Хмурое небо - Константин Станиславович Бобринёв
— Корпус Смерти, кто же еще, мы на их территории.
— Хм, а почему именно сейчас начались нападения? На сколько мне известно, обычно банды избегают прямой атаки на форт.
— Сложно сказать, мы фиксировали странную активность в нашей зоне ответственности. Конечно, нам стало любопытно, и мы перехватили одну из колонн Корпуса Смерти, уничтожив боевое охранение. Солдаты, осмотрев груз, успели сообщить, что это оружие, при чем хорошее, они должны были привезти его на базу, больше о них никто не слышал, а спустя пару дней начались атаки. На настоящий момент мы в глухой обороне, буквально заперты в форте. Только крупнокалиберные орудия спасают нас от штурма, если им удастся вывести их из строя, придется очень туго.
— Как думаете откуда они ведут по вам огонь?
— Исходя из угла падения снарядов они постоянно меняют точки, но большинство прилетов из скал, что дальше на Запад.
— Отлично, — скептически заметил я. — Как раз туда мы и направляемся!
— Сочувствую вам.
— Сочувствием делу не поможешь, я понимаю всю тяжесть вашей ситуации, и все же вынужден попросить Вас об усилении моего отряда.
— Пойдемте я кое-что покажу.
Мы прошли по короткому коридору с обшарпанными стенами и вышли на улицу через запасную дверь. Небольшой участок земли тыльной стороны штаба был усеян импровизированными надгробиями. В одном месте лежала пробитая каска, в другом небольшая фотография, в третьем игральная карта и т. д.
— Здесь захоронены не все, а лишь те, кто погиб в форте и кого мы смогли вернуть. Часть из моих солдат сейчас кормит птиц на просторах Вельда. Комиссар, Вы хотите, чтобы мы все здесь остались?! Именно за этим вы нас сюда сослали?! Чтобы мы все здесь сдохли!?
— Аккуратнее с речами офицер.
— Вы думаете я боюсь? Уверен, не сегодня, так завтра меня постигнет участь Фурье, без помощи мы обречены.
— Я уже сказал, что сделаю все возможное, только если нас сложат в тех скалах, некому будет замолвить за Вас слово, не правда ли?
— Дерьмо!
— Оно самое, лучше расскажите, как Вас сюда занесло? — и протянул ему сигарету.
— Спасибо. Раз я и так наговорил уже лишнего, почему бы и нет. В меня влюбилась дочь командира батальона.
— Ромео и Джульетта.
— Чего?
— Не обращайте внимание, продолжайте.
— Глупая девчонка влюбилась в меня по уши, и об этом узнал ее отец, потомственный военный, имевший связи в верхах, и дочь у него красавица, по крайней мере была, как сейчас не знаю. Естественно, он хотел ее выгодно выдать замуж, чтобы и ей благо и себе дальнейший карьерный рост, впрочем, о ней он думал в последнюю очередь. А я что, простой офицер, мой потолок — командир роты. Дурочка все бегала за мной и в никакую, подростковый бунт, показное неподчинение. Тогда он состряпал ложное дело, будто я брал с солдат денег за увольнения и звания. Только я не делал этого, многие другие да, а я нет. Но не беда, они нашли среди моих подчиненных тех, которые за определенные блага и обещания, подтвердили обвинения, оклеветав меня. Мне грозила каторга. Правда нужно отдать должное судье, видя ложность обвинений, она сжалилась надо мной и отправила в форт, исправлять вину, которой нет, разве что моя глупость, мнимая уверенность, будто все уляжется самим собой. Как видите не улеглось.
— Что девушка, Вы писали ей?
— Соль в том, я ее никогда не любил. Даже повода не давал… ее стерву, это только подзадоривало. У меня была возлюбленная, но как узнала, что я отправлен в форт, быстро забыла меня. Сейчас, вроде как замужем, есть дети. Ну как Вам моя история?
— Печально привычна для нашего общества. Знаете, мне уже вдвойне совестно просить у Вас людей.
— Совесть, как давно я не слышал данного слова. Я могу дать две машины сопровождения, до скал, идти дальше слишком рискованно, мы не можем потерять еще людей.
— Спасибо, большего я не смею просить.
Нас разместили в провонявшей человеческим потом и плесенью тесной казарме на двухярусных кроватях с матрацами в два пальца толщиной. Но не смотря на скверный уют, дневные распри ушли в прошлое — Таня, Люций и Сержант мирно беседовали о всяких пустяках и слухах Новасити, а вокруг них гнездились истосковавшиеся по родному городу солдаты форта, с интересом внимая новости мирной жизни.
Раздираемые мелкими заботами по итогу мы легли спасть поздно ночью, поэтому подъем я определил в 8 утра, оставив время на утренний туалет и прием пищи, и затем, когда рассветет отправится в дорогу. До места нам ехать примерно три часа, так что до темноты без проблем должны успеть найти бункер и вызвать подмогу, если найдем что-нибудь стоящее.
На удивление ночь прошла тихо, не менее удивился и командир крепости, так что на утро мы беспрепятственно выехали за ворота. Перед очами раскинулся горный кряж с грядой низких холмов и гор, вверх вела старая дорога. Доехав до подножья, наше боевое охранение покинуло нас, попрощавшись, мы настороженно тронулись дальше в своем прежнем составе. Таня сосредоточено корректировала полет разведчика, ее ухажер теперь не мешал ей, а также напряженно вглядывался в бойницу. Другой ренегат, стоящий за тяжелым пулеметом, вращал им на 360 градусов, выцеливая удобные места для засады. В очередной раз в нервозной атмосфере мы ехали навстречу неизвестности.
По пришествию приличного отрезка времени, мы наконец-таки доехали до небольшого плато, бывшей в лучшие времена домом для фермера и его семьи, от которого остались только фундамент, да несущие опоры стен. Само плато со всех сторон окружали каменистые холмы и скалы, на которые я предусмотрительно отправил группу ренегатов, не желая быть захваченным врасплох. Дождавшись от них одобрительного сигнала, мы принялись за поиски бункера.
Долго искать не пришлось, вскоре мы наткнулись на слегка припорошенные землей двери. Определенно, его вскрыли до нас. Я с тревогой огляделся, ренегаты стояли на своих местах. Дав команду группе, мы приготовились входить внутрь. Может показаться, что если бункер присыпан сверху землей, то его должны сперва покинуть, а уж затем скрыть его от посторонних глаз, хоть и небрежно, однако не стоит недооценивать хитрость противника, ведь наше снаряжение
