Александр Розов - Футуриф. Токсичная честность.

— Док Бен, я услышал тебя. Если ты знаешь не только физику, но еще правила, которые управляют людьми, то это очень важно для твоих людей.

Доктор физики удивленно поднял брови.

— Для каких еще моих людей?!

— Ты сам говорил: «наших ребят». Я сказал то же самое, док Бен. И, я думаю: ты рано собрался умирать. Тебе кажется: твоя жизнь закончилась, а может, твоя жизнь только начинается? Может, та странная сила, которая вращает Вселенную, забросила тебя на незнакомую тропинку, которая непривычна, но тоже ведет к вершине горы Удан?

— М-м… Пока что я вижу не тропинку, а тупик.

— Пока что, — эхом отозвался китаец.

— М-м… Знаешь, Лун-Фен, я был бы рад поучиться у тебя риторике.

— Хорошо, док Бен. Для этого тебе просто надо сегодня выбрать не смерть, а жизнь.

— А дальше? — спросил Бенчли.

— Дальше, ты уже все предсказал, — заметил Хуа Лун-Фен.

— Нет, извини, я предсказал, что Администрация будет ждать возможности вернуться к исходной программе. Это далеко не все.

— Это как раз все, — авторитетно заявил китаец, — смотри, док Бен: мы можем управлять врагом. Мы заставили врага уйти, когда нам это выгодно. А дальше, мы заставим врага вернуться, когда нам будет выгодно. Враг вернется, и мы просто убьем его.

— Выглядит позитивно, — оценил доктор физики, — а какова моя роль в этом процессе?

В ответ китаец протянул ему карточку размером с пол-ладони.

— Это метод, как шифровать сообщения для Марти Логбе, и читать сообщения от нее.

— Понятно, — Бенчли убрал карточку в карман, — дальше?

— Дальше, ты сам предсказал, что Администрация отправит с Каргадоса сюда полсотни девушек. А я тебе скажу то, чего Администрация не знает. Девушки непростые. Они — мвавинджи. Танзанийский вербовщик, что работал с Администрацией, сжульничал.

— Извини, Лун-Фен, я не разбираюсь в этих африканских раскладах.

— Просто, мвавинджи — это племя охотниц. Они надежные и хитрые, они очень быстро соображают, а убивают еще быстрее. Если глупый человек их нанял, и не потрудился уважать их, то ему бывает очень плохо, и он перепродает их контракт очень дешево. Вербовщик хорошо нажил на контрактах пяти тысяч девушек, но это его дела. Теперь мвавинджи на Каргадосе, и подружились с Марти Логбе. Она объяснит, что на гипер-лайнере ты их единственный настоящий друг. Будь им надежным другом, это полезно.

— Теперь, — сказал Бенчли, — я примерно понимаю схему мятежа.

— Это хорошо, — заключил китаец, — значит, теперь я могу идти. Нельзя слишком долго оставаться в этом месте. Лишний глупый риск. Когда я махну рукой, сбрось крюк.

— Сделаю, — ответил физик.

Китаец улыбнулся, затем обхватил лавсановый трос ладонями, и быстро соскользнул с высоты ферменной балки до воды, и погрузился без всплеска. Над водой поднялась его ладонь, и сделала короткий взмах. Доктор Бенчли отцепил крюк, и бросил вниз. Ладонь поймала этот предмет, и утащила под воду. Китаец исчез, будто его тут и не было.

*12. Война за голландское наследство

Тюрьма в Нидерландах, по мнению независимых иностранных наблюдателей, сильно напоминает недорогой загородный отельный комплекс… Но, за очень внушительной решетчатой оградой. Но, с прогулками по графику. И еще много «но». В частности — никакого выхода в Интернет. Только TV, причем платное (1 евро в день).

Сван Хирд (возраст 31 год, пол M, раса W, образование неполное высшее, род занятий: музыкант и певец стиля гало-рок, чувствовал себя в тюрьме крайне паршиво. Его здесь раздражала идиотская планировка камеры, маленькой, как кухня в бюджетной квартире, депрессивный цвет стен, унитаз в углу, без какой-либо отделяющей стенки или хотя бы ширмы. Сван вынужден был созерцать унитаз даже когда лежал на койке! И ситуация выглядела бредовой. Да, Сван Хирд не первый раз оказывался за решеткой. Он уже шесть лет делал себе имя на скандалах: псевдо-религиозных и галлюциногенных, экологических и порнографических, и некоторых других (смотря по веяниям сиюминутной моды). Но, там все проблемы с полицией были предсказуемы, и оставались в пределах трехдневного ареста и штрафа. А тут вдруг арест за соучастие в организованном криминальном сообществе! И камера в тюрьме для особо опасных…

Разумеется, у восходящей звезды гало-рока (музыкального стиля, изобретенного самим Сваном Хирдом) был слегка брутальный имидж. А как же иначе — если в основу стиля положены «ведьмовские песни скальдов-берсеркеров»? Понятно, что скальду надо быть кряжистым мужиком с копной волос, перехваченных железным обручем с руническим орнаментом, а одеваться в широкие холщовые штаны, подпоясанные кожаным ремнем, обитым железными бляхами, и холщовую жилетку, распахнутую на волосатой груди! Понятно также, что он должен хлестать пиво кружками, реветь медведем, при случае оказываться в койке с чужими женами, встревать в потасовки, и попадать в полицию. Таковы законы эстрады: выбрал имидж — будь любезен соответствовать. Но никакого крупного криминала! Публике это не нравится. И вдруг (на пустом месте!) такое…

…А все начиналось безобидно. Пим Ланге, коммерческий директор группы, вышел на молодую вдову цветочного мультимиллионера, о котором говорили в TV-новостях, и моментально подбил Свана прыгнуть к ней в койку. Вдова сама на это напрашивалась: воркующим голоском по телефону пригласила в какой-то охотничий домик, будто бы поговорить о природе и скальдах (ну, понятно же!). И Сван, конечно, поехал (имидж!).

Только вместо молодой эротически-настроенной вдовы его в этом домике неожиданно встретили «астронавты» (спецназ полиции в бронежилетах и касках-сферах). Дальше — наручники, спецтранспорт, постановление об аресте за какие-то мафиозные дела, и эта тюремная камера с живописным видом с койки на унитаз. И это еще не все. Пим Ланге, засранец, заявил, будто не выходил на эту вдову, а она мол, сама ему позвонила, чтобы назначить свидание Свану, а Пим только передал телефон. Ладно. Пим — засранец. Но адвокат Ноам Цварген оказался сволочью. Услышав, что Сван вляпался в мафию, Ноам моментально удрал в кусты (мол, не может он портить репутацию таким делом). Хотя, ежемесячно получал от Свана кругленькую сумму за «адвокатский абонемент».

Говорят, что друзья познаются в беде. И сейчас Сван Хирд с неприятным удивлением обнаружил, что у него нет друзей. Ни одного! Все его бросили, испугавшись случайно замараться в «мафиозных делах». Сван лежал на койке, глядел в потолок и перебирал в памяти разных знакомых. Которым еще можно было бы позвонить. Ему в голову долго ничего не приходило, а потом: «Черт! Почему не позвонить этой вдове? Ведь из-за нее получилась такая хрень!». Сван вскочил с койки и стал стучать кулаком в дверь.

…Через пять минут он уже был в кабинете старшего дежурного офицера, и выдумывал причины для звонка вдове мультимиллионера (кстати, вдову звали Линда Вилворт). И (чудеса!) офицер легко разрешил такой звонок, и даже на время вернул Свану сотовый телефон, где у того был записан номер Линды. Звонить пришлось, при офицере…

…Который был несказанно удивлен тем, что абонент ответил.

— Ох, Сван! — воскликнула вдова мультимиллионера, будучи кратко проинформирована относительно ситуации гало-рок музыканта, — Это какая-то ужасная несправедливость! Извини, что я не смогла прийти в тот домик. У меня столько волокиты с моим делом о наследстве. Но я себя чувствую так неловко! Скажи, у тебя хороший адвокат?

— У меня никакого адвоката, Линда! Урод, которому я платил — отказался! Я в жопе!

— Ох, Сван, это правда-правда ужасно! Но мне надо срочно-срочно улетать. Хочешь, я переключу тебя на моего адвоката, и она займется твоим делом?

— Черт, блин, конечно, я хочу!!!

— Да-да, Сван, я уже переключаю. Ее зовут Елена Оффенбах. Счастливо-счастливо!

…Мелодичный писк в трубке, и новый голос — энергичный и уверенный:

— Алло, Сван! Это Елена. В чем тебя обвиняют?

— Черт! В смысле, привет, Елена! На меня вешают какую-то долбанную мафию!

— Мафию? Так! Это серьезно! Быстро требуй у офицера бумагу и авторучку.

— Э-э… Зачем?

— …Слушай меня, Сван, и делай, как я говорю.

— ОК, ты капитан… — согласился гало-рок музыкант, и повернулся к офицеру. — …Мой адвокат говорит, что я должен что-то написать. Вы дадите мне бумагу и ручку?

— У вас появился адвокат? — спросил офицер, — Тогда я должен записать имя и данные.

— Сван, — раздалось в трубке, — я диктую свои данные, пусть офицер полиции запишет.

Так в тюремном журнале дежурств появилась запись персональных данных адвоката задержанного Свана Хирда, и заявление, о том, что Сван Хирд требует немедленного допуска адвоката и отказывается давать какие бы то ни было устные или письменные объяснения или показания иначе, как в присутствии указанного адвоката.