Розов Александрович - Чужая в чужом море
- По ходу, рабочая тройка: Макрин Ког, Тин Фан и Ашур Хареб председатель. Прикол: такой состав попросил прокурор, Курт Эйнфогел из Гааги. Остальные трое, видите ли, необъективны. Грендаль Влков - европофоб, Джелла Аргенти милитаристка, а Долфин Бонанза летает на флайке, купленной у Штаубе. Не будь прокурор дебилом, он бы все сделал наоборот, потому что худшую для него тройку даже вообразить невозможно.
- Вот как? – удивилась Жанна, - А если подробнее.
- Типа, дебильная логика, - пояснила меганезийка, - Ашур этнический араб – значит, сочувствует исламистам. Макрин этнический юро - значит, сочувствует европейским оффи. Тин Фан – биомеханическая гуманистка, значит…
- Ух ты! – перебил ее Фрэдди, - Биомеханический гуманизм! Как у меня!
Жанна щелкнула пальцами.
- О! Надеюсь, теперь-то ты объяснишь мне, что это за спец-гуманизм? Я помню! Ты обещал еще по дороге на Аитутаки, когда я впервые об этом…
- Штаубе вызвали давать показания, - перебила Элеа.
***
Бывший министр ВВС Шонаока уверенно пересек холл-террасу отеля (которая была временно превращена в зал суда), и остановился на сине-зеленой циновке (место для выступлений свидетелей). Он был одет в простую полевую офицерскую форму армии шонао. На груди блестели два ордена: золотой гепард и лазурный орел.
- Сен Штаубе, - начал Ашур Хареб, пожилой худощавый араб, одетый в легкое белое кимоно, - Надеюсь, вы в курсе, что Гаагский трибунал просит передать вас органам международной юстиции, в связи с актом криминальной агрессии – бомбардировкой воздушного флота другого государства, выполненной по вашему прямому приказу.
- Да, ваша честь, я в курсе.
- Замечательно. В таком случае, герр Эйнфогел, пройдите на красную циновку и аргументируйте требования вашей организации.
Международный прокурор говорил примерно четверть часа. Его не прерывали. Ашур листал журнал «Comercia y Nautica de Pacific». Макрин (представительный 40-летний дядька средне-европейского типа, в просторном спортивном костюме) курил толстую сигару. Тин Фан (молодая изящная вьетнамка, носившая открытый комбинезон типа «koala») рисовала на листе бумаги фантастических бабочек. Штаубе смотрел в сторону лагуны – над ней кувыркались в воздухе два оранжевых «Vitiare» (сотрудники фирмы беззастенчиво использовали скопление людей для рекламы своих машин). Как только прокурор завершил свою речь, экс-министр повернулся к судьям.
- Извините, я должен что-то ответить этому человеку?
- Это было бы желательно, - подтвердил Ашур.
- Хорошо, - Штаубе кивнул, - Я буду краток. 3 года назад я, по зову сердца, вступил в Народную Армию Освобождения Шонао. Интересы этого народа я принял, как свои личные, и сражался за его свободу в подполье на территории врага, затем в небе над Африкой, а затем на посту министра ВВС. Я изучил авиацию врага, его тактические и стратегические приемы, его стиль действий в обороне и нападении. Это позволило мне сначала дать руководству страны рекомендации по уничтожению вражеских агентов в Шонаока, затем уничтожить в воздухе элитный экспедиционный корпус врага, а затем, перейти в наступление и уничтожить вражеского лидера. Это не агрессия, а напротив, защита от агрессии. Ни один солдат шонао не вторгался на территорию Сарджа. Это боевики эмира Аккана вторгались или тайно проникали на земли Шонао, устраивали исламские мятежи против законного правительства и геноцид мирного населения. Я исполнял долг солдата. Если это - преступление, то я – преступник. У меня – все.
- А, кстати, кто объявил войну между Шонаока и Сарджа? - поинтересовался Макрин.
- Президент Чоро Ндунти, в ответ на исламский мятеж, поднятый агентами Сарджа.
- И где были вы в этот момент?
- Я был в Сарджа, в подполье. Я внедрился в эмирские ВВС в качестве мастер-пилота. Сразу после начала войны, эмир приказал мне доставить в Шонаока 600 карателей, и десантировать их недалеко от Лумбези. Я ликвидировал их, после чего приземлился в дружественной стране, Мпулу. В Шонаока не было подходящей посадочной полосы.
- Вы открыли люки на высоте 12 км, и эти бойцы задохнулись? – уточнила Тин Фан.
- Совершенно верно.
- А вы догадывались, что эмир Аккан, в ответ, уничтожит вашу семью?
Штаубе несколько раз сжал и разжал кулаки, прежде чем ответить.
- У меня были такие опасения, но я думал, что он просто расторгнет брак моих жен со мной и отдаст их какому-нибудь офицеру в качестве наложниц. Видите ли, ваша честь, эмирская военная полиция полностью контролировала обстановку в моем доме, и эмир знал, что мои жены ни в чем не участвовали. Дети - тем более. Они были совсем крохи.
- Эмир вам не доверял? – спросил Ашур.
- Да, ваша честь. Я был «фрэнг», иноплеменник-европеец, хотя и принял ислам.
- Тогда почему он поручил вам такую ответственную военную миссию?
- У него не было других пилотов, способных управлять аэробусом такого класса, тем более - наспех переделанным аэробусом, который иногда вел себя нештатно.
- А зачем вы вообще взяли четырех жен и завели детей? – поинтересовалась Тин Фан.
- Таково было пожелание эмира. Если бы я отказался, это было бы подозрительно.
- Ага. Ему нужны были заложники. И как вы не понимали, что с ними будет?
- Это моя ошибка. Я думал: эмир просто хочет привязать меня к дому. Видите ли, ваша честь, он сам дал мне этих жен. Это были его рабыни. По моей европейской логике, не было никакого смысла их уничтожать, если ясно, что я все равно не вернусь.
- Странно, что вы не засыпались там, с вашей европейской логикой, - заметил Макрин.
- Да, ваша честь. Полагаю, меня спасла некомпетентность эмирской контрразведки.
Ашур переглянулся с коллегами, кивнул и повернулся к международному прокурору.
- Герр Эйнфогел, суд не понимает сути ваших претензий к Герхарду Штаубе.
- Но мистер Хареб! Эмират Сарджа не вел никакой войны в Африке!
- Не вел? А сарджайские десантники, по-вашему, летели на пикник?
- Не на пикник, но и не на войну. По этому поводу было официальное заявление МИД Сарджа. Имело место техническое перемещение военного контингента, а мастер-пилот Штаубе убил своего напарника и разгерметизировал самолет в преступных целях.
- Техническое перемещение куда? – спросил Ашур.
- М-м… Не знаю. В какую-нибудь союзную страну. Какая разница?
- Не надо держать нас за идиотов, герр Эйнфогел, - заявил Макрин Ког, - Все знали о войне между правительствами этих двух стран. Даже пресса сто раз об этом писала.
- Но позвольте, ваша честь! Даже если и были какие-то боевые действия в Африке, это никак не оправдывает теракта против главы правительства над нейтральными водами!
- Как раз, оправдывает. Дезорганизация управления противника путем уничтожения лидеров - это обычный метод ведения войны. Так было во все времена.
- Но это же были локальные, африканские боевые действия! – возразил прокурор.
- Война не бывает локальной, - отрезал Макрин, - Если она идет, то боевые действия ведутся везде, где есть структуры противника.
- Вы плохо подготовились, герр Эйнфогел - констатировал Ашур, - сядьте на место, подумайте, а суд пока займется другими свидетелями. Сен Штаубе, вы пока свободны, только не уходите далеко. Сен Ематуа Тетиэво, пройдите на свидетельское место. Суд хочет знать, откуда взялись «Trapo» и как стало возможным их военное применение.
Ематуа, одетый только в короткий пестрый лава-лава, вышел на сине-зеленый коврик. Явно избыточная толщина была для этого жизнерадостного 63-летнего утафоа скорее поводом изображать некоторую неуклюжесть, чем причиной реальных затруднений с движением. Похоже, ему просто нравилось выглядеть этаким игрушечным носорогом.
- Говорю все, как есть, - начал он, - У моей vahine есть старший сын. Вы его, наверное, знаете, его зовут Наллэ. Когда мы с ней познакомились, он уже был взрослый…
- Наллэ Шуанг? – уточнила Тин Фан.
- Верно! Он отличный парень, но непоседа. То и дело попадает на каторгу. Вот, сейчас сидит в Африке, в Мпулу, где даже моря нет. Канак без моря. Разве это дело? Но, все равно, я им горжусь. Он строит людям fare-nui. Дома. Самое почетное дело для канака. После proa, разумеется. Но все равно, моя vahine и я переживаем, что он на каторге…
- Сен Тетиэво, нельзя ли ближе к делу? – мягко спросил Ашур.
- Я и веду к делу, сен судья. Полгода назад он приехал домой, по каторжному бизнесу,
делать байки для этого Мпулу. Там у foa было не на чем ездить, а разве это дело? Я так понимаю, что байк для афро, это как лодка для канака. Мы с ним придумали отличный байк. Называется HiBi. Сейчас покажу… Эй, Ллаки, детка! Подкати сюда байк…
Ллаки Латтэ, одетая в серебристые шорты и топик, выкатила байк на середину зала и прокатилась на нем по кругу, после чего заявила:
