Александр Розов - Чужая в чужом море
Ашур и Макрин переглянулись. Тин Фан кивнула. Затем все трое шептались примерно полминуты, при гробовом молчании зала. После этого Ашур встал и объявил:
— Герхард Штаубе. Суд находит вашу деятельность в качестве министра ВВС Шонаока весьма сомнительной, так что 3 года вы будете находиться под надзором полиции. Это никак не затронет ваши базисные права, кроме права на конфиденциальность частной жизни. При этом, суд определил, что обвинения, предъявленные вам международным трибуналом, являются ложными. Вы свободны, идите, занимайтесь своими делами.
— Спасибо, сен судья, — сказал Штаубе, — А как часто я должен отмечаться в полиции?
— Вообще не должны. Они сами разберутся. Все, заседание окончено… Что вы хотите, герр Эйнфогел? Вам что–то непонятно в решении суда?
— Я просто хотел уточнить. Вы отказываете в требовании выдачи Штаубе трибуналу?
— Разумеется, отказываем. Неужели это не ясно из решения?
— Тогда почему вы не объявляете об этом прямо?
— Бюрократия, – проворчал Ашур, взял толстый черный маркер и написал на бланке трибунала с запросом на выдачу Штаубе, поперек отпечатанного текста, одно слово «REFUSE», — Возьмите свою бумажку и подшейте, куда хотите… Хей, сен Штаубе! Скажите своим женщинам, чтобы они не хулиганили. Что о нас подумают в мире!?
***
Камера теле–репортера повернулась в сторону причала полицейского департамента Арораэ. Примерно в двадцати шагах от служебного самолета «Extra–Flugzeugbau» с эмблемой международного трибунала на фюзеляже, висел в воздухе трехметровый розовый воздушный шар в форме кисти руки, сжатой в кулак с отставленным вверх средним пальцем. Дики и Рали деловито привязывали шнур этого шара к перилам ограждения. Через пару минут Штаубе, протолкавшийся через кольцо хохочущих зрителей, подошел к девушкам и пол–минуты что–то им доказывал, после чего Рали намотала шнур себе на руку, и все трое направились в сторону своего пирса. Шар медленно плыл за ними по воздуху. Огромный средний палец покачивался на фоне безоблачного лазурного неба, как будто лениво грозил кому–то…
…
=======================================
90 — Будущий БИОМЕХАНИЧЕСКИЙ ГУМАНИЗМ.
Дата/Время: 1 марта 23 года Хартии. Ночь и утро.
Место: Канада, Новая Шотландия, Галифакса.
Таунхаус в субурбе, кватира мисс Ронеро.
=======================================
Элеа хихикнула, потянулась по–кошачьи, и лекторским тоном произнесла:
— Ну, вот. В соответствие с прогнозом, герр прокурор послан на этот самый палец.
— А мне показалось, что в какой–то момент у суда были сомнения, — заметила Жанна.
— Это у прокурора были сомнения. Он рассчитывал, что Верховный суд обидится на Штаубе за речи, заимствованные у европейских нацистов, и выдаст его. Ага, щас…
Меганезийка сжала кулачок и повторила жест розового воздушного шара.
Фрэдди закурил очередную сигарету и саркастически хмыкнул.
— А что должен был сделать этот Штаубе, чтобы его выдали? Публично съесть миллион негров? Сбросить на кого–нибудь атомную бомбу?
— Ты не врубился, бро, — ответила Элеа, — Наш Верховный суд вообще никогда не выдает политических преступников. Их могут посадить или грохнуть здесь, но не выдать.
— Это действительно так, — подтвердила Жанна, — я общалась на островах Элаусестере с comrade Гаэтано из «Brigada Rossa Nova». Она сбила над Римом самолет с делегацией христианских консерваторов, и бежала в Меганезию. Суд ее оправдал.
— Она тоже была министром каких–нибудь ВВС? – спросил Фрэдди.
— Нет. Она работала в пиццерии. А самолет сбила чем–то вроде «Стингера».
— Кстати, классная тетка, — встряла Элеа, — В нашей с Жанной статье по океанийскому коммунизму, про нее написано.
— Точно, я же читал! – Фрэдди хлопнул себя ладонью по лбу, — Кстати, я не понимаю, почему Жанну после этой статьи здесь не объявили коммунисткой.
Жанна сделала большие глаза и возмущенно фыркнула.
— Ты что?! Как про меня можно объявлять, что я коммунистка, если все знают, что я — королева полинезийских каннибалов–акулопоклонников?
— Ой, простите, Ваше Величество, я совсем забыл…
— К Жанне надо обращаться Imaatea–tavinihine–te–ariki, — поправила Элеа.
— О, черт! Надо записать, а то забуду.
— Не парься, Фрэдди, — посоветовала меганезийка, — Скачай из интернет «Paruu–i–hoe», Закон весла Мауна–Оро. Он есть на любом нашем сайте по фольклору… Да, кстати о фольклоре, где придумана игра в снежки, в Канаде, в Скандинавии или в Сайберии?
— Мне кажется, ее вообще не придумывали, — заметила Жанна, — Просто, когда берешь сколько–то снега, то рефлекторно лепишь снежок, а когда ты его слепила, то тебе сразу хочется куда–нибудь его запустить.
— Это ты прикалываешься? – подозрительно спросила Элеа.
— Нет, честное слово, так и есть… Черт! Фрэдди, пошли научим ее играть в снежки!
…
После снегопада, продолжавшегося всю прошлую ночь, сугробы лежали вокруг дома везде, кроме дорожки, которую Жанна успела расчистить утром. Более благоприятных условий для знакомства с народной игрой в снежки, даже и представить невозможно. Правда, было прохладно (около минус 5) и темно (поскольку стоял поздний вечер). Впрочем, света уличного фонаря и лампы над входной дверью, было достаточно для практических занятий по исследованию снежных комьев. Начав со снежков, участники постепенно добрались до более внушительных конструкций, и часа через два, рядом с дорожкой уже возвышался снеговик почти 2–метрового роста – с носом–морковкой, глазками–угольками и пластиковым ведром на голове. После этого, Жанна и Фрэдди не без усилий загнали совершенно замерзшую, но еще полную энтузиазма Элеа в дом и отправили под горячий душ. На компьютере за эти 2 часа накопилось полдюжины пропущенных вызовов. Ну, разумеется: «Арораэ, абонент Хелги Сонстром».
— О, черт! – воскликнула Жанна, щелкнув значок «обратный вызов», — Ей же, наверное, надо срочно делать итоговый репортаж.
— Сделай человеку доброе дело, — проворчал Фрэдди, — И когда ему снова понадобится доброе дело, он снова привяжется к тебе.
На экране возникла радостная Хелги – похоже, она сидела на балконе номера в отеле.
— Ой, Жанна, как здорово, что ты откликнулась! Я уже думала: вот, все меня бросили с этой непонятной темой. Это какой–то театр абсурда. Прости, что я тебя дергаю, но для меня это очень важно. Это мой первый серьезный политический репортаж…
— От этого зависит твоя дальнейшая работа, — перебила Жанна, — тебе надо сделать его быстро но качественно, увлекательно но политкорректно, честно но в соответствие с редакционной политикой, ни о чем не умолчав но никого не обидев. Так?
— Это ужасно, но боюсь, что это именно так, — ответила приунывшая нидерландка.
Жанна одобряюще подмигнула ей.
— Не теряй присутствия духа, это проще, чем тебе кажется.
— Можно, я посмотрю, как вы будете это делать? — спросил Фрэдди.
— Нет, ты так легко не отделаешься, — весело ответила Жанна, — Ты дашь нам главную увлекательную креативную идею, а что получилось, я тебе потом покажу.
— Гм… А ты в курсе, что дело уже к полуночи? Это как раз то время, когда…
— …Честное слово, я не долго. А ты как раз успеешь помыть ушки и почистить зубки.
— Извините, — сказала Хелги, — мне так неудобно, что я вас отрываю от… От…
— От make–love, — в лоб заявила Элеа, — Тебе не стыдно, вообще, а?
Меганезийка стояла, в накинутом на плечи полотенце и пушистых тапочках, уперев кулачки в бока, посреди гостиной с самым возмущенным видом.
— Ты тоже хороша, Жанна! Тебе привозят парня чуть ли не с Северного полюса, а ты, вместо того чтобы заниматься делом… Мне что, укладывать вас, как маленьких?
— Видишь ли, — сказал Фрэдди, — у Хелги решается вопрос будущей карьеры, и…
— Что, правда? — перебила Элеа.
— Ну… Ну… — растерянно произнесла нидерландка.
— Да, — ответила за нее Жанна, — Это ее первый полит–репорт…
— Ага! Тогда понятно. Короче, так. Я вижу тут только одного человека, которому сейчас нечем заняться, и это не ты Жанна, и не ты, Фрэдди… Держи нос по ветру, Хелги, мы с тобой сейчас отправим этих непосед в койку, а потом забабахаем тебе такой репорт!..
Жанна сочла за лучшее добровольно освободить место у компьютера, а не дожидаться, пока ее физически выпихнут (а к этому явно шло дело).
— Свободная пресса, — фыркнул Фрэдди.
— Вы еще здесь?! – обернувшись, прорычала Элеа, — Ну, что за фигня, а?
— Уже уходим, — сказал он, подталкивая Жанну к двери, — Не надо нас кусать и царапать.
— Отлично!… – меганезийка повернулась к экрану, — Короче, слушай, Хелги, мы будем делать все по науке. Во–первых, разберемся кто твой инфо–потребитель? Это — бюргер, который очень гордится тем, что не всегда согласен с точкой зрения правящего клана. Типа, как будто он самостоятельно мыслит той репой, которая у него вместо головы…
