Максим Смирнов - Нокс
Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ ДЕЙЗ!
- Я знаю малыш, я знаю...
Я стал книжным червем. Я стал букинистом.
Меня засыпало книгами, и я ищу то, что мне надо. Я не стану убийцей в очередной раз. "Нокс", это его проклятье. Он перенес свои игрушки в этот мир. Я ничего не понимаю, ничего не понимаю с самого начала этой истории. Как давно же она началась?
Куча книг, и я читаю.
Вскоре приходит Дейзи. Она только хочет одного, но я ничего не могу поделать. Ее спортивная форма прекрасна, ее длинная белая коса просто чудо, и я оказывается снова прогулял тренировку. Я ничего не понимаю. Она переживает за меня, а я до сих пор вне "Нокса", и я уверен, что я дома навсегда. Я совсем забыл, что в норе меня ждет Катрин, мертвый мистер Борге надеется на мою вендетту, а в "Ноксе" до сих пор ночь. Но ее больше нет и никогда не будет, теперь есть только Дейз, и я должен ей сказать.
Ты все еще хочешь этого? У тебя очень симпатичный животик!
- Ты смеешься, я скрываю его как могу, но мой отец, прозорливый старикан, и еще немного...
Не говори ничего, лучше подойди ко мне, прошу я.
Она подходит к моей кровати, а я достаю из-за столика двухпудовую гирю. Дейзи ничего не понимает, я читаю это в ее зеленых глазах. Но мне так хочется, чтобы ребенок не стоял между нами.
- Что ты придумал? - спрашивает она подозрительно.
Держи эту гирю долго, как только сможешь! Вот так, двумя руками и немного наклони туловище, объясняю я Дейз. Она не задает вопросов. Она понимает, что я хочу сделать.
Она послушно берет и с трудом поднимает эту тяжесть. И через десять секунд бросает ее обратно на пол. Вены на ее лбу вспухли и щеки залились краской.
- Думаешь это поможет?
Я вычитал, что тяжесть провоцирует выкидыш! Хватай гирю и держи.
- Я чувствую боль в животе.
Держи ее, и не отпускай!
Она послушна как никогда, я мне так больно смотреть на смерть моего не рожденного сына. Мне кажется будто под сердцем у Дейз сын. И он похож на меня. И пока его дыхание ничем не прервано.
- Я не могу больше! Так ничего не получится, - говорит Дейзи, и гиря с грохотом закатывается под кровать.
Дейз, давай оставим все как есть!
Она молчит и космические корабли под моим звездным небом над потолком плавно вращаются. Я смотрю на игрушку в стеклянном куполе - город поделенный речкой на две части - и думаю, что "Нокс" все еще зовет меня. Я хочу остаться здесь, но я кажется, растворяюсь и мой разум гаснет вместе с телом.
Не сразу. Постепенно. Через долгие годы.
- Это не поможет, ты слышишь меня...
Тогда идем в ванную. Из моей комнаты выходит дверь в мою собственную "джакузи": так я называл это корыто, в котором среди шампуня и мыла, я мечтал о счастье. Ванная слишком просторна, и Дейз чувствует себя сковано. Ее живот и впрямь выпирает, очень странно, что я не заметил этого раньше. Я смотрю из ванной на календарь над моим столом и вижу листок с датой 15 февраля.
Но я помню, что вернулся в день благодарения, а тогда был январь.
Я ничего не понимаю! Здесь хоть кто-нибудь понимает?
Я набираю горячую до жуткого пара ванную воды и помогаю влезть в нее Дейз. Она жжется, мои руки не выдерживают жара. Но Дейз терпит и садится в ванную. Ее трясет, Дейзи покрывается потом, и тяжелое быстрое дыхание меня пугает. Я высыпаю несколько пачек горчичного порошка, и вода окрашивается в бурый, почти непрозрачный коктейль, где главный компонент Дейз.
- Мне жарко, у меня жжет внутренности. Меня сейчас стошнит... Вытащи меня.
Три минуты почти в кипятке. Еще немного, ну пожалуйста.
Я достаю ее распаренную, красную и обездвиженную. Она обвисает на мне обнаженная, и беспомощная. Тащу ее до своей кровати и укутываю ее.
- Мне жарко, раскрой окно, принеси льда, - она почти в беспамятстве, и из каждой поры выступает пот. Я влажен от Дейзи, и мне страшно, что я ее мог убить. Но мы не можем лишиться этого ребенка, даже сам бог противится этому, и все глупые книги не смогут лишить нас нашего будущего.
Я ВСЕ РЕШИЛ ОКОНЧАТЕЛЬНО.
Я ложусь рядом с Дейз, обнимаю и шепчу ей на ухо: у нас будет ребенок, я больше не стану ничего делать, и я сейчас же все расскажу Билу и Полли. Мы поженимся, все будет хорошо.
Но Дейз засыпает от пережитого и только повторяет мое слово "хорошо".
Кому-то будет очень хреново от всего этого, но это лучше, чем ничего. Мы убеждаемся, что в книгах не всегда пишут правду.
Дейзи просыпается у меня на руке. Я не спал всю ночь, а только следил за ее неспокойным сном, и все время хотел ей как-то помочь. Но я мог только ждать. Я тупой, я слишком тупой для всего этого. За что меня любит это совершенство? Как ты себя чувствуешь, спрашиваю ее я.
- Меня до сих пор тошнит! - жалуется она.
Прости я знаю что виноват, но я не смог убить ребенка. Книги все наврали. Ты должна выйти за меня замуж, предлагаю я ей. Мы будем счастливы, и ты знаешь это!
- Билл тебя покалечит! А если узнает мой отец, он запрет меня навеки вечные дома.
Нет, ты нравишься моим приемным предкам, они тебя любят...
- Но Билл вначале тебя покалечит...
Это неважно, я люблю тебя Дейз!
- Я знаю, я это знаю!
Она лежит под моим одеялом совсем без одежды, я так и не принес ее из ванной. Ее жар постепенно угас, и кожа перестала так сильно реагировать на горчичный порошок. Я накрываю ее, целую в лоб и иду за шмотками Дейз. В ванной до сих пор остро пахнет горчицей. И мне это неприятно. Очень неприятно. Я собираю одежду моей Дейзи и возвращаюсь назад. Но из-за двери моей комнаты выглядывает Полли в каком-то смешном чепце. Уже позднее утро.
- Вы не вышли вчера к ужину, но я не стала вас тревожить. Вот вам свежих тостов с джемом и кофе, - Полли ставит поднос на тумбочку и выходит. Она все понимает, моя мачеха. Дейз боязно прячется за теплой ватой одеяла.
Я сегодня же им все скажу, Дейз!
- Мы должны собираться в колледж. Ты не можешь и сегодня пропускать тренировку по футболу. Давай перекусим и пойдем, первый урок у миссис Джулии по естествоведению. Не стоит опаздывать.
Мы едим с Дейз тосты, что вполне сгодились бы для гробовых плит на кладбище. Слишком твердо, и слишком невкусно. Скоро я скажу Полли, что она не умеет готовить. Хотя Дейзи ест и запивает кофе.
Тебе не полегчало?
- Я не сильно жалуюсь, но кажется боль в животе не прошла!
Нашему ребенку пришлось многое перетерпеть, говорю я ей. Потерпи, я надеюсь боль пройдет!
- Мне страшно...
Все будет хорошо! Ешь больше этой вкуснятины...
Мы подходим к воротам колледжа, где за ними начинается другая жизнь по своим законам. Там вечно толпится народ. Эти прыщавые подростки, что начинают курить от мысли, что они взрослеют, расфуфыриные девицы, что ждут вечера, и хорошей гулянки, преподаватели, что смотрят на таких как они, как я и Дейз, и ненавидят нас, что мы обдолбаными приходим на занятия, носим в карманах стволы и ножи, вместо колы пьем джин, и лижем марки ЛСД, царапаем их машины, и ненавидим их еще больше. Это черт возьми ничтожное заведение. Неужели такое творится только здесь?
- Мисс Джулия будет рада, что ты посетил ее. Она обещала вынести вопрос о твоей успеваемости на совет педагогов в четверг, - говорит Дейз мне с укором у самого входа. - Тебе нельзя больше прогуливать!
Ты же знаешь как я ненавижу эту толстуху! У нее задница как у слона.
Дейз фыркнула:
- Нельзя так отзываться о женщине!
Ладно Дейз, это справедливо: она не любит меня, а я не люблю ее.
- Идем, а то опоздаем!..
Я чувствую неприятности, я их чувствую одним местом.
- Эй билли-бой и подруга, стоять! СТОЯТЬ Я СКАЗАЛ!!!!
Мать вашу, да это Дик, капитан "лесных медведей", сейчас он мне выскажет за прогул. Здоровила, с безумными комками мышц. Любимец баб. Да он еще и не один! Из-за угла здания выходит почти вся команда, эти спортивные ребята, готовые на все. Таких спортсменов любят наши ученицы.
Эй Дик я болел, и пропустил матч, говорю я ему. Но он меня не слушает, через секунду настигает и его кулак врезается мне в нос. Противный звук. Дейз всхлипнула. Но я уже на полу. А потом трое, поднимают меня, и я мажу кровью свою футболку. Кто-то придушивает меня. Из носа течет как из дырявого краника. В голове звенит от тяжелого кулака Дика. Я ничтожен.
- Из-за тебя мы проиграли важный матч! Что ты скажешь в свое оправдание, щенок? Я уже жалею, что тренер согласился взять тебя в команду.
- Отпусти его! - это Дейз хочет меня защитить и лезет под руки моих обидчиков. Я выгляжу слишком жалко, но Дейзи меня оберегает. Дик хотел было оттолкнуть ее, но кажется, неудачно ударил ее под живот. Дейзи опала на землю и прижала руки к ушибу, тяжело задышав. Что-то случилось с моей Дейзи, я это чувствую. Я невольно оказался на ногах. А эти спортсмены - мать их так "лесные медведи" - испугались и дали деру. Прозвенел звонок, а я с разбитым носом несусь к Дейз.
