Дмитрий Леонтьев - Идущие за кровью
— Инквизиция! — предложил хмельной от крепкого яда Агасфер. — И всех сжечь!..
— Нет уж, — возразил я. — Лучше я полезу в катакомбы… На две дюжины сильнейших магов мира у меня ещё сил хватит, а вот второй революции или перестройки я уже не выдержу… Куда идти и что нести?..
* * *— Нет, Агасфер прав: в средневековье всё же было куда проще, — кряхтел я, сгибаясь под тяжестью огромного кожаного ранца и тяжелой сумки с приборами. — Сколько весит талисман? От силы сто граммов. А это… Кто тебе сказал, что здесь — тридцать килограммов?! Он тебя обманул. Сюда каким-то чудом влез холодильник, да ещё стиральная машина уместилась… Ой!
Я по колено провалился в какую-то канаву, заполненную вонючей, ржавой жижей. Шедший впереди Петров помог мне выбраться и, ориентируясь, осветил фонариком стены туннеля.
— Немного осталось, — утешил он. — Метров триста, и мы у цели.
— Ты то же самое говорил полчаса назад… Неудивительно, что в таких местах рождаются всякие жабообразные монстры и монстрята, — не унимался я, чувствуя, как липкая жижа стекает в мои сапоги. — Если б я здесь месяц прожил, наверное, мутировал бы… А бомжи живут — и ничего… Недавно одного такого поймали… тут же отпустили. Нам освежители воздуха в отделе не выдают. Они разнарядкой не предусмотрены. А месяц назад… Ой!..
Я ввалился в другую траншею, на этот раз едва ли не по пояс. Мой замысловатый мат не смогло повторить даже эхо. Едва начав, оно сбилось, завибрировало и унеслось в глубину темных туннелей, жалобно причитая откуда-то издалека.
Огромная голохвостая крыса размером с хорошую кошку сорвалась откуда-то сверху и, шлепнувшись в воду рядом со мной, попыталась использовать меня в качестве спасательного круга. Сумкой отшвырнув мерзкую тварь, я с трудом выбрался на место посуше и, забрав у Петрова фонарик, сообщил:
— Теперь я пойду вперёд. Судя по всему, следующая канава будет доходить мне до ушей, а этого мне как раз и не хочется… Долго ещё?
— Уже совсем рядом, — отозвался он. — Метров сто прямо, затем пятнадцать по левому туннелю, потом десять по правому, потом около пятнадцати по левому и наконец…
Я молча отдал ему фонарик и пропустил вперёд. Минут через тридцать, насквозь мокрые и перепачканные грязью, мы вышли в огромную, выложенную булыжником залу с потрескавшимся и потемневшим от времени кирпичным сводом. Помимо того прохода, через который мы вошли в залу, имелись ещё два выхода: один — огромный проем в осыпавшейся кирпичной стене, другой — небольшой, полузасыпанный обломками камня и полусгнившего дерева. Древний, полуразрушенный колодец из крупных, грубо отесанных булыжников гнилым зубом возвышался посреди зала. Запах плесени, сырости и ещё чего-то приторно-кислого вызывал тошноту, а равномерно падающие со свода капли стучали не по залитому грязью полу, а по нервам.
— Здесь и будем ждать, — сказал Петров. — Подходящее место.
Я зябко передернул плечами и снял ранец.
— Ты уверен, что это именно то место? — спросил я, озираясь по сторонам.
— Разумеется, не то, — уверенно заявил Петров. — Но какая разница?.. Мы в подземельях Васильевского острова. За тобой наверняка следили и видели, как ты вошел в катакомбы. А уж здесь они нас отыщут…
— В таком случае, может, выберем место посуше? — предложил я. — Здесь даже присесть негде…
— Здесь есть колодец, а ничего другого, связанного с «хранителем сокровищ, поднимающимся из глубин земли», мне в голову не пришло… Сойдет и колодец. Натянуто, конечно, но… сойдет.
— За мной никто не следил, — сообщил я, поднимая с земли камешек и бросая его в колодец. Я успел досчитать до семи, прежде чем из темной глубины донесся едва слышный удар о воду. — Глубокий, — удивился я. — Как же они его копали? Впрочем, чего я удивляюсь? Пирамиды тоже без подъемного крана строили, а тут какой-то колодец… но какой глубокий, зараза… Я повторяю: не следил за мной никто. Я специально два часа кругами катался, думал — может, опоздали. Нет, никого не было…
— Если ты их не видел, это не значит, что их не было, — возразил Петров, вынимая из ранца аккумулятор и конденсаторный блок. — Если б тебе на хвост сел профессионал из спецслужб, его бы для тебя тоже «не было». А это — не спецслужбы. Это куда меньше заметно…
Он достал из сумки какую-то утыканную «иголками» и проводами трубку, соединил пристроенный к ней блок управления к аккумулятору и конденсатору, пристроил эту «электронную пушку» на краю колодца и удовлетворенно оглядел творение своих рук. Затем отнес на пять шагов небольшой свинцовый ящик, который, не доверяя мне, тащил всю дорогу сам, и, натянув резиновые перчатки, пинцетом достал из него крохотный кусочек какого-то серого вещества. Положил его на крышку ящика, поправил линейный ускоритель так, чтобы «труба» смотрела точно на ящичек, и кивнул:
— Готово. Им понравится. Эта штука будет действовать на них похлеще крупнокалиберного пулемета… Может быть, даже с «разрывными» пулями. Мы это не увидим, но их разнесет просто в клочья… Теперь нужно позаботиться и о себе… Лично я думаю, что нам стоит спрятаться вон за тем завалом, в малом проходе. Тогда между нами и радиоактивным веществом будут две преграды: колодец и баррикада из камней. Расстояние для пульта дистанционного управления вполне достаточное.
— С нами точно ничего не произойдет? — в сотый раз спросил я. — Я мало об этом знаю, но то, что слышал, весьма нелицеприятно… Леший с ним, с облысением, как-ни будь проживу «под Котовского», но… Очень не хочется из «мужественного оперативника» превратиться в «просто оперативника»…
— Сколько раз повторять? Ничего с тобой не случится. В школе нужно было физику изучать, а не в «крестики-нолики» на последней парте играть… Тихо! Мне показалось, или я что-то слышал?
— Это капли падают с потолка.
— И всё же отойдем за завал. Что-то мне не нравится моё настроение. Оно стало угнетенным. Такое бывает в двух случаях: либо когда меня ожидают неприятности, либо когда я вынужден общаться с тобой свыше двух часов… Лучше нам отойти за завал… Вот! Слышишь? Опять…
На этот раз какой-то странный хлюпающий звук услышал и я. Стремглав мы бросились в полуразрушенный коридор и присели за грудой обломков, осторожно выглядывая поверх завала. Петров выключил фонарик, и в окружающей нас темноте угадывались лишь контуры находящихся в зале предметов. В звенящей от напряжения тишине странный звук становился все слышней и отчетливей. Петров напряжённо наблюдал за главным входом, держа палец на кнопке пульта дистанционного управления. Звук становился все ближе, ближе… Я недоуменно приподнялся над завалом: судя по звуку, его источник находился совсем рядом, однако я ничего не видел.
— Что за чертовщина?! — недоуменно прошептал Петров. — Хлюпает уже в зале… Вот сейчас возле колодца… Теперь немного влево… Ничего не понимаю… Ты что-нибудь видишь?
— Включи-ка фонарик, — попросил я, вглядываясь в полумрак пещеры. — И свети над самым полом…
Луч света разорвал сумрак подземелья, метнулся из стороны в сторону, ориентируясь на звук, и уткнулся в большую серую крысу, важно и неторопливо шествующую вдоль стены.
— Тьфу ты! — не выдержал Петров. —А понтов-то сколько!.. Словно не крыса, а как минимум микробульдозер грязь разгребает…
— У страха глаза велики, — согласился я, доставая из кармана пачку сигарет. — В таких местах невольно представляешь себе черт-те что, а на деле выходит…
Я чиркнул спичкой, намереваясь прикурить, и замер, не донеся её до сигареты. С нашей стороны завала, в каких-нибудь двух шагах от меня молча стояла группа мрачных и явно недоброжелательно настроенных к нам мужчин в одинаковых серых балахонах. Они казались бы одной серой массой, если б не блеск хищных, горящих ненавистью глаз.
— А может, ты и прав, — ничего не замечающий Петров продолжал водить фонариком из стороны в сторону, рассматривая залу. — Вполне может статься, что все это было дурной идеей и мы зря их ждем. Сейчас и я начинаю это чувствовать. Там, наверху, был какой-то азарт, какое-то лихорадочное состояние погони… Они — меня, я — их… Обидно, столько сил потрачено, столько надежд возложено, а теперь…
Не отрывая взгляда от молчаливых фигур, я протянул руку, «вслепую» нашёл плечо напарника и толкнул его, привлекая внимание.
— Да не утешай ты меня, — кисло сказал он. — Ошибся и ошибся, что уж теперь поделаешь…
— Ноги, — уверенно заявил я.
— Что? — поинтересовался Петров, поворачиваясь. — Какие ноги?
— В смысле — бежать, — пояснил я. — Вот чего не понимаю лично я, так это с чего мы взяли, что они придут именно с той стороны? Этого в пророчестве не было… Как же я ненавижу пророчества!
В одно мгновение преодолев завал, мы выскочили в залу и пустились наутёк. Но не успели. Когда до входа в центральный туннель оставалось не больше двух метров, земля ушла у нас из-под ног и, растянувшись в грязи, мы едва успели прикрыть головы от посыпавшихся сверху камней. К счастью, ни один крупный булыжник в нас не попал, зато вход оказался надёжно засыпанным искусственно устроенным обвалом. Возле второго входа, отнимая у нас последний шанс на бегство, стояли серые безмолвные фигуры.
