Елена Бжания - Кенгуру и белые медведи

— Очень надеюсь, что ты этого не сделаешь.

Глаза рыжей свирепо сверкнули.

— Назови хоть одну причину, по которой я не могу растерзать тебя на месте?

«Перво-наперво, я быстро отобьюсь, а если разозлюсь, то вообще за себя не ручаюсь. Чем не причина?»- мысленно привела довод Загрызалова, однако озвучивать его не стала.

Пока россиянка призывала на помощь всё свои дипломатические способности, австралийка оглашала прегрешения:

— Ты восемь месяцев жила с моим парнем, прикидываясь его сестрой! Вы лгали мне в глаза и не стыдились! Небось, ещё и посмеивались за моей спиной! И в довершении — теперь вся страна знает, какой я была дурой! Вы опозорили меня перед семьёй и друзьями!

Чувствуя, что Кристи вот-вот снова попытается перейти от устных упрёков к физическим, Вика поспешила успокоить, или хоть попробовать успокоить, рыжую сорвиголову.

— Это была не наша затея, мы выполняли приказ! — Почему бы и не обелить себя, а главное — Марка, коли есть возможность? — От нас ничего не зависело. Да и твоя жизнь оказалась бы в опасности, если б ты узнала. — Ну, сочинять так уж сочинять.

Кристи, вроде, постановила повременить с расправой, однако ничуть не смягчилась. Вика подумала, что настала очередь правды.

— Считаешь, нам самим не осточертело это враньё?! Под конец нам хотелось выть, особенно Марку! Он ходил как ударенный, — не придумалось другого аналога к русскому слову «пришибленный», — ощущая свою вину перед тобой. И у тебя нет повода для ревности. — Загрызалова вытянулась по струнке, задрав подбородок. — У меня не было никого ближе, роднее, дороже, чем бабушка и дедушка. Так вот, я клянусь тебе их памятью, что наши с Марком отношения ни разу не вышли за рамки дружеских! — Слова, горячие и в кои-то веки честные, возымели эффект. Кристи притихла и задумалась. Загрызалова решила дожимать. — Ты хоть осознаешь, что Марк мог погибнуть? — Рыжая ещё разительнее переменилась в лице. Похоже, до сего момента они и впрямь не до конца понимала, в какой опасности побывал герой-ихтиолог. — Или тебя волнуют лишь его мифические интрижки? Кристи, Дантон тебя любит, и он тебе верен. Чего тебе не хватает?! Только представь: ты могла больше никогда не увидеть Марка. — Замешательство Кристи сменилось ужасом. Она окончательно деморализовалась. Вика потёрла виски, переводя дух, потом внимательно-внимательно посмотрела на собеседницу. — Как женщина женщине: тебе невероятно повезло с Марком. Но не надо постоянно проверять его на прочность, он не железный. И твои заскоки рано или поздно приведут к тому, что терпение Марка лопнет.

— Учишь меня, как мне строить отношения с моим же парнем? — вновь ощетинилась Кристи.

— Нет, — утомлённо выдохнула Виктория, — призываю ценить то, что у тебя есть — то, о чём большинство девушек только мечтает. — Загрызалова мотнула головой в сторону коттеджа. — Давай зайдём.

Кристи насупилась, но кивнула.

Они вместе миновали калитку, прошагали по тропинке, поднялись на крыльцо. Дверь открыла Загрызалова, пропустив австралийку вперёд.

— Я вернулась! — громко объявила россиянка и почти сразу услышала, как Марк топает в прихожую. — И я не одна.

В следующий миг показался сам владелец дома, вывернувший из гостиной. Увидев рыжую, блондин застыл с открытым ртом и широко распахнутыми глазами, в которых, казалось, замерли сотни бирюзовых огоньков. Парень ждал. Ждал реакции Кристи. Как себя поведёт его пассия (возможно, теперь уже бывшая)? Закричит? Налетит с кулаками? Расплачется?

Не то, не другое, не третье.

Кристи повисла на шее Марка, вцепившись крепко-накрепко. Она обнимала его и приговаривала:

— Ты жив… Ты жив… Мой дорогой!

Дантон ожидал чего угодно, только не этого. Его глаза незамедлительно вылезли на лоб. Руки блондина сомкнулись на спине огненноволосой девушки.

— Кристи, я…

— Потом, всё потом, — прошептала красавица, приникнув к Марку.

Вика по-настоящему обрадовалась за друга. А потом внезапно поняла, что ей больше нечего здесь делать. Она на цыпочках направилась к ванной. Марк заметил это, чуть вздрогнул и собрался прервать объятие, чтобы проводить россиянку или хотя бы попрощаться. Но Вика остановила его лёгким возражающим движением. Она улыбнулась и помахала рукой, продолжая потихоньку уходить. Марк также не пожалел улыбки, самой ласковой и душевной. Он выставил ладонь, широко растопырив пальцы. Это тоже был прощальный жест. Вика улыбнулась шире, глубоко вздохнула и покинула комнату.

Загрызалова зашла в ванную и, не снимая ни одежды, ни обуви, залезла в воду, прихватив с собой оба чемодана. Огляделась напоследок, набрала в лёгкие побольше воздуха и окунулась.

Первый рабочий день в «Обители зла» прошёл гораздо лучше, чем Вика ожидала. Никто на неё даже не посмотрел косо, все глазели с интересом, некоторые с восхищением. Нина Борисовна вообще была тише воды, ниже травы. Поговаривали, что дамочка вот-вот со свистом вылетит из инспекции, не без содействия нынешнего мэра, разумеется.

Коллеги засыпали Вику вопросами: давно она работает на спецслужбы? страшно ли было выполнять задание? как там в Австралии? а напарник был симпатичный? Девушка отвечала односложно, не упуская возможностей отмолчаться, и в основном загадочно улыбалась.

Домой Загрызалова вернулась вымотанная, но довольная. Оказалось, за прошедшие полгода с лишним она почти не растеряла профессиональной сноровки, а если что-то и забылось, то быстро нагонится.

Вика рухнула на диван и примостилась в самом углу, подобрав под себя ноги. Семь часов вечера. Ещё не поздно, однако идти куда-то развлекаться попросту нет сил. Смотреть телевизор тоже не хочется. Поговорить бы с кем-нибудь, по душам. Но если позвонить кому-нибудь из друзей, придётся битый час отвечать на вопросы об «австралийской командировке», а эта тема надоела Вике до зубного скрежета.

Все последние месяцы главным собеседником Загрызаловой был Дантон-младший. Виктория даже не подозревала, как сильно привыкла к тем простым, лёгким разговорам с Марком, когда и он, и она, сами того не замечая, рассказывали друг другу о себе, о своих планах, проблемах и мечтах, самых ярких воспоминаниях… Интересно, чем сейчас занимается Марк?

Инспектор тут же посмеялась сама над собой. В Голд-Косте часа два ночи. Чем Дантон может заниматься в такое время? Либо сном, либо Кристи. Так что звонить ихтиологу или писать ему по Интернету — затея глупая и бессмысленная.

Напористо застрекотал дверной звонок. Вика нехотя выгреблась с дивана и потопала открывать.

— Вечёр добрый! — бодро поздоровался мужчина лет пятидесяти-шестидесяти, одетый в выцветший спортивный костюм некогда синей, а ныне серо-голубой окраски. В правой руке визитёр держал потёртый, а местами и побитый чемоданчик с инструментами, левой потрёпывал свои седые волосы, короткими кудрями выбивающиеся из-под белой кепки в мелкий чёрный горошек.

— Добрый, — немного удивлённо согласилась Вика. — А Вы кто?

Мужчина улыбнулся, от чего физиономия его стала ещё добродушнее, хотя, казалось бы, дальше уже некуда. Испещрённая морщинами, смуглая кожа лица на щеках и в уголках глаз сложилась в задорные складки.

— Сантехник я, не признали что ль?

Вика напрягла память. Лицо у старичка, вроде впрямь отдалённо знакомое. Сантехник?.. Ах да! Они виделись три четверти года назад, незадолго до того, как Загрызалова сменила ванну. Девушка третий раз затопила соседей, пригласила очередного мастера, тот подправил что мог, но сказал: надо срочно искать другую сантехнику. Ох, как же давно это было! Будто целая жизнь прошла. А ведь минуло всего несколько месяцев.

— Точно-точно, я Вас вспомнила. Но сегодня я никого не вызывала.

Улыбка сантехника растянулась от уха до уха.

— Знаю я. Просто рядом был, зайтить решил, справиться: всё путём, ничего не лопнуло, не треснуло, соседей не затопило?

Вика улыбнулась, устало, но искренне.

— Нет, ничего такого. Мне поставили другую ванну, теперь никаких жалоб.

— Раз я ужё всё равно тута, может, проверить на всякий случай?

Виктория не возражала.

— И вправду: не ванна, а загляденье! — после проверки вынес вердикт сантехник. Он похлопал по краю ванны. — Эх, вот ведь вещь! Старьё старьём, а служит лучше новой, и ещё лет тридцать простоит.

Загрызалова наблюдала за тем, как мастер убирает свои инструменты обратно в чемодан. У этого человека были тёмные, морщинистые руки, крепкие и натруженные. От одного взгляда на них отчего-то становилось спокойно и уютно. Наверно потому, что такие руки могли быть только у того, кто старательно и честно работал всю свою жизнь.

— А чего ванна полная? Мыться собралась?

— Кто, я?.. Нет. Просто… — Вика понятия не имела, что сказать. Девушка не знала ответа на вопрос сантехника. Действительно, зачем она наполнила ванну? Ожидала, что Марк надумает нагрянуть в гости? Идиотизм. — Просто мне нравится, когда здесь вода. Люблю воду.