Ричард Бахман - Бегущий человек
— Я… Одну минутку! — на другом конце уронили трубку и послышался вопль восторга. Когда трубку вновь подняли, голос был уже четким и деловым, правда, чуть возбужденным.
— Где ты сейчас, парень? Половина полицейских восточной части штата Мэн пронеслась через Рокленд со скоростью сто семьдесят километров в час.
Ричардс пригнулся, чтобы прочесть название магазина.
— Место называется «Магазин и склад Гилли». Знаешь, где это?
— Конечно. Рядом с…
— Слушай, ублюдок, я не собираюсь рассказывать тебе о своей жизни. Давай сюда быстро пару репортеров, и чтобы все транслировалось! Прежде всех новостей. У меня здесь заложница. Ее зовут Амелия Уильямс из…? — он взглянул на нее.
— Из Фламута, — сказала она обречено.
— Да, из Фламута. И пусть они ведут себя нормально, а то я ее прикончу.
— О, Господи! Это пахнет Пулитцеровской премией.
— Нет, это просто ты уже наложил в штаны, парень. — Ричардс почувствовал легкой головокружение. — Ты должен оповестить об этом всех. Я хочу, чтобы все наши руководители знали, что я не один. Трое полицейских на дороге пытались разнести нашу машину.
— Что с ними случилось?
— Я прикончил их.
— Всех троих? Черт побери! — голос уже давал команду кому-то. — Эй, Дик, подключайся к национальному каналу!
— Я убью ее, если они начнут стрелять, — сказал Ричардс, стараясь, чтобы его голос звучал убедительно, и в то же время пытаясь вспомнить, как все это делалось в боевиках, которые он видел на ТВ, когда был мальчишкой. — Если они хотят спасти девушку, пусть лучше пропустят меня беспрепятственно.
— Когда…
Но Ричардс уже повесил трубку и неуклюже выкарабкался из будки.
Она обняла его одной рукой, сморщившись при виде крови.
— Видишь, во что ты влез?
— Да.
— Ты сошел с ума. Тебя убьют!
— Давай-ка садись в машину. Мы едем на север, поняла? Прямо на север.
Он плюхнулся на сиденье, с трудом переводя дыхание. В ушах стоял какой-то погребальный звон. Она завела машину и выехала на дорогу. Ее зеленая в черную полоску блузка была испачкана в крови. Старикашка Гилли распахнул настежь дверь магазина и наставил на них очень старый полароид. Щелчок — и он вытащил фотографию и ждал с выражением испуга и восторга одновременно, когда появится изображение.
Вдалеке послышался звук полицейской сирены.
Они проехали уже около пяти миль и тут обратили внимание, что люди стали выбегать из домов, чтобы увидеть их. У многих были кинокамеры. Ричардс вздохнул с облегчением.
— Они стреляли по колесам там, на дороге, — тихо проговорила Амелия. — Это была случайность, простая случайность.
— Если этот подонок целился в колесо, а попал в переднее стекло, у него мушка сбита на метр.
— Но это действительно была случайность!
Они въехали в жилой массив. «Вероятно, это Рокленд», — подумал Ричардс.
Дачные коттеджи, пыльные дороги, ведущие к пляжу. Гостиница «Бриз». «Частная дорога». «Посторонним въезд запрещен». «Отдыхайте у Элизабет». «В нарушителей стреляют». «Осторожно, сторожевые собаки».
Из-за деревьев, подобно Чеширскому коту, их разглядывали болезненные глаза на алчных лицах. Яркий свет экранов «Свободного вещания» пробивался через задвинутые жалюзи.
Какое-то балаганное настроение чувствовалось в воздухе.
— Этим людям всего и нужно, чтобы кого-то убили. Чем больше, тем лучше. И даже, если убьют нас двоих, для них это только развлечение, ничего больше. Веришь мне?
— Нет.
— Ну, что ж, думай, как хочешь.
Какой-то старикашка в полосатых шортах до колен, с седыми, подсиненными волосами подбежал к краю дороги с огромной камерой, оснащенной специальными объективами. Он начал снимать с бешеной скоростью, то приседая, то вскакивая. Его ноги были белыми, как рыбье брюхо. Ричардс вдруг расхохотался так, что Амелия вздрогнула.
— В чем дело?
— Он не снял крышку с объектива… У него на объективе… — новый приступ смеха прервал его слова.
Машины съезжались с боковых улиц, поднимались на холм, а оттуда уже спускались к центру Рокленда. Вероятно, здесь когда-то была живописная рыбацкая деревушка, как на полотнах Уинслоу Хомера, с рыбаками в желтых куртках, отправляющихся на утлых лодках за хитрыми омарами. Но это, наверное, было в давние времена. А сейчас перед ними вставали торговые центры по обе стороны дороги. На главной улице масса кафе, баров и залов игровых автоматов. Аккуратные дома зажиточных горожан располагались на склонах холма, а ближе к морю — убогие домишки бедняков. Только само море на горизонте — такое, как было всегда: голубое, манящее, вечное, полное света и искр под лучами полуденного солнца.
Они начали спускаться с холма. Впереди им перегораживали путь патрульные машины. Их голубые сигнальные огни мигали как-то несинхронно. На тротуаре слева расположилась бронированная машина с коротким стволом, направленным в их сторону.
— Ну, все, ты конченный человек, — тихо, почти с сожалением сказала она. — Я тоже умру?
— Остановись в пятидесяти метрах от заграждения и делай, что я тебе прикажу, — сказал Ричардс и съехал вниз на кресле. Его щека нервно подергивалась.
Она остановила машину, открыла дверцу, но не высовывалась. Стояла полная тишина.
— Я боюсь. Поверь, пожалуйста, мне очень страшно.
— Они не будут стрелять в тебя. Слишком много народа вокруг, — сказал Ричардс. — Они не убивают заложников при свидетелях. Тут свои правила игры.
Она смотрела на него какое-то время, и ему вдруг захотелось оказаться с ней где-нибудь в уютном ресторанчике за чашкой кофе. Он бы слушал ее интеллигентную речь и размешивал бы настоящие сливки в крепком, хорошо сваренном кофе — за ее счет, разумеется. Потом они поговорили бы о социальном неравенстве, о том, как закатываются носки в резиновых сапогах и о том, «как важно быть серьезным».
— Прошу вас, миссис Уильямс, — сказал он с легкой издевкой, — глаза всего мира устремлены на вас.
Она высунулась из двери. Шесть полицейских машин и еще один бронированный фургон подъехали сзади и заблокировали дорогу, перекрывая им путь к отступлению.
«Ну, теперь только одна дорога: прямо на небеса», — подумал Ричардс.
Отсчет: 039
— Меня зовут Амелия Уильямс. Бенджамен Ричардс держит меня заложницей. Если вы не предоставите нам свободу действий, он сказал, что убьет меня.
На мгновение наступила полная тишина, Ричардс даже услышал, как далеко-далеко прозвучал гудок на корабле. И вдруг вблизи десятикратно усиленное:
— МЫ ХОТИМ ПОГОВОРИТЬ С БЕНОМ РИЧАРДСОМ!
— Нет, — не раздумывая ответил Ричардс.
— Он говорит, что не хочет с вами разговаривать.
— ЭЙ, ЛЕДИ, ВЫХОДИТЕ ИЗ МАШИНЫ!
— Он убьет меня! — закричала она в отчаянии. — Вы что, не слышите? Какие-то люди чуть не убили нас там. Он говорит, вам все равно, кого убивать. О, Господи, неужели он прав?
Хриплый голос из толпы прокричал:
— Пропустите ее!
— ВЫХОДИТЕ ИЗ МАШИНЫ, ИНАЧЕ МЫ БУДЕМ СТРЕЛЯТЬ!
— Пропустите ее! Пропустите! — подхватила толпа и начала скандировать эти слова, как на матче.
— ВЫХОДИТЕ…
Толпа заглушила мегафон. Откуда-то полетел камень. Переднее стекло одной из полицейских машин покрылось сетью мелких трещин.
Вдруг послышался рев моторов и две патрульные машины разъехались в стороны, оставив узкое пространство на дороге. Толпа всколыхнулась в восторге, но потом замерла в ожидании следующего шага.
— ВСЕМ ГРАЖДАНСКИМ ЛИЦАМ ПОКИНУТЬ ЗОНУ! — закричали в мегафон. — МЕСТНОСТЬ МОЖЕТ ПРОСТРЕЛИВАТЬСЯ. ВСЕ ГРАЖДАНСКИЕ ЛИЦА ДОЛЖНЫ УДАЛИТЬСЯ ИЗ ЗОНЫ ИЛИ БУДУТ ПРИВЛЕЧЕНЫ К ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА НЕПОВИНОВЕНИЕ И ЗА НЕЗАКОННЫЕ ВЫСТУПЛЕНИЯ. НАКАЗАНИЕ ЗА НЕПОВИНОВЕНИЕ ВЛАСТЯМ И НЕЗАКОННЫЕ ВЫСТУПЛЕНИЯ — ДЕСЯТЬ ЛЕТ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ТЮРЬМЫ ИЛИ ШТРАФ ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ ДОЛЛАРОВ, ИЛИ ТО И ДРУГОЕ. ОСВОБОДИТЕ ЗОНУ! ОСВОБОДИТЕ ЗОНУ!
— Ага, чтобы никто не видел, как вы расстреляете девчонку, — вскричал кто-то истеричным голосом. — Все полицейские — свиньи!
Толпа не двигалась. Желтый с черным автомобиль службы новостей со скрежетом остановился у тротуара. Двое мужчин выскочили из него и начали устанавливать камеру.
К ним бросились двое полицейских, последовала короткая борьба за обладание камерой. Затем одному из полицейских все-таки удалось перехватить ее. Он высоко поднял камеру за треножник и со всего размаха грохнул ее об землю. Один из корреспондентов попытался вмазать ему, но был оглушен дубинкой.
Какой-то мальчишка из толпы швырнул камень в полицейского и попал ему в голову. Полицейский упал, кровь брызнула из раны на дорогу. На парня сразу насело с полдюжины полицейских, оттащив его в сторону. В разных местах в толпе начались рукопашные схватки между прилично одетыми горожанами и грязными бродягами. Женщина в потрепанном домашнем платье вдруг начала таскать за волосы степенную тучную матрону.
