Джефф Лонг - Год зеро
КНР отравила землю. Соорудила брандмауэр. Воображение Натана Ли нарисовало обширную мертвую зону, опоясавшую кольцом сердцевину. Скорее всего, зона эта простиралась от Маньчжурии до западной границы Китая с Индией. Не исключено, что в жертву принесены уже миллионы жизней. Больше у него не было нужды спрашивать — почему. Перед ним лежал внешний предел карантинной зоны.
Натан Ли без сил опустился на землю.
Чума была реальностью.
И спасения от нее не было.
В смерти есть рождение. Добро во зле. Невинность в виновности. Таковой была реальность. Жизнь противоречила самой себе. Минуту назад ветер уносил молитвы к богам, а следующая уже полнилась отравой. Это была земля, которую он унаследовал. Выбор прост. Принять или потерять ее. Он стал королем мертвых. И отправился грабить.
Нервно-паралитический газ, смутно помнилось ему, рассеивается в течение нескольких часов или дней. Вся концепция химической войны исходит из того, что газ распадется прежде, чем достигнет позиций своих войск. Натан Ли решил: поскольку газ до сих пор не убил его, долина успела очиститься от заражения.
Проводив взглядом заходящее солнце, он приставил велосипед к грузовику и поднялся в пустую кабину. Стрелка уровня топлива показывала, что бак наполовину залит. Ветряные лошади были с ним заодно. Здесь не как в Непале, где запасы бензина медленно истощились до нуля. Эти грузовики были заправлены полностью и находились в движении, когда китайцы нанесли химический удар.
Аккумулятор мертв. Неудивительно. Большинство батарей были старыми, и холод истощил их заряд. Натан Ли неторопливо шел вдоль дороги. Он отодвигал водителей, мертвой хваткой стиснувших руль, и пробовал зажигание. Ни один стартер не подал признаков жизни, нигде не загорелась приборная панель. Так и шел он от одного грузовика к другому.
Солнце опустилось за горы. Вернулся ветер, засвистев в холодном металле. Выхлопные трубы гудели, как орган. Ветер чуть слышно постанывал в распахнутых ртах мертвецов.
Натан Ли подошел к очередному грузовику — кабина пустовала. Преодолевая сопротивление ветра, распахнул дверь, взобрался внутрь и закрыл кабину. Пока ждал, чтобы отогрелись руки, грузовик подрагивал от напора стихии. Пыль шуршала по стеклу. Мелкие камушки щелкали сухо, как выстрелы.
Он потянулся к ключу зажигания. Ветер так ревел, что он едва расслышал, как ожил двигатель. Он нащупал на панели кнопку и резко надавил. Мглу прорезали лучи фар.
Шоссе и примыкающие к нему пустоши выпрыгнули из темноты. И мертвецы возникли будто из ниоткуда. В лучах резкого белого света поле массовой бойни казалось бесконечным. Одежды несчастных трепетали на ветру, как крылья.
Стрелка уровня топлива показывала четверть бака. За сиденьем Натан Ли нашел, что искал: воронку и свернутый пластиковый шланг, вонявший соляркой. Там же обнаружилась валявшаяся на боку канистра емкостью в десять галлонов. Скорее всего, они есть и в других грузовиках: и пустые, и по горлышко залитые розоватым дизельным топливом. Целая передвижная заправочная станция.
Находка исправного грузовика кардинально все изменила. Нежданно-негаданно он обрел настоящую мобильность. На грузовике он сможет везти столько еды, сколько в состоянии съесть. Он вновь нарастит плоть на костях. Больше не надо брести сквозь зиму — грузовик даст тепло и кров. С удачей и хорошими дорогами он пересечет Тибет, Гоби и Сибирь не за год, а за какой-нибудь месяц. Устроившись за рулем, он радостно предвкушал новые перспективы.
Натан Ли осторожно включил передачу и тронулся. Он был благодарен ревущему ветру: тот заглушал хруст костей под колесами. Петляя, он осторожно пробирался сквозь погибший конвой: кузовные тенты — то гнущиеся тугими дугами, то хлопающие на ветру, как порванные паруса, — навеяли мысли о призрачном караване повозок американских колонистов. Он обошел десятки грузовиков, собирая топливо и всяческую еду. Перетащил в кузов три запасных колеса, нашел паяльную лампу, чтобы кипятить воду и отогревать замерзший двигатель. Он грузил сучковатые дрова, одеяла, ковер, масло, топленое сало и воду.
Скрепя сердце Натан Ли заставил себя обратить внимание на золото. Оно блестело в свете фар — тусклое сияние на бесцветных мумиях. Массивные браслеты, серьги и колье из золота. Он долго гнал от себя мысли о том, что целое состояние само шло ему в руки. Но ведь в конце концов он достигнет цивилизации, и тогда ему понадобятся деньги. Он больше никогда не станет полагаться на людскую доброту. Мир стоит не на ней.
Натан Ли склонялся над телами с ножом и кусачками. Именно так расправляются с мертвецами шакалы и хищные птицы, с ворчанием обдирая то, что не желает отдавать кость. Оказавшись там, куда не доходил свет фар грузовика, он вышел из боя: рюкзак распирало от трофеев.
Неторопливо развернувшись на 180 градусов, Натан Ли оставил за спиной страшное поле. В ту ночь он преодолел большее расстояние, чем за весь последний месяц. Он достиг Шигаце, и перед ним раскинулся бескрайний некрополь: трупы лежали повсюду. Огромный монастырь замысловатой архитектуры надгробием возвышался над городом. Он решил не останавливаться. Здесь ему ничего не было нужно. На окраине он проехал мимо заправочной станции — та была взорвана.
Дорога разветвлялась к северу и вновь становилась грунтовой. До того как стемнело, Натан Ли проделал еще двести километров, а потом развел костер, заварил чаю и проспал пару часов. В последующие дни он миновал еще несколько «полей смерти». Будто отдаленные островки, возникали впереди одинокие автомобили, но вблизи выяснялось, что почти все они изуродованы взрывами, сожжены или изрешечены пулями. Китайцы уничтожали все, что двигалось.
День за днем Натан Ли колесил по пустым дорогам. Проезжал озера с зеркальной гладью вод, горы, облитые светом, молитвенные флажки или тонкие шесты посреди пустыни. Мир вокруг будто ширился, принимая угрожающие размеры. А сам он с каждым днем чувствовал себя все меньше и незначительней. Как-то он зашел в монастырь: молитвенный зал был полон сидящими аккуратными рядами скелетами в монашеских одеяниях. В другой раз он обнаружил табун диких лошадей, по-видимому загнанный летчиком и умерщвленный газом из оранжевого цилиндра.
Он въехал в Монголию, притормозив у заброшенной пограничной станции, чтобы поставить штамп — очередную визу на память в свою книгу. По ночам он видел, как стремительно проносятся по звездному небу ракеты. Даже перед концом цивилизации великие империи опустошали свои арсеналы, чтобы свести старые счеты. Натан Ли был счастлив, что он сейчас на ничейной земле.
В конце декабря его грузовик увяз в дюне красного зыбучего песка. Убив целый день на попытки откопать машину, он сдался и возобновил путешествие на велосипеде, но вскоре обнаружил новехонький «лендровер», дожидавшийся его по ту сторону дюны. Он вернул к жизни двигатель джипа после того, как снял аккумулятор с грузовика, отволок по песку и «прикурил» от него с помощью проводов. На второй и третий день Натан Ли курсировал между машинами, перегружая топливо, продукты и снаряжение в новое транспортное средство. Ко времени последнего рейда дюна почти целиком поглотила старый грузовик.
«Лендровер» не только доказал, что он быстрее и подвижнее грузовика, но и породил новый прецедент. Натан Ли перестал беречь «рабочую скотинку» — выжимал из техники все соки и, не колеблясь, менял машины: еще один «лендровер», микроавтобус, затем опять грузовик. Шли недели, и он все больше чувствовал себя потерянным, хотя это было не совсем так. И неважно даже, что карта Бартоломью стала бесполезной. У него имелись компас и путевой журнал: направление движения и прошлое.
Должно быть, уже где-то в Сибири он подъехал к мосту в сгущающихся сумерках. Единственным предупреждением об опасности мог послужить для него автомобиль, лежащий на крыше, как перевернутая черепаха. Что-то его опрокинуло. Мины, подумал он, и ударил по тормозам. Мгновение спустя лобовое стекло треснуло: с другого берега прилетела пуля снайпера.
Натан Ли выполз со стороны пассажирского места, прихватив только свою книгу и мешок с золотом. Он отсиделся в болоте до самой темноты, затем подполз к реке. Вдоль берегов тянулась кромка льда. Бросая веточки в воду, Натан Ли определил, в какую сторону бежит река, и решил пробираться вдоль берега по течению. Он понятия не имел, как называется эта река. Но она непременно выведет его к морю.
9
ВНЕУРОЧНОЕ ВРЕМЯ
Лос-Аламос.
Январь
Голдинг явилась без доклада посреди ночи. Два месяца минуло с того дня, как она приходила повидаться с Мирандой. Тянуть дольше было нельзя. «Альфа» стала неуправляемой. В лаборатории и на проекте в целом необходима смена руководства: Кавендиш должен уйти.
