Роман Злотников - Ком
— Эй, Найденыш, Торбула велел за тобой приглядеть. Но лучше бы тебе было спрятаться куда подальше и не отсвечивать. Понятно?
Андрей зло стиснул зубы и, чуть распрямившись, перекрыл вентиль у верхнего баллона с огнесмесью, после чего выдернул его из боеукладки.
— Держи, — бросил он Крику, протягивая в люк баллон.
— На кой он? — удивился тот.
— Зашвырнем поближе к тварям и расстреляем, — пояснил свою мысль Андрей.
— А-а-а, — понимающе протянул бродник и уважительно кивнул: — А что — соображаешь!
И в этот момент дикий рев с другой стороны лагеря сообщил о том, что атака началась и там.
— Е… — выругался Крик. — Ракроны! И не меньше трех прайдов. Только этого не хватало!
Дальнейшее запомнилось Андрею крайне сумбурно. Сначала он, как заведенный, демонтировал и подавал через люк наверх баллоны с огнесмесью, удовлетворенно скалясь, когда снаружи слышался грохот взрывов и визги тварей. Потом, когда они закончились, таскал к центру лагеря раненых бродников, а, возможно, и трупы, там времени разбираться не было. Затем, разрывая зубами упаковки больших полевых аптечек, разрезал своим, сохраненным в память об Иллис клинком «Унгак», шнуровку комбезов, чтобы подоткнуть аптечки поближе к ранам, дабы анализаторам аптечек и оперирующему блоку было легче работать. В сторону периметра он не смотрел — все равно, что бы там не творилось, от него это никак не зависело. Так что трубный рев ракрона прямо за его спиной оказался для Андрея полной неожиданностью. Землянин развернулся. Прямо перед ним, всего в трех шагах, стоял огромный ракрон и рвал зубами еще шевелящегося профессора Сешиксасса, который уже не кричал, потому что у него были разорваны легкие и выеден живот, а только слабо отталкивал морду твари от себя одной оставшейся рукой. На самом деле профессор был уже мертв, но его тело, накаченное гигантской дозой стимуляторов и обезболивающих из аптечки комбеза, пока этого не поняло. Поэтому профессор еще шевелился и пытался что-то делать… Но тут, похоже, твари это надоело: в момент очередного движения профессора, ракрон разинул свою огромную пасть и одним движением оторвал ему руку, вместе с частью грудины, будто какая-нибудь домашняя собака, замотав головою, чтобы оборвать растянувшиеся нити комбеза. И Андрей понял, что еще пара другая асков, и тварь, покончив с профессором, займется им… Он было качнулся назад, решив рискнуть и попытаться, пока тварь занята доеданием Сешиксасса, выскочить из ее радиуса доступности, но ракрон засек его движение и, шагнув вперед, опрокинул землянина навзничь, по-хозяйски прижав лапой. Мол, не дергайся, пища… Андрей взвыл, потому что это с виду легкое, грациозное движение огромного тела привело к тому, что тварь раздробила ему голень, а потом почувствовал, как внутри него полыхнула даже не ярость, а настоящее бешенство. Эта тварь собирается его сожрать?!! Да подавится, сука!!! И, уже не осознавая ничего, он выбросил вперед и вверх руку с зажатым в нем «Унгаком». Этот клинок ничего не должен был сделать с тварью. Для того чтобы только активировать его, требовалось овладеть хасса минимум на втором уровне, а чтобы использовать все его возможности, на самом деле делающие нож опасным даже для такой твари, как ракрон, нужно было уметь оперировать хасса на четвертом уровне. Так говорил Грубарь, и у Андрея не было никакого повода ему не верить, но… «Унгак» в его руках полыхнул черным пламенем и… с размаху вошел в покрытую толстыми пластинками костяной брони башку ракрона. И это было последнее, что Андрей помнил из того боя.
Дальнейшие воспоминания были полным сумбуром. Он, вроде как, пришел в себя в лагере еще раз. Потому что у него в голове отложилось, как Крик, у которого на месте левой руки отчего-то оказался комок медицинской пены, протягивал ему здоровенный шмат фиолетовой слисси, приговаривая:
— Давай Найденыш, жри — это того ракрона, которого ты завалил. Так что честная твоя доля… ешь давай, — а когда Андрей принялся вяло жевать, не чувствуя ни вкуса, ни запаха, присел рядом и удивленно забормотал: — Надо же… рассказать кому, что нулевик завалил ракрона — так не поверит никто. Да-а-а… удивил ты нас парень, как есть удивил. И эта твоя задумка с баллонами от огнемета… Если бы не она — хрен бы отбились. И так твари столько народу положили… А то б всех…
После чего землянин снова потерял сознание и очнулся вот в этой капсуле…
* * *Когда Андрей пришел в себя в третий раз, капсула оказалась уже открытой, маска — снятой, а рядом с капсулой он обнаружил знакомое лицо профессора Бандоделли.
— Привет, Найденыш! — улыбнувшись, сказал он. — Помнишь, ты просил, если тебя прижмет, вспомнить, что ты помог? Я — вспомнил.
Следующие пару ски Андрей провалялся в палате. То есть не только, конечно. Его регулярно водили на какие-то процедуры, пару раз даже снова запихивали в капсулу, но большую часть времени он отсыпался и учился снова есть. Как выяснилось, в капсуле землянин провел почти три сауса, и все это время его кормили внутривенно, так что теперь его желудку требовалось время и особая диета, чтобы вновь научиться переваривать пищу. А на третий ски его нашел Крик, который, как выяснилось, тоже лежал в этой клинике. Вся левая сторона его тела была закована в здоровенный регенератор. Как выяснилось, комок медпены на месте левой руки Крика Андрею не привиделся — тот действительно потерял руку, и теперь ему отращивали новую.
— Ну, ты и здоров! — уважительно произнес бродник при первой встрече. — Думали — все, не довезем. Ракрон-то тебя, после того как ты его завалил, в агонии солидно порвал. Пришлось аж два регенерационных блока задействовать. Одного кровезаменителя почти пол стандартного объема ушло. С такой кровопотерей не живут, а ты вон как — выкарабкался.
— Ничего не помню, — признался Андрей.
— Дык, понятно, — согласился Крик, — и это — тебе Торбула привет передавал. И просил, как выйдешь, чтоб непременно его отыскал…
Андрей сидел, вслушиваясь в мерно струящуюся речь Крика, и снова привыкал к тому, что он жив, привыкал и… наслаждался этим ощущением. Так продолжалось до тех пор, пока бродник не ляпнул нечто, что заставило землянина подпрыгнуть на ложе:
— Что?!
— Ну, сразу-то он тебя в команду не возьмет, — спокойно продолжал Крик, — пока, как минимум, третий уровень хасса не осилишь, но уж потом-то…
— Погоди, — возбужденно прервал его Андрей, — постой! Ты сказал, что у меня проснулась природная чувствительность к хасса?
Крик удивленно воззрился на него, а потом ухмыльнулся:
— А ты что, не помнишь, как ракрона завалил?
— Я… это… — путано забормотал землянин.
— Вернее не как, а чем? — перебил его бродник.
— Ну, это… клинком, — все еще не понимающе отозвался Андрей.
— И каким же?
— «Унгаком».
— Во-от. А теперь скажи мне, какой уровень владения хасса должен выдать тот, в руке которого находится этот клинок, чтобы тот оказался способным хотя бы просто нанести хоть какой-нибудь урон твари Кома шестого уровня?
— Ну… не знаю, не помню, — признался Андрей. Крик снисходительно покачал головой:
— Но по крайней мере то, что для этого он должен иметь хоть какую-то чувствительность к хасса, ты вспомнить способен? Или тоже нет?
— Во-от оно что… — протянул Андрей и задумался. Значит то, что разглядела в нем Иллис, все-таки произошло. У него действительно проснулась природная чувствительность к хасса. Андрей зажмурился. Это открывало перед ним воистину невероятные перспек… А вот хрен его знает, что оно перед ним открывало. Потому что девяносто девять из ста «чистокожих» были способны достигнуть максимум четвертого уровня владения хасса. И это было, конечно, лучше, чем повсеместная максимум тройка тех, кто сделал себе узор, но… тоже далеко не вершина. Однако, во всяком случае, у «четверок» появлялся некий призрачный шанс накопить денег на то, чтобы вырваться из Кома. Впрочем, он существовал и у «троек». Разница была только в том, что последним почти не светило дожить до того момента, пока этот шанс обретет вещественность. У «четверок» такая вероятность была вполне осязаемой. Хотя… Ком есть Ком. Иллис, например, до этого момента так и не дожила…
— Ну ладно, парень, пойду я, пожалуй. А ты — отдыхай. И не забудь зайти к Быку, как тебя выпустят отсюда.
— Не волнуйся — не забуду, — улыбнулся Андрей, все еще пребывая в озадаченности от свежих новостей.
* * *А на следующие ски к нему зашел профессор Бандоделли.
— Ну, как ты себя чувствуешь? — поинтересовался он, присаживаясь рядом с ложем Андрея.
— Да, более-менее, в принципе, — отозвался землянин. — Общая слабость пока присутствует, но ничего уже не болит. Даже с ногой уже все в порядке — нагружаю потихоньку.
