Russell D. Jones - НА ГРАНИЦЕ КОЛЬЦА
– Не знаю, – отозвался из кухни дядя. – Сама спроси!
Нормальный человек сначала бы всё-всё выяснил об ухажёре своей несовершеннолетней племянницы, а уж тогда отпустил бы. Кто его мама? Кто папа? Где живёт? Учится-работает? Вредные привычки?
Дяде хватило «не опасный».
Надувшись и назло не попрощавшись, Варя открыла входную дверь – и увидела Лоцмана.
– Здрасте, Шава… Шама... Ой! – она покраснела. – Извините, я опять забыла… Здрасте, дядя Серёжа! – Варя торопливо выскользнула на площадку и поскакала вниз.
– Добрый день, дядя Серёжа! – приветствовал гостя Дед. – Чайку будете? С вареньицем!
– Спасибо, мне хватит, – Лоцман продолжал стоять на пороге квартиры с видом человека, пытающегося вспомнить слово, которое внезапно выветрилось из памяти.
– Ты либо туда, либо сюда, – Дед выглянул в прихожую. – Сквозит.
Он был полностью экипирован – осталось обуться.
– Тогда я туда, – сказал Лоцман, вышел на площадку и начал медленно спускаться, постукивая ногтями по перилам лестницы.
Застёгивая на ходу зимнюю куртку, Дед нагнал его этажом ниже.
– А куда она?.. Если не секрет? – спросил Лоцман, прибавив скорость.
Внизу хлопнула железная дверь – Варя выскочила из подъезда.
– На свидание, – процедил Дед сквозь зубы.
– Как быстро растут дети! – воскликнул Лоцман, намеренно фальшивя. – И где оно будет проходить – важнейшее событие в жизни каждой юной леди?
Хороший вопрос! Варя задала его себе, когда стояла на платформе в ожидании поезда.
Дядя так и не сообщил место и время встречи. Сказал, что её ждут. В метро. А Варя не стала расспрашивать.
«Что, проверка на сообразительность?» – подумала она, после чего подумала ещё раз. Хватило пары минут.
Доехав до «Баррикадной», она перешла на «Краснопресненскую» – и возобновила «экскурсию» по Кольцевой. Села лицом к платформам и после первого круга поняла, что скучала по этим видам, по шуму, голосам, объявлениям «Осторожно, двери закрываются! Следующая…»
Станции вылетали, вначале неразборчивые и пёстрые, поезд замедлял ход, и перед глазами выстраивалась галерея приземистых арок, ведущих в центральный зал, а между ними – что-нибудь красивое. На «Белорусской» – тиснёный мел и светильники, похожие на балкончик или нос лодки. «Новослободская», как и раньше, манила, хотелось выйти и рассмотреть каждый узор витражей (но стыдно: вдруг за провинциалку примут!) «Проспект Мира» был самым скучным, но зато после него – роскошный дворец «Комсомольской».
Потом была «Курская», которую Варя недолюбливала – её всегда клонило в сон при виде монотонного белого мрамора. К счастью, на следующей «Таганской» были панно с затейливыми сказочными узорами. Огорчали дурацкие физиономии в медальонах, которые портили красоту. А вот в орнаментах «Павелецкой» не было ни изъяна. И название станции на каждом пилоне – никогда не перепутаешь!
Далее следовала уютная ребристая «Добрынинская» и строгая «Октябрьская», похожая на подземелье средневекового замка. Пёстрый «Парк Культуры» был как ячейки с фигурными кусочками белого шоколада. После пафосно-базарной «Киевской» шла родная «Краснопресненская», чей красный мрамор напоминал Варе, в зависимости от степени голода, либо срез сырокопчёной колбасы, либо фарш для котлет. А потом опять была сахарная «Белка»…
Люди в вагоне застилали обзор, и в какой-то момент Варя разозлилась на широкие спины, студенческие рюкзаки и дамские сумки. «Вот бы они все куда-нибудь исчезли!» – подумала она.
Следующая мысль заставила её вскочить – Варя рванула к выходу, расталкивая пассажиров. Не обращая внимания на ворчание тех, кому она наступила на ногу или попала локтем под рёбра, девушка вылетела на платформу. Чуть шапку не выронила, так спешила!
Кровь стучала в висках, пыльный спёртый воздух обжигал лёгкие, а перед глазами стояла первая встреча с загадочным красавчиком: пустой вагон и размытая темень за окнами. Тогда тоже никого не стало рядом. Внезапно: раз – и все пропали.
Пусть ей так ничего и не разъяснили, о главном Варя догадалась: после того, как исчезнут люди, появится страшное пространство, заполненное мутным киселём. Но теперь никто не вытащит, никто не спасёт, и она будет вечно висеть там...
Поезд прогрохотал и скрылся в туннеле. Никто не исчез – люди, стоящие на платформе, удивлённо поглядывали на девушку. Впрочем, обычное дело: проспать свою станцию и выскочить в последний момент.
Оглядевшись, Варя узнала «Проспект Мира». Прошла в центральный зал, присела на скамейку. Расправила юбку, расстегнула пальто и расслабленно откинулась назад, прислонившись к мрамору пилона. Страх прошёл, но она не стыдилась своей реакции. Возможно, «рыцарь» не опасен, но кто его знает?
И вообще, кто знает, что для дяди «опасно», а что «нормально»?..
– Я не хотел тебя огорчить, – сказал Беседник, присаживаясь рядом. – Я хотел, чтобы тебе было хорошо.
Варя удручённо вздохнула – получился всхлип, похожий на рыдание. Чтобы не усложнять ситуацию, она одарила Беседника вежливой полуулыбкой.
– Привет!
– Привет! – Беседник радостно улыбнулся в ответ.
Красоты в нём не убавилось – по-прежнему хотелось пальчиком потыкать, чтобы проверить на реалистичность.
– А я тебя искала! – сообщила Варя, хотя эти слова никак не вязались с выбранной ролью «неприступной барышни».
Беседник от такого признания просиял и стал ещё милее.
– Зачем меня искать? Я всегда здесь! – сообщил он.
Варя открыла было рот, чтобы поинтересоваться, что он имеет в виду, но злость улетучилась. Завистливый взгляд проходящей мимо девушки целебным бальзамом пролился на сердце. Да ну их к чёрту, эти загадки! Опасный – не опасный, главное, хорошенький. Завидуйте!
Чтобы ни у кого не возникло сомнений в происходящем, она придвинулась ближе к Беседнику, взяла его под руку – и тогда заметила, что плащ на нём тонкий, без подкладки.
– Слушай, а тебе в этом не холодно?
– В чём? – переспросил он.
Варя подёргала его за воротник.
– Ну, в этом. Летняя же вещь! А наверху холодрыга. Я окоченела, пока шла к метро!
И тут же, не делая паузы, спросила как бы между прочим:
– Кстати, а тебя как зовут?
«Рыцарь» нахмурил лоб, сдвинул густые каштановые брови и задрал голову. Посидел так немного, будто бы вспоминая. Если бы рядом был Дед, он бы объяснил Варе, что Беседник пытается понять, что она имела в виду.
Керамические садоводы, юннаты и ботаники с пилонов повернулись к удивительной парочке. Они корчили гримасы, подсказывая ответ онемевшему Беседнику. На ближайшем медальоне в окружении колосьев и листьев стоял, опустившись на одно колено, суровый агроном в жилетке. Он указывал на Варю саженцем яблони.
– Называй, как тебе хочется, – предложил Беседник. – А какое у тебя самое любимое имя?
Агроном одобрительно кивнул и вновь занялся садом.
Шокированная развитием беседы, Варя не сразу смогла отреагировать.
– Нечестно! – возмутилась она. – Не надо так... послушно... Ты же мужчина!
– Я знаю, – кивнул он. – Я мужчина.
– Ну, и как тебя зовут?
– Меня не зовут, – признался Беседник. – У меня нет имени.
Варя наклонилась к нему, заглянула в глаза, выискивая признаки испорченного чувства юмора.
– И разве так бывает? – удивилась она, всем своим видом и голосом выражая недоверие.
В его васильковых глазах плескалась печаль.
– У меня нет имени, – повторил он.
Убедившись в искренности кавалера, Варя моментально сменила тон:
– Бедный! Слушай, но так же неправильно!
Он кивнул.
– Я знала, что ты чудной, но чтобы так… – Варя жалостливо вздохнула. – Ну, давай тогда придумаем тебе хорошее имя, – предложила она.
– Давай! – Беседник воспрянул духом и вновь принялся улыбаться направо и налево, разбивая сердца проходящих мимо дам. – Пусть будет правильно!
Трогательного зрелище! Душераздирающее. Невидимый Дед, сидящий на лавке напротив, закрыл глаза, признавая поражение.
Вспомнилось, как Злата спрашивала: кто вызвал Варину влюблённость? У кого бы спросить о причинах влюблённости Беседника! Дух, за которым Обходчик гонялся несколько лет, сидел и мурчал, словно голодный котик: «Как тебе понравится, дорогая!» «Я весь твой, любимая!» Послушно примерял имена, которые предлагала Варя, и без единого слова соглашался, что «нет, не подходит». После чего пробовал новое имя.
Станция ходила ходуном. Трепетали листья на керамических фризах. Бронзовые люстры испуганно вжимались в свод. Садоводы на медальонах высовывались наружу, обалдев от происходящего.
Невидимый Лоцман, примостившийся рядом Дедом, крутил головой и разве что в ладоши не хлопал.
– Я так понимаю, спорить больше не о чем. Она мне подходит, – сказал он и подмигнул Обходчику. – Талантами надо делиться!
