Евгений Гаркушев - Авалон-2314
– Как сказать, – улыбнулась девушка.
– Как есть, так и скажи.
– Вечером я занята. Перезвони завтра.
Виолетта отключилась, картинка погасла. Наверное, все-таки обижается. Или нет? Какая она все-таки хорошенькая! Даже если бот.
Входить в вирт с помощью коммуникатора оказалось гораздо удобнее и приятнее, чем используя интерфейсы мобиля. Подключаться к общественным разъемам напрямую не слишком гигиенично… А комм для соединения с точкой подключения в мобиле создавал мощный оптический канал. Может, дублировал его на радиочастоте, может, и еще как-нибудь – современные технологии я знал слабо. Полное погружение в вирт мне сейчас не требовалось, ответы на запросы я мог получать на голографическом экране, проецируемом коммом.
Без особого труда разобрался, как осуществить поиск людей по именам, фамилиям и примерной дате рождения. Наконец-то у меня появились для этого возможности и время!
С надеждой и некоторым нетерпением – любое ожидание особенно тяжело в последние несколько минут – я начал набирать имена и фамилии из прошлого.
Ирина Суханова – «ведется сбор информации, для воскресения пока не хватает данных». Эрик Брегис – информация закрыта. Андрей Егоров – для воскрешения необходимо положительное решение комиссии по этике. Андрей Дорошев – «ожидает воскрешения, вы можете принять участие в программе восстановления личности». Вера Южанская – вернется к жизни через месяц, необходимые для воскрешения данные имеются. Виктор Кожушко – информация закрыта. Ирина Рейнгардт – ожидает воскрешения. Виктор Шубин – информация закрыта.
Последняя фамилия принадлежала моему старшему товарищу и учителю. Интересно, почему информация закрыта в его случае? Именем Шубина названа одна из улиц города. Известная личность, в неблаговидных делах не замечен… Да, собственно, в каких неблаговидных делах мог быть замечен благожелательный и честный Брегис? Нет, информация закрыта не из-за этого… А из-за чего? Может быть, я пользуюсь не теми поисковиками? Люди не хотят, чтобы о них знали? Или данные не дает сам проект? С какой целью?
Когда ради интереса я ввел несколько весьма известных в двадцатом и двадцать первом веках фамилий, ответы «ожидает воскрешения» все чаще стали заменяться сообщениями «информация закрыта» и «доступ к базе ограничен».
Безрезультатная работа по поиску живых друзей и знакомых начала меня раздражать, я уже собрался отключить комм, когда голографический экран загорелся красным цветом и динамик настойчиво загудел:
– Вызов высшего приоритета. Вызов высшего приоритета.
– Что это значит? – поинтересовался я.
– С вами хотят связаться носители безусловного приоритета.
– Приоритета чего? – спросил я.
– Приоритета связи. Команда безусловна. Вынужден соединить.
Голографический экран приобрел нормальный цвет, на нем показался рыцарь в стальных доспехах с закрытым забралом. Я сразу вспомнил посещение клуба со средневековым антуражем, куда меня привел Кирилл. Какие-то проблемы у внука, он вызвал меня оттуда?
– Здравствуйте, Даниил. – Голос рыцаря был приятным, внушающим доверие; произношение – очень правильным, артистическим, но без жеманства. Нет, не Кирилл. Может быть, его друг?
– Здравствуйте.
– Меня зовут Галахад, я хочу предложить вам работу, – с ходу заявил рыцарь.
Что собирается предложить мне рыцарь Галахад? Карьеру оруженосца? Или кузнеца? Создавать виртуальные доспехи, наверное, забавно, только соответствующих навыков у меня нет. Я не художник, увы…
– Какую работу? – поинтересовался я.
– На проекте «Авалон».
– Но я и так сотрудничаю с проектом.
– Нет, речь о другом сотрудничестве. О работе в структуре проекта.
– Это предложение, от которого нельзя отказаться? Ведь я обязан вам жизнью.
– Мне?
– Не лично вам, наверное. Проекту.
– Поверьте мне, проект «Авалон» и его составные части ни в коей мере не позиционируют себя как благодетели человечества. – Голос Галахада звучал несколько насмешливо. – Проект является всего лишь инструментом, и относиться к нему следует, как к инструменту. Наша работа направлена прежде всего на то, чтобы этим инструментом правильно пользовались. Фея Моргана рекомендовала мне вас, потому я предлагаю сотрудничество, которое ни в коем случае не является принудительным.
– Интересно. В чем будут заключаться мои обязанности?
– «Авалон» предлагает вам ответственную должность в комиссии по этике.
– Какую именно?
– Должность инспектора. Для людей в комиссии нет других вакансий, если не считать сопредседателя комиссии, но это место сейчас занято. Роль секретаря и второго сопредседателя выполняю я.
Выходит, сам Галахад не человек? Жаль, что я не умею пользоваться электронными подсказками вирта, о которых рассказывала Виолетта. Что это за комиссия по этике, чем занимаются ее инспекторы, много ли их?
– А вы уверены, что я справлюсь с работой? Или обязанности несложные?
– Я бы не сказал, что они несложные. – Казалось, Галахад на мгновение задумался. – Работа ответственная, подчас нервная, но интересная. А опыт у вас есть.
– Откуда у меня опыт работы инспектором комиссии по этике? Вы меня с кем-то путаете.
– Я имею в виду вашу деятельность в двадцать первом веке. Вы ведь работали с людьми?
– Конечно.
– В современных университетах инспекторов комиссии по этике не учат. Проекту нужны люди из разного времени. Адекватные люди, активные граждане. Надеюсь, вы подойдете для новой работы. Если нет, контракт может быть расторгнут и с нашей, и с вашей стороны.
– Спасибо, что предупреждаете.
– Как иначе? Я не требую, чтобы вы дали ответ прямо сейчас. Но в течение суток желательно принять решение. Если вы не согласитесь, придется искать другую кандидатуру.
– Я дам ответ в ближайшее время.
– Спасибо за понимание.
Галахад отключился, на голографическом экране появилась заставка: «Проект «Авалон» благодарит вас за плодотворное сотрудничество».
По крыше мобиля что-то застучало. Я вздрогнул и выглянул в окно. Дождь! Первый дождь в моей новой жизни. Он был совсем не похож на мелкий октябрьский дождик – настоящий весенний ливень. Сильные порывы ветра слегка раскачивали мобиль на струне.
– Выбрать комфортный режим поездки со стабилизацией движения и искусственным климатом в салоне? – спросил диспетчер или компьютер мобиля.
– Нет, конечно, – ответил я. – Пусть льет дождь. Если бы еще и крышу убрать…
– Данная конструкция модуля не предусматривает такой возможности. Вы можете шире открыть окна.
Так я и поступил.
* * *
Гости Парамонова бродили по лужайке, потягивали вино, принюхивались к запаху шашлыка. Несколько больших бочонков и пакетов с вином и пивом стояли на пластиковом столе. Мяса на всех не хватало, его не успевали жарить. Никто по этому поводу сильно не расстраивался – иногда подождать даже приятно.
Хонгр подошел к Василисе, спросил:
– Так ты не случайно встретила меня в городе?
– Что ты, конечно же, случайно, – захлопала ярко накрашенными ресницами девушка. – Мне просто всегда везет. Есть такие счастливые люди.
– Ясно. Я оставил твой обруч в комнате.
– Напрасно. Нужно взять себе. Заберешь потом?
– А зачем?
– Лилия просила.
– Хорошо.
– Удивляюсь, как некоторые ухитряются жить без имплантатов? Ни попутешествовать вволю, ни фильм нормально посмотреть. Нейрообруч – не вполне полноценная замена, но и с ним, как говорят, можно работать.
– Можно, – Хонгр кивнул. – И все-таки здесь с обручем в руках я выглядел бы странно, не находишь?
– Почему? Сейчас не принято лезть в личную жизнь других людей. Нет у тебя имплантатов – твое право. Проводишь все время в вирте – твое дело. Ты бы мог и с автоматом через плечо разгуливать, никто слова бы не сказал.
– А откуда ты знаешь, что у меня есть автомат?
– Лилия рассказывала о вашей первой встрече. Автомат тогда произвел на нее впечатление. Ты показался ей диким человеком из дикого леса. Вооруженным и опасным.
– Так оно и есть, – хмыкнул Хонгр.
Сзади неслышно появился Хао Дордж с тарелкой, на которой лежало три куска шашлыка.
– Угощайтесь, – предложил он. – От тебя, Хонгр, бутылочки вина не дождешься. А я о тебе все время помню.
Хонгр виновато улыбнулся, развел руками. Да, начальник службы безопасности Парамонова все видит и обо всем старается знать. Только насколько у него получается? Не мог же он проникнуть в вирт и подслушать его разговор с Лилией?
