. – Женщины и дети…
– Откуда дети? – удивился Дмитрий. – Сейчас же… ах да, каникулы! Ничего себе поездочку устроили!.. Ну и что?
Ас-Зайдин сказал жалко:
– Но… Невоюющая сторона как бы… Так не принято…
Дмитрий сказал зло:
– Кем не принято? Ими? А почему играть по их правилам?.. Эти имперские дети вырастут и станут солдатами, а женщины… именно эти… схоронившиеся в той спальне, стягивают кольцо баз вокруг наших стран! Да-да, эти женщины проголосовали за имперскую власть и ее политику! Это руками этих женщин посылают сюда солдат, рассылают их по всему миру, разносят заразу… К тому же эти твари нарожают новых солдат! А те, возможно, убьют твоих детей.
Он пронесся по коридору, за спиной слышался топот тяжелых ботинок. Ас-Зайдин забежал вперед, указывая дорогу. Дмитрий ногой ударил в дверь, в помещении испуганно закричали. Это была спальня, роскошная спальня. На широкой постели сидели три женщины, одна прижимала двоих детей, выставив их перед собой, как щит от пуль. Ни одна не спросила о судьбе своего мужа, хотя треск автоматов и крики слышны до самых глубоких подвалов. Понятно, своя шкура дороже, а партнеры все заменяемы…
Узкое скуластое лицо Ас-Зайдина напряглось, ноздри раздулись. Долгое мгновение он пылал гневом, как пышет огнем паровозная топка, затем грудь разом опала, а звонкий голос упал почти до шепота:
– Нет, я так не могу. Давайте уходить.
Дмитрий бросил на него короткий взгляд, но ничего не сказал. Они выбежали из помещения, и лишь тогда Ас-Зайдин, словно устыдившись, сорвал с пояса гранату, сжал, высвобождая чеку, и швырнул за спину. Ноги вынесли его за дверь, руки захлопнули, отрезав, как ножом, дикий женский крик, и быстро задвинули засов.
