Александр Полосин - Армагеддон был вчера

«Покупатель приехал. Может быть, выберет именно мои фантазии? Вот было бы забавно».

Он повернулся и зашагал обратно по той же улице, что и пришёл. Что-то произошло.

Грязные обшарпанные дома стояли по обе стороны дороги. Ветер нёс клочки бумаги и шелуху от семечек. У покосившегося столба едко дымила урна.

Зазевавшись, он едва не споткнулся о полуразвалившийся палисадник, заросший пожухлыми мальвами и полынью. Подслеповатые, давно не мытые окна тускло отражали грязный диск вечернего солнца, путаясь в верёвках со свисающим с них стиранным бельём. Незнакомый встречный грубо толкнул его, когда он испуганно обернулся на сигнал машины.

На углу – пожилая проститутка со скучающим лицом. Её редкие, сожжённые перекисью волосы едва прикрывают розовую кожу головы. На ней блузка без рукавов и короткая юбчонка, когда-то красная. Худые руки и ноги, неестественно белые, с просинью вздувшихся жил. Грязная чёлка накрывает глаза и нос, оставляя открытыми только ядовито накрашенные губы кроваво-красного цвета.

«А куда ушла девушка?!» – захотелось крикнуть ему.

Желудок свело – не то от отчаянья, не то от голода. «Господи, где-то тут рядом было кафе – а, может, я просто пошёл не по той улице?!»

В раскрытую дверь видна обстановка пивной. Там полумрак от табачного дыма. Тошнотворно пахнет дешёвым ромом, кислой капустой и свиным жиром.

Изнутри доносится нестройное пение подвыпивших посетителей. У двери – куча отвратительного мусора. Стены мокрые, и сильно пахнет мочой.

Он в отчаянии тряхнул головой и побрёл дальше, помахивая сумкой...

Элегантный водитель, завидев стройную фигуру хозяина в дверях модного бутика, проворно выскочил и распахнул дверцу лимузина, отделанного внутри нежно-яичным бархатом. Очаровательная девушка, сидевшая на мягком диване сиденья, поставила в бар хрустальный бокал с розовым ликёром и протянула руку:

– Ну, как, удачная покупка, дорогой?

Солнце смеялось в зеркальных стёклах машины.

Уважаемые пассажиры, посадка на Гоби – через пятнадцать минут». Данил рефлекторно вскинул взгляд, снова задумался. Он думал о Егоре. Каким стал лучший друг за эти годы? Будет ли тот, кто воплотил в жизнь все мечты, рад встрече с человеком из прежней, не столь благополучной жизни?

Если не будет – они просто не встретятся.

Тесная каюта третьего класса: койка, терминал, санитарный блок за занавеской. Даже на эту «роскошь» его сбережений хватило в обрез – билеты на Гоби стоят всемеро дороже, чем на Землю, колыбель человечества.

Пятнадцать минут промелькнули быстро. Спуск в толпе пассажиров, формальности в космопорту. Медовый, почти оранжевый мелкий песок везде, куда хватает глаз, жар огромного солнца приятен, лучи словно целуют каждую клеточку тела, нежный, едва уловимый аромат витает в воздухе. Две улочки убегают от космопорта, на каждой от силы три десятка домов. В одном саду растут кусты с листьями в шахматную клетку, другой дом окружили деревца в фиолетово-красную полоску, на крыльце третьего лижет лапку маленький Сфинкс…

Глаза Данила круглые, как блюдца, рот приоткрыт, он налетает на прохожих. Но те даже не замечают – они сами пребывают в таком же состоянии. На Гоби возможно всё, здесь как нигде актуален призыв: «Будьте осторожны с желаниями!»

Шестнадцатилетний мальчишка с одной из ближних планет, которого за неуспеваемость выгнали из школы пилотов, осторожен не был. Его дядя служил механиком на «Николае Афанасьеве», малом разведывательном корабле, открывшем Гоби, и мальчишка узнал об открытии чуть ли не раньше чинов из Космического управления. Он украл катер, добрался до Гоби. В нём пылала жажда доказать сварливой матери, отвергнувшей его девушке, одарённым сокурсникам, всему миру, что он не неудачник, а наоборот, круче и лучше всех – и из песка встали боевые корабли, огромные, ощетиненные страшными пушками, в непробиваемой броне… сотни, тысячи, десять тысяч кораблей. С ними мальчишка стал бы диктатором Вселенной.

Корабли взлетели и атаковали эскадру Галактического союза. Из пушек, созданных мыслью, хлестали потоки плазмы, но мелкие манёвренные летательные аппараты Союза были неуязвимы. Зато корабли мальчишки развалились на части сами собой. Так человечество узнало, что созданное из песка удивительной планеты невозможно применить во вред людям.

Государство разрешило поселение на Гоби, но не спускало с планеты бдительного ока. Данил подозревал, что даже диспетчеры и администраторы космопортов имеют чины в СБ. На Гоби забросили больше научных станций, чем на любую другую планету. Уникальный грунт, способный под действием мысли принимать любые формы, учёные окрестили «ноопластическим» – но дать сколько-нибудь внятное объяснение, почему он так себя ведёт, не могли. Загадкой оставалось и то, почему кислородная, пригодная для человека планета не имеет ни фауны, ни флоры. Ведь даже в настоящей Гоби растёт саксаул.

Скромный белый домик в два этажа, самые обычные, земные яблони и вишни вокруг, яркая вывеска над входом: «Сувениры». На первом этаже лавка, на втором живут… Данил вдохнул всей грудью и толкнул дверь.

– Данька, ты? Сколько лет, сколько зим! – коренастый усатый мужчина шагнул из-за прилавка, раскрывая объятия.

Минут пять ушло на приветствия. Затем Данил смог немного оглядеться. Стены были покрыты картинами, панно, расписными тарелками, на полках стояли вазы, статуэтки, часы, в витринах сверкали ожерелья, серьги, кольца, маленькие фигурки, безделушки непонятного назначения… Казалось бы, сувенирная лавка на Гоби обречена на банкротство. Зачем платить деньги за красивую вещицу, если можно самому «вылепить» что угодно? Но не всё так просто. Людей, которые наделены ярким, богатым воображением, меньшинство, для большинства верна же ситуация: «Чего-то хочется, а чего – не знаю». Неопределённые желания песок Гоби не исполняет, вот и выходят у туристов уродливые слепки или мазня…

У Егора в штате три дизайнера, да ещё вольные творцы приносят работы. Вот картина в духе «фэнтези»: безупречно гладкая фактура, богатство оттенков, тонкие линии – такое просто невозможно сделать ни на компьютере, ни по-старинному – красками. Вот это колье с цветами, выложенными из рубинов, и фоном из изумрудов потянуло бы на миллионы, а здесь стоит две тысячи пятьсот, при том, что самый дотошный эксперт не назовёт камушки бижутерией…

В лавке много сокровищ, но главное Егор прячет от чужих глаз.

Двое мужчин лежат в шезлонгах на песке медового цвета, озеро плещется почти у ног. С улицы озера не было видно, а отсюда не видно других домов.

В двухстах метрах на волнах качается маленькая спортивная яхта. В мелком озерце даже она кажется слишком громоздкой.

Из дома выходит стройная, высокая девушка: каштановые волосы стрижены каре, белые топик и шорты облегают фигуру. Отдав Егору поднос с двумя коктейлями, девушка целует его и взбегает по склону к веранде.

– Хороша моя Натка, да? Потому и прячу. Ноет иногда: надоело за компом сидеть с бухгалтерией, дай хоть разок тебя подменить, в магазине поторговать. А как я её пущу? Только представь – зайдёт какая-то уродина, увидит Натку и пожелает: чтоб ты ногу сломала! Бабская зависть – страшное дело. Или какой-нибудь кобель… Она ж не сможет отказать! Не потому, что плохая, а потому… Да что я тебе объясняю, Данька, это первоклашки знают.

Насчёт первоклашек Егор загнул. Но взрослые люди знают: созданное из песка Гоби имеет нестабильную структуру, которая может деформироваться под воздействием сильных мысленных эманаций – владельца вещи или окружающих людей. Вазочка, купленная в лавке Егора, упадёт и разобьётся, если этого всей душой пожелает завистливый гость. А хозяйка потом починит – собственным желанием… Когда-то это свойство сломало планы рвущегося к власти мальчишки. Страшно подумать: что было бы, если бы созданное на Гоби было таким же реальным, как… как реальное?

Кстати, корабли того мальчишки были без пилотов. А если бы в рубках сидели люди? Люди, созданные из песка, но неотличимые от обычных?

Чья воля к жизни победила бы – их или «настоящих» людей?

Конечно, «настоящих». Егор только что рассказал о своей жене… Данилу вдруг стало грустно. Как всё легко и просто, когда речь идёт о вещах – а с людьми… Дело даже не в том, что государство не выдаёт паспортов «родившимся из песка», и за пределами Гоби они не имеют никаких прав – законы можно поменять. Куда страшнее разлом, который проходит через умы людей.

«Настоящие – ненастоящие». Даже Данил, уважая выбор друга и желая ему счастья, в мыслях позволил себе эту формулировку. Что же могут сказать и подумать менее доброжелательные?

– Ладно, Данька, хватит о грустном. Глянь, красота какая вокруг!

С этим трудно спорить. Солнце садится, небо окрасилось цветами от розового до малинового, на песок легли глубокие, таинственные тени. Чистый воздух пьянит голову. Прозрачные волны накатывают на берег.