Бен Элтон - Слепая вера
– Наша дочь сегодня жива лишь благодаря вмешательству науки, созданной человеком, – твердо произнес он. – Ее спасение не может означать, что она хочет сохранить нашу семью.
– И все-таки я против развода. Только не теперь. Только не после того, что мы пережили вместе.
Но Траффорд по-прежнему хотел развестись. Ему нужна была свобода, чтобы читать и учиться – сейчас это стало его страстью. Каждая минута реальной жизни, посвященная унылым будничным хлопотам, была потеряна для поисков знания и плодотворной работы воображения, которым он предавался с негаснущим пылом.
Он хотел уединения и времени для сосредоточенных занятий. Если они с Чанторией разведутся, он все это получит. Из-за ребенка квартира достанется ей, а ему придется искать крышу где-нибудь в другом месте. Большинству мужчин такая перспектива внушала ужас: проблема нехватки жилплощади стояла остро, и мужчины-одиночки чаще всего находили себе приют в общежитии или, если повезет, в дешевой гостинице. В смысле бытового комфорта это было бы для Траффорда серьезной переменой к худшему: хотя в квартирках для семейных вечно царили теснота и сырость, а в грязных подъездах кишели крысы, по сравнению с крошечными пластмассовыми клетушками, которые предлагались в дешевых гостиницах, и набитыми до отказа спальнями общежитий они казались настоящими дворцами. Но Траффорд не искал комфорта для тела – ему нужен был комфорт для ума и души. Он просто хотел, чтобы его оставили в покое. Пусть ему дадут узкую койку в переполненной спальне, где хозяйничают тараканы, лишь бы он мог отгородиться там от всего мира, настроив свой интернет-приемник на какую-нибудь безликую музыку в стиле нью-эйдж, и отправиться в путешествие по огромной неисследованной вселенной истории, науки и литературы.
Кроме того, он был влюблен в Сандру Ди.
После той публичной исповеди, когда Чантория назвала со сцены ее имя, Траффорд воздерживался от посещения персонального сайта Сандры Ди. И все-таки она продолжала занимать его мысли, а то, что во время последнего физиприса она выглядела очень сердитой и упорно избегала его взгляда, только усилило его одержимость. Все героини романов, которые он брал у Кассия, казались ему похожими на нее. Элизабет Беннет была Сандрой Ди, возлюбленная Хитклифа Кэти была Сандрой Ди, Анна Каренина, Джульетта и Офелия – все они были Сандрой Ди. Ее облик принимали даже исторические фигуры, о которых он читал: и у первооткрывательницы радия Марии Кюри, и у борца за права женщин Эмили Панкхерст, и у Елизаветы Первой были те же черты лица, что и у Сандры Ди.
– А я считаю, что надо действовать по плану, – сказал Траффорд Чантории. – В конце концов, мы уже объявили о разводе, и вообще…
– Подумаешь, – ответила Чантория. – Многие пары сходятся и расходятся по два раза в месяц.
– Мы не они. Раз начали, надо закончить.
– Ты меня больше не любишь? – спросила Чантория, и глаза ее наполнились слезами.
– Чантория, мы оба согласились на развод. Ты тоже меня разлюбила.
– Но эти последние недели снова нас сблизили!
– Только потому, что мы боялись за дочь.
– А я… я думала, что не только…
И полились слезы. Чантория плакала так горько, что вскоре Траффорд не выдержал и принялся ее утешать.
– Не плачь, – сказал он, обнимая ее. – Давай подождем денек-другой, а там посмотрим.
– Мы нужны Кейтлин, – всхлипнула Чантория. – Она хочет, чтобы мы были вместе.
24
Вся жизнь Траффорда и Чантории в Башнях Вдохновения изменилась до неузнаваемости. Когда корь пощадила Мармеладку Кейтлин, Траффорд стал бояться, что другие родители возненавидят их за такое везение, и у него камень с души упал, когда эти страхи не оправдались. Наоборот, их с Чанторией вдруг принялись превозносить как людей, особо отмеченных Господом.
Все началось с того, что на первой же после снятия карантина публичной исповеди отец Бейли торжественно объявил о чудесном спасении Мармеладки Кейтлин с церковной кафедры.
– Как известно всем вам, – сказал он, – на наш район только что обрушилась жесточайшая небесная кара. Но Господь в своей безграничной мудрости сохранил жизнь одному ребенку. Я хочу уверить вас в том, что все ушедшие дети теперь живут в ней. И я говорю всем осиротевшим матерям и отцам из Башен Вдохновения: когда вы видите Мармеладку Кейтлин, постарайтесь разглядеть в ней частичку того или той, кого вы потеряли, но кого непременно обретете снова. Нам неведома цель Господа, спасшего Мармеладку Кейтлин, но мне думается, что он спас ее ради какого-то высшего назначения, пока еще сокрытого от нас.
Бейли простер руку туда, где сидели Траффорд с Чанторией.
– Лелейте ее, Чантория, защищайте ее, Траффорд, ибо она воистину благословенна, а с нею вместе, как ее родители, благословенны и вы оба. Так что не будем больше вспоминать о разводе! – добавил он. – Бог-и-Любовь спас вашу девочку. И спас не просто так. Он возлюбил вашу семью. Он поверил в вашу семью. Идите домой с миром! Танцуйте так, словно никто вас не видит, пойте так, словно никто вас не слышит, а ночью займитесь любовью так, словно это у вас впервые.
Нежданно-негаданно Траффорд и Чантория стали местными знаменитостями. Теперь вся женская компания, в которой Чантория раньше была сбоку припека, набивалась к ним в гости. Каждый, о ком отец Бейли считал нужным упомянуть во время проповеди, автоматически становился важной персоной, которую следовало всячески ублажать. Та же Незабудка навещала их ежедневно, объявив в своем видеоблоге, что Чантория – ее новая лучшая подруга.
– Может, попросить Лексуса заскочить к вам и посмотреть, что у вас с душем? Я знаю, твой Траффорд не слишком большой умелец по этой части, благослови его Бог, а Лексус наверняка смог бы все починить.
Незабудка всегда норовила взять Мармеладку Кейтлин на руки и потискать ее, повторяя снова и снова, что возня с этой малышкой помогает ей переживать утрату Сникерса.
– Я просто знаю, что мой Сникерс и ваша Мармеладка Кейтлин стали бы самыми-самыми лучшими друзьями, – сказала она однажды, вытирая слезы. А потом многозначительно добавила: – У Кейтлин есть крестная мать?
– Только Куколка, – призналась Чантория с некоторым смущением, потому что Куколка была крестной матерью всех детей в доме. Наверное, если бы Чантория приложила к этому больше стараний, она могла бы подыскать для дочки и еще кого-нибудь: ведь от приглашенной на эту роль не требовалось ничего особенного, разве что напиться на крестинах. Но когда родилась Кейтлин, Чантория не стала обращаться к соседкам с этой просьбой из боязни, что ей откажут. Да и теперь у нее не хватало духу задать прямой вопрос.
– А может… может быть, ты… – запинаясь, начала она.
– Боже мой! – завопила Незабудка. – Боже мой, какая честь! Мы обязательно ее окрестим!
– Вообще-то ее, конечно, уже крестили, но…
– Мы сделаем это еще раз, но теперь уж как следует! Устроим классную вечеринку! Позовем всех девчонок и оторвемся по полной!
Незабудка сдержала слово, и вскоре состоялось роскошное празднество, на котором все обитательницы дома выстроились в очередь, дабы предложить свои услуги в качестве крестных матерей и обнять последнего уцелевшего ребеночка в округе – без сомнения, в надежде на то, что выпавшая на долю Кейтлин удача или Божье благоволение передадутся им и помогут выжить их следующим деткам.
Чантория как могла старалась сдержать свое бурное ликование – в конце концов, эпидемия сошла на нет лишь неделю-другую тому назад и весь дом был еще в трауре, – но при таком количестве визитов и подношений в виде тортов с шоколадками ей было нелегко скрыть восторг. Куколка взялась за организацию ее распорядка дня, точно снисходительная мать, надзирающая за бестолковой жизнерадостной дочерью.
– В одиннадцать у тебя кофе с Бархатной Тайной, но к двенадцати ты должна ее выпроводить, потому что Незабудка и Розовая Жемчужина ведут тебя на ланч не куда-нибудь, а в «Макдоналдс», где Кейтлин получит свой первый в жизни «мак-флурри».
Дни Чантории пролетали в суматохе визитов. У них в квартире не переводились торты с шоколадом, рекой лилось шипучее вино, и все без устали обнимали ее чудную малышку, счастливую избранницу Бога-и-Любви.
Все это как нельзя более устраивало Траффорда. Раньше жить с Чанторией было довольно утомительно, поскольку она то и дело приставала к Траффорду, требуя внимания. Теперь же Куколка расписывала все ее время по минутам, и Траффорд мог ежедневно проводить за чтением долгие часы. Конечно, его внезапная страсть к самосовершенствованию была отмечена многими гостями, но общество сочло это положительным явлением, свидетельствующим об особых планах, которые Бог связывает с самим Траффордом и его семьей.
– Траффорд у нас молодец, – говорила Куколка. – Он хочет быть достойным того задания, которое Господь намерен ему поручить.
