Геннадий Семенихин - Космонавты живут на Земле
— Какой там счет? — поинтересовалась она не без кокетства. — Два — два, кажется, товарищ король бильярда?
— Давай, давай, играй, — нервно ответил Дремов.
— Будет четыре — два, — пообещала девушка.
— Цыплят по осени считают.
— Мои цыплята инкубаторные. Их можно и в январе подсчитать.
Девушка склонилась над столом и каким-то необыкновенно точным движением послала шар вперед. Он медленно подкатился к другому, стоявшему у лузы, и следом за ним упал в белую сетку.
— Кажется, четыре — два.
— Кажется, четыре — два, королева подставок, — пробурчал Игорь Дремов, которому ход этой игры страшно не нравился. В сражениях на зеленом сукне Игорь обычно побеждал всех своих друзей, лишь иногда уступая Кострову да генералу Мочалову. И вдруг эта девушка, впервые на их глазах взявшаяся за кий, оказала такое сопротивление.
— Значит, королева подставок? — уточнила Женя, — Могу и без них обойтись, дорогой Игорь Борисович. Получайте шар номер пять в левую лузу.
— Свежо придание, — хохотнул Дремов.
Девушка на цыпочках обошла стол, гибко склонилась над ним и вдруг самым далеким шаром ударила в другой шар, мирно стоявший на середине. Ударила не сильно, без треска, каким обычно сопровождаются эффектные удары. Но едва только посланный ею издалека шар столкнулся с другим, все закричали "есть", до того точным был этот ее удар.
— Вот и пять — два, — спокойно отметила Женя, — возможно, гроссмейстер все же вынет мой шарик и поставит на полочку? За дамами положено ухаживать.
Дремов молча вынул шар и поставил на полочку.
— Вот это уже по-рыцарски, — игриво заметила Женя.
Дремов яростно натирал кий, не сводя черных глаз с разбежавшихся по зеленому сукну шаров. Леня Рогов стоял рядом. Он никогда не увлекался этой игрой, редко брал в руки кий и почти всегда равнодушно проигрывал. Но красивая игра всегда его притягивала. Сейчас он был уже настолько покорен этой спокойно-насмешливой блондинкой, что на первых порах не обратил внимания на другую девушку, менее привлекательную, в таком же синем спортивном костюме — униформе всех космонавтов. Рогов сразу понял, что обе они — космонавтки. Об одной из них ему предстояло готовить очерк. Лене очень захотелось, чтобы это была высокая блондинка. Он склонился к Субботину и тихо спросил:
— Андрюша, скажи, какая из них Светлова?
— А вот та, что с кием в руках, — громко объявил Субботин. — Что? Понравилась? Могу представить.
Тем временем Дремов закончил приготовления и подошел к биллиардному столу. Желваки ходили под его крутыми скулами, все лицо выражало неподдельное напряжение. Раза два Дремов заносил кий, потом снова задерживал его над зеленым суком, стараясь точнее прицелиться. И наконец ударил с грохотом. Шар, в который он метился, влетел в дальнюю лузу. Другой откатился и стал на краю в очень выгодное положение. Игорь немедленно этим воспользовался.
— Кажется, четыре — пять, королева подставок?
— Теперь вот этого "своечка" забей, — подсказал голубоглазый Олег Локтев.
— Вот этого? — с деланным равнодушием переспросил Дремов. — Давай попробую. — Еще один удар, и он торжествующе крикнул: — Пять — пять. Ну что, Женя, что там ни говори, а бильярд — игра не для слабого пола.
Он сделал новый удар, но промахнулся.
— Может быть, может быть, — рассеянно согласилась Женя.
"Значит, это и есть Светлова... — думал в эту минуту Рогов. — Какое мягкое привлекательное лицо! И ничего нет в нем этакого волевого, мужественного. Вовсе ничего".
— Играю на две лузы, — громко объявила Женя.
Не прикасаясь острием кия к шару, она только наметила точку для удара и, вызывающе вскинув остренький свой подбородок, посмотрела на Игоря.
— Бильярд — это тоже психология, поединок нервов: один во что бы то ни стало хочет выиграть, другой — не проиграть.
— Бей, Женя, от твоей философии в дрожь кидает, — не выдержал Игорь.
Она поправила прическу.
— Я, кажется, и в самом деле увлеклась разговорами. Пора и за дело. Кий в ее руках резко дрогнул. Легкий стук — и два шара мягко разбежались в противоположные лузы. Один упал в правую, а другой тихо-тихо подкатился к обрезу левой.
— Эх, завис! — страдальчески воскликнул Субботин. — Проиграешь, Женька!
В ту же секунду шар соскользнул вниз и очутился в сетке. Женя вздохнула, а болельщики, все как один, включая Рогова, зааплодировали. Один Дремов стоял неподвижно.
— Нет, ей чертовски везет!
— Не знаю, не знаю, — покачала девушка головой, — я человек несуеверный, надеюсь только на глаз и твердость руки. Будьте любезны, Игорь Борисович, вытащите еще два шарика. Какой там счет?
— Семь — пять в твою пользу, Женечка, — восторженно объявил Виталий Карпов.
— Сейчас будет завершена партия.
Рука ее сделал неуловимое движение и внезапным резким ударом послала в лузу последний, восьмой шар. Снова раздались аплодисменты.
— В старом офицерском собрании в подобных случаях партнера заставляли лезть под стол, — сказала Женя ледяным тоном. — Я, Игорь, великодушна. А поэтому благодарю вас, гроссмейстер, за игру. — И девушка подчеркнуто театрально раскланялась.
Марина Бережкова повисла у Жени на плече, влепив в щеку подруги поцелуй. Андрей не удержался, привлек Женю на секунду к себе и тотчас же стыдливо отпустил.
— Может, еще партию сыграем? — нерешительно предложил Дремов, но Женя насмешливо покачала головой:
— Суп стынет. А потом, я берусь за кий не чаще чем два раза в месяц. Пошли, ребята, в столовую.
"Она сейчас в хорошем настроении" — подумал Леня Рогов.
Космонавты гурьбой двинулись в столовую. Марина и Женя отстали от общей группы. Рогов решительно направился к девушкам и жестом остановил победительницу.
— Простите, мне обязательно надо с вами поговорить. Всего две-три минуты.
Светлые Женины глаза озадаченно скользнули по грузной фигуре Рогова, отметили и его пестрый модный галстук и ярко-зеленый шерстяной свитер.
— Мариночка, закажи мне на первое суп с фрикадельками. Я тебя сейчас догоню.
Бережкова кивнула головой и ушла. Женя, прищурив глаза, разглядывала Рогова.
— Я вас слушаю.
— Вы космонавт Светлова? — спросил Рогов официально, и когда она утвердительно кивнула, протянул короткую загорелую ладонь: — Журналист Рогов.
— Слыхала, — сдержанно заметила девушка.
— Видите ли, — продолжал он, — я давно знаком со многими вашими товарищами. Знаю и Гагарина, и Титова, и Быковского...
— Да, но какое это имеет отношение ко мне? — сухо прервала она Рогова.
— Самое непосредственное, — пояснил Рогов, — в свое время я писал о Гагарине и Титове. Теперь главный редактор поручил мне готовить материал о вас.
— И на какую же тему? — с иронией спросила Женя. — Я пока никаких подвигов не совершила. Едва ли читателей вашей газеты заинтересует моя скромная биография.
— Это вам только так кажется, Женя! — воскликнул Леня, и оттого, что он впервые назвал ее по имени, Светлова удивленно вскинула брови. Но Леня, не заметив этого, наступал: — Поймите, что, если мне официально поручено готовить о вас материал, значит, вы скоро... то есть в недалеком будущем, — поправился он, — будете готовиться к полету.
— Вот как, — пожала плечами девушка, — а мне об этом пока что ничего не известно. Нас в группе двое. Вы о Марине собираетесь писать?
— Пока нет, — ответил он чистосердечно.
— В таком случае я не вижу повода для беседы, — жестко отрезала Женя, и глаза ее стали колючими. — Это было бы просто не этично, если я стала бы что-то рассказывать для печати о себе, а Марина осталась в стороне. Мы вместе с нею сюда пришли, вместе проходим подготовку, и еще неизвестно, кого и когда пошлют в полет. С моей стороны было бы просто не по-товарищески... так что извините.
И она ушла, оставив обескураженного журналиста одного.
8
Если человек много и упорно работает в будни, он, как никто другой, умеет замечать свободные дни. В городке космонавтов все воскресенья начинались с тихого утра. Голубые автобусы не подкатывали к проходной. Не скрипела входная калитка. Все лаборатории, рабочие комнаты и учебные классы были тщательно опечатаны. Лишь неугомонный полковник Иванников и заместитель по политчасти полковник Нелидов, у которых и в воскресные дни находились неотложные дела и заботы, появлялись в опустевших штабных коридорах.
Нелидов был в городке таким же старожилом, как и начальник штаба. Он выглядел гораздо моложе своих сорока четырех. Густая шапка каштановых волос, аккуратно зачесанных назад, нигде еще не дала приюта седине. Спокойные черты лица и такая же спокойная речь как-то сразу располагали к нему людей. И еще были две запоминающиеся приметы у замполита, которыми он втайне гордился: знак военного летчика первого класса и косой шрам от зенитного осколка над правой крутой бровью.
