Брайан Олдисс - Non-Stop (Нон-стоп, Беспосадочный полет)
В госпиталь по распоряжению Тойнби никого не пускают.
14.XII.2521.
Все дети и вся молодёжь лежат в госпитале и страдают.
Болеют и взрослые. Общее число больных сейчас равно 109. Это почти одна четвёртая часть всего населения корабля. К счастью, взрослые кажутся более крепкими. Дистафф вчера умер, но он уже долго был болен.
Хотя… до сих пор этот страшный паралич не доводил до смерти. Лица везде полны тревоги, и я с трудом заставляю себя глядеть людям в глаза.
17.XII.2521.
О Господи, если не отвратил ты лица своего от нас в момент старта, то не отвращай и сейчас! Девять дней прошло с момента, как заболели первые 9 человек. 8 из них сегодня умерли.
Мы все считали, а Тойнби уверял нас в этом, что им стало лучше. Вялость продолжалась неделю, последние два дня больные были спокойны, хотя высокая температура ещё сохранялась. Трое могли говорить. Они утверждали, что чувствуют себя неплохо, другие шестеро были ещё без сознания. Смерть пришла неожиданно и спокойно. Исследовательский Корпус производит вскрытие трупов. Шейла Симпсон — единственный человек из первой группы, который ещё жив. Это тринадцатилетняя девчушка. Её горячка несколько спала, может быть, она и не умрёт. У следующих больных утром кончается девятидневный цикл. Меня одолевают злые предчувствия. На сегодняшний день больны 188 человек, многие из них лежат в своих каютах, потому что госпиталь переполнен.
Рабочие силового сектора исполняют обязанности санитаров. Бассит работает за троих. После ленча ко мне явилась делегация, которая состояла из 20 офицеров под руководством Уоткинса — сплошь солидные люди. Они потребовали, чтобы мы повернули к Новой Земле, пока ещё не стало слишком поздно. Разумеется, мне пришлось отговорить их от этого. Среди них был и бедняга Круикшенк из Корабельной Прессы. Его сын — один из тех восьмерых, которые умерли сегодня утром.
18.XII.2521.
Не могу спать. Сегодня утром заболел Фрэнк, несчастный парень. Он лежит совсем неживой, словно труп, и смотрит. На что? Он оказался только одним из 20 новых случаев. Теперь начинают болеть и пожилые люди. Я был вынужден изменить ранее существовавший распорядок дня на корабле. Ещё пара дней, и от него придётся совсем отказаться. Благодарю Господа, что большинство устройств работает автоматически и на самоконтроле.
Из десятерых человек, для которых кончился девятидневный цикл, умерли семеро. Трое пока на краю гибели. Никаких перемен у маленькой Шейлы. Никто ни о чем другом не говорит, кроме как о «девятидневной заразе».
Я приказал запереть Бассита в одиночку за распространение паники. Я слишком устал от длительной инспекции Отдела Растений вместе с сотрудниками отдела и Уоткинсом, который после неудавшейся вчерашней авантюры держится сухо.
Ной сказал мне, что эпидемия охватила 90% животных, из которых около 45% выздоровело. Я бы хотел, чтобы показатели у людей оказались такими же обнадёживающими. К несчастью, как раз хуже всего переносят заболевание наиболее развитые животные: лошади не перенесли его и, что ещё хуже, коровы тоже. Овцы тяжело болели, свиньи и собаки сравнительно легче. Мыши и крысы выжили все, и их способность к размножению оказалась не нарушена.
Обычные, растущие на Земле растения проявили более-менее такую же сопротивляемость. Здесь все время кипела адская работа, и вдесятеро уменьшившийся персонал все же превосходно справился с очисткой целых акров грядок. В соседних помещениях Монтгомери задумчиво продемонстрировал мне свои водоросли. Полностью извлечённые из хлороза, если это только был хлороз, они сейчас более активны, чем когда-либо. Похоже на то, что их вариант девятидневной заразы пошёл им на пользу. Мы активно выращиваем пять сортов кислородопроизводящих водорослей: 2 «влажных», один «псевдовлажный» и 2 «сухих» сорта, являющихся съедобным вариантом одного из ранних сортов, который несколько сотен лет назад был выведен из дикого примитивного вида.
В Отделе Производства Растений поддерживается высокая температура, и Монтгомери считает, что именно это оказало столь благотворное влияние. Позвонили в Корпус. Учёные обещают (не в первый раз уже), что приготовят лекарство к утру. К несчастью, большинство научных сотрудников болеют, и этим делом занимается какая-то женщина по фамилии Пэйн.
21.XII.2521.
Я покинул рулевую и, скорее всего, навсегда. Шторы на иллюминаторах задвинуты, теперь не видно больше этих омерзительных звёзд. Корабль охватывает унылая безнадёжность. Более чем половина экипажа хворает девятидневной заразой, а из 66 человек, проболевших полный цикл, умерли 46. Процент смертности уменьшается с каждым днём, но те, кто остался в живых, до сих пор пребывают в состоянии спячки. Шейла Симпсон, например, почти не двигается. Руководить чем-либо становится все более сложно, связи с отдельными частями корабля почти не существует, поскольку все связисты больны.
Повсюду встречаются группы мужчин и женщин, которые держатся вместе и чего-то ожидают. Царит общая апатия — или наоборот — бесшабашность. У меня перед глазами стоит страшная картина: никто из нас не остался в живых, но наш проржавевший гроб продолжает лететь дальше, чтобы через тысячи лет оказаться в поле притяжения какой-нибудь звезды. Такой пессимизм — проявление слабости, даже Ивонна не в силах расшевелить меня.
Учёные наконец-то установили причину болезни, но похоже на то, что теперь это уже не имеет значения, попросту слишком поздно до этого докопались. В любом случае результаты исследований упрощённо выглядят так: прежде чем мы покинули новую планету, произошла полная замена воды, все предыдущие запасы воды были выброшены на орбите, а их место заняли новые. Автоматический процесс, основанный на поглощении влаги из воздуха, чтобы потом вновь пустить её в водопроводную сеть, все время действовал безукоризненно, но, конечно же, вода, многократно использованная, становится, мягко говоря, затхлой. У новой воды, взятой из источников на Проционе, был отличный вкус. Разумеется, её подвергли анализу на примеси, но, очевидно, не так тщательно, как следовало бы. Методы исследований на протяжении многих поколений подвергались некоторым изменениям, хотя в настоящее время всякие претензии и поиски виновных не имеют никакого смысла. Попросту говоря, в воде содержался белок, который просочился сквозь наши фильтры.
Джун Пэйн из Научного Отдела — быстрое и сообразительное юное создание, которой гиперагофобия не позволила вместе с мужем остаться на Проционе. Она простеньким способом объяснила мне весь этот процесс. Белки состоят из соединений различных аминокислот. Аминокислоты, являясь основным строительным материалом, соединяются в клетки белка, образуя пептидные цепочки. Несмотря на то, что известное количество аминокислот равно двадцати пяти, они могут образовывать бесчисленные комбинации белковых молекул. Нам на горе в воде с Проциона оказалась двадцать шестая аминокислота.
В цистерне произошёл гидролиз белка на его составляющие элементы, как это, скорее всего, происходит на планете. Тем временем все живые организмы на борту: люди, животные и растения потребляли ежедневно галлоны воды. В их организмах аминокислота вновь создавала белковые молекулы, которые, попадая в клетки и используясь как топливо, сгорали в сложном процессе метаболизма, вновь расщепляясь на аминокислоты.
Двадцать шестая аминокислота вызывает нарушение этого процесса. Её присутствие служит причиной возникновения белковой молекулы, слишком сложной для того, чтобы животные и растения могли нормально её использовать. Именно этот факт, собственно, и послужил причиной общей вялости. Как разъяснила Пэйн, более сложная пептидная цепочка, появляющаяся при наличии новой кислоты, связана с несколько большей силой притяжения на Новой Земле. Следует признать, что мы очень мало знаем о том, как именно тяготение влияет на создание свободных молекул. Поселения в новом мире должны в данный момент находиться в такой же трагической ситуации, как и мы.
Но жители их имеют перед нами преимущество в том, что умирают под открытым небом.
22.XII.2521.
Вчера у меня не было времени, чтобы закончить, сегодня же наоборот — его у меня более, чем достаточно.
Измученный Тойнби сообщил мне о следующих 14 смертях.
Девятидневная зараза безраздельно владеет кораблём. Моя дорогая Ивонна оказалась последней из её жертв. Я уложил её на постель, но смотреть не могу. Это слишком страшно. Я совсем перестал молиться.
Заканчиваю писать о том, что рассказала мне эта малышка Пэйн. Она проявила осторожный оптимизм в оценке шансов экипажа выжить. Организмы заболевших вроде бы лишены всякой активности, но их внутренняя защитная структура борется со слишком сложными белковыми молекулами. Организм достаточно гибкий выйдет из этого сражения победителем, приспособившись к изменившейся ситуации. «Одной большой молекулой белка нельзя так уж здорово нам помешать», — смело утверждала мадам Пэйн. Белки находятся во всех живых клетках, и после опасного для жизни периода новый, незначительно отличающийся белок будет, скорее всего, устраивать организм. Новая аминокислота, названная «пэйнином», о чем небрежно проинформировало меня это сообразительное юное создание, как и ранее известный лейцин или лизин, оказывает явное влияние на рост. Каким будет это влияние, станет возможным установить только после длительных наблюдений, на которые, как мне кажется, у нас просто не останется времени. Зато некоторые краткосрочные последствия у нас перед глазами. Растения по большей части приспособились к пэйнину, и когда это произошло, начали бурно развиваться. Животные тоже приспособились в зависимости от вида с теми лишь последствиями, что воспроизводство свиней резко увеличилось.
