СССР 2061 - СССР-2061. Том 9

— Как можно лететь туда? Неужели можно бросить все ради неизвестности?

Я пожимаю плечами. Утро слишком раннее для таких дум. Я просто хочу побыть в тишине, рядом с ней. Попытаться уловить ее отражение в узорах стекла, по которому сбегают холодные ручьи.

— Ты бы никогда не полетел туда?

— Никогда.

— Потому что у тебя есть я? Улыбаюсь.

— Да. Потому что у меня есть ты.

— Я приготовлю кофе.

Я слышу, как скрипят половицы. Она поднимается с кровати и тихо подходит ко мне. Обнимает. И мне сразу становится спокойней и теплей.

— Я люблю тебя, Антон Мезенцев. Ты знаешь это?

— Я знаю…

Гул кислородных установок, гоняющих по базе искусственную атмосферу, уходит вибрацией в железные решетки пола. И дрожь эта расшатывает мои ноги. Каждый раз, когда я иду по бесконечным коридорам марсианской колонии, я чувствую, как невидимые стражи этих мест пытаются поставить меня на колени перед красным богом войны, которого мы осквернили своим присутствием. Именно от этого страха сбежали с планеты суеверные американцы, проигравшие космическую гонку нашей стране. Но боги позабыли о том, что боятся их только те, кто в них верит. И поэтому я ни за что не склонюсь перед мифом, а буду до самого конца верен присяге, которую давал на Земле, много лет назад.

«Я, Антон Мезенцев, поступив на службу в органы внутренних дел, присягаю на верность народам Советского Союза. Клянусь не щадя своей жизни, охранять установленный Конституцией и законами Советского Союза правовой порядок. Если же я нарушу принятую мной присягу, то готов нести ответственность…»

Этот мир наш. Он не имеет границ, и когда-нибудь люди поймут это. Пора покинуть колыбель жизни и рассеяться зернами в черноземе вселенной.

Я здесь. И моя миссия в том, чтобы все зерна дали всходы. А всходы дали плоды. Никто не должен отнимать у другого его место под солнцем. Не должен лишать его жизни.

«Помни, куда ты летишь, Антон. Там, посреди красных пустынь, в людях просыпаются давно позабытые, первобытные инстинкты. Человек – хищник. Его всегда будет привлекать запах крови. Не доверяй никому, кроме себя. Не поворачивайся к ним спиной…»

Слова моего начальника. Напутствие перед полетом. Я запомнил их. Но иногда, красными от аварийных ламп ночами, слова эти рассыпаются в прах. Я протягиваю к ним руки, но вместо твердой памяти ощущаю в ладонях лишь мягкий пепел золы. Замкнутое пространство, с одними и теми же лицами, пожирает время, прожевывая его до последней крошки. Иногда я не могу вспомнить, сколько я здесь. Поэтому сплю все реже. Отдавая последние силы поискам убийц. Я должен найти их и вернуться домой, к Миле. Ведь она, наверное, так устала меня ждать.

У меня есть круг особых подозреваемых. Тех людей, которые, действительно, могли убить. Через несколько суток первый из них отправится дальше, на Титан, где человечество строит базу по добыче метана. А это значит, что на поиски убийц у меня осталось не больше пятидесяти часов.

По дороге в жилой отсек встречаю запыхавшегося связиста, Максима. Его нет в моем списке. Капли пота блестят на его раскрасневшемся лбу, а в козлиной бородке болтаются крошки печенья. Он хватает меня за руку, и виснет на ней, растягивая рукав комбинезона.

— Наконец-то…нашел…

— Зачем искал? Жадно глотает кислородно-аргонную атмосферу. Пытается отдышаться.

— Сообщение от вашей жены. Она была на связи… Я искал вас, но сеанс закончился раньше. Она оставила сообщение…

Все мои надежды и мечты гибнут в этих коридорах. Я кружу по ним, как слепой пес, которому не суждено отыскать любимых хозяев.

— Все в порядке, Максим. Скоро я полечу домой. К ней. Иду вслед за ним. Вновь повинуюсь инстинктам, отдаляющим меня от дома. Но так ли это плохо – слушать собственное сердце?

Заходим в тесную «комнатку свиданий». Так все ее называют здесь, хотя, на самом деле, это помещение, затянутое паутиной проводов, называется «Пунктом видео и радио – связи». Но людям свойственно все упрощать. Поэтому «комнатка свиданий» остается для них последним шансом не забыть, кто они такие. И откуда появились здесь, в неизвестном мире пыльных бурь и одинаковых железных стен.

— Вот… — связист пробегается худыми пальцами по клавиатуре компьютера. И ее лицо вспыхивает передо мной, как искры бенгальского огня.

— Здравствуй, Антон…

Для меня нет пустоты, что заполняет шумами долгие сеансы радиосвязи. Есть только ты. Я всегда слышу тебя в своем сердце.

Мне кажется, я начал понимать жизнь только тогда, когда в ней появилась ты. Я не помню ее другой. Не помню своего родного города без тебя. Не помню улиц и майских демонстраций. Словно бы до тебя существовала только пустота, в которой никогда не было солнца. И когда ты, разрядами тока прошла сквозь меня, взывая к жизни, я распахнул глаза и увидел, наконец, настоящую правду. Я прозрел. Каким бы прекрасным не был мир, построенный нашими вождями, без любви он проносится мимо, словно яркие пейзажи за окнами быстрого поезда. Мы видим его, но не можем прикоснуться, не можем стать его частью. У нас не хватает сил спустить стоп-кран и выйти наружу из переполненного вагона, чтобы улечься в мягкую траву и любоваться безмятежным небом, не знавшим войны сотню лет. Мы вечно боимся куда-то не успеть. Спешим занять свое место под солнцем, тепла которого рискуем так никогда и не познать. Я счастлив, что однажды в мой вагон вошла ты. И что все с этого момента стало по-другому. Ты привела меня на вершину мира. И показала, как нужно жить.

— Смотри, Антон. На этой улице я выросла. В этом доме. Мы играли в классики недалеко от памятника Дзержинскому. Сейчас все друзья из моего детства позабыли то чудное время. Никто из них больше не приходит сюда.

В окнах многоэтажных домов догорал ярким огнем закат. По улицам шли влюбленные пары, а на скамейках, среди золота осенней листвы, сидели старушки с костылями, листая страницы электронных книг.

— Здесь ничего не изменилось, Антон. Изменились только мы… Пойдем. Я покажу тебе кое-что.

У здания кинотеатра, в окружении красивых скульптур, разноцветными лепестками распускался фонтан. Его струи кружились в неповторимом танце, и я подумал о том, что именно таким должен быть цветок желаний. Я протянул тогда руку, чтобы сорвать один из лепестков и, коснувшись воды, загадал желание – навсегда остаться с тобой.

Нас стало так много в огромной стране. Мы превратились в сверхдержаву, равной которой не было на всей Земле. Наш дом дал нам знания и научил верить в себя. Но за всеми этими благами мы разучились радоваться простым вещам, которые жили с человечеством долгие циклы тысячелетий. Новые слова пришли взамен старым, а техника моих детских лет безумно устарела. Но почувствовав любовь, я осознал, что каким бы не было будущее, в нем всегда должно оставаться место простым человеческим чувствам.

— Странно, да?

Я заметил, что она смотрит на звезды. Туда, где красной точкой пульсировал Марс.

— Что странно?

— Ведь те, кто улетел туда…они сейчас смотрят на нас…

Вне

Первое убийство за пределами Земли. Спустя 33 года после высадки на Марс. Через 13 лет после освоения Пояса Астероидов.

Тело механика нашли в его собственной кровати, с проломленным черепом. Все простыни вымокли от крови, а рядом, на полу, в скопившихся вязких лужах, валялся тяжелый газовый ключ.

Но пока я летел на базу, все следы преступления стерлись, а орудие убийства куда-то, таинственным образом, запропастилось. Немудрено. Ведь с того момента прошел целый год.

Бог войны. Марс. Так прозвали его наши предки. А мы притащили сюда, вместе с техническим прогрессом, все свои самые страшные пороки, и они полезли из нас, как только мы начали вглядываться в бездну. Глупо было надеяться, что добровольцами этих полетов окажутся сплошь патриоты, мечтающие установить красный флаг на красной планете. Кто-то должен был выполнять и тяжелую работу, связанную с обратной стороной человеческой жизнедеятельности. В замкнутом пространстве, как и в природе, выживает сильнейший. Кто-то получает дозу радиации, каждый день латая дыры в обшивке базы, а кто-то сидит в «комнатке свиданий» и пожирает печенье. В таких случаях смена ролей неизбежна. Рабочий персонал здесь деградирует с каждым днем, заражая духом первобытности всю колонию. И когда на нижних слоях, наконец, объявится лидер, все в этом месте может полететь к чертям.

Я отправил отчет со своими соображениями на Землю. Но ответа от них так и не дождался. У меня есть круг особых подозреваемых.

В столовой я наблюдаю, как первый номер из моего списка, перешептывается, за обедом, со вторым. Они обсуждают что-то связанное с ложками, и один показывает другому, как лучше их затачивать. Движения его пальцев выдают мне всю правду. И его обветренные губы… «Чик. Чик. Чииирррк»