Максимальный уровень - Татьяна Михайловна Василевская
— Перти! Всегда одно и то же! — сдвинув седые брови и сердито глядя на обнимающего Чилу здоровяка проворчал старик.
— Извини, Стью! Просто поршень заклинило, пришлось разбирать часть механизма… — Перти, уже успевший опустить Чилу на пол развел здоровенными ручищами.
— Все уже остыло! Нужно вовремя приходить за стол!..
— Ничего, что остыло, я так проголодался, что готов съесть все что угодно. Рофти, что у нас там?…
— Милокасто…
— О! Отлично! Положи побольше, если осталось!
— Перти, — старик указал верзиле на Генку. — Сначала познакомься с нашим новым другом.
Перти расплылся в улыбке и шагнув к месту, где сидел Генка, энергично затряс его руку, в буквальном смысле потерявшуюся в его огромной ладони.
После горячего, Рофт, который, как понял Генка, был тут за повара, подал десерт. В больших посудинах из полупрозрачного голубого стекла подрагивали бесцветные желеобразные лепешки, внешним видом напоминавшие медуз. Генка со смесью ужаса и отвращения уставился в свою посудину. Чила вихляясь теперь уже всем своим малопривлекательным телом ткнулась в Генкины ноги носом, преданно заглядывая ему в глаза.
— Чила! Прекрати немедленно! Риори ее любимое блюдо, — «сказал» старик. — Чила! Хватит выпрашивать!..
Генка с опаской подцепил одну из склизких лепешек и осторожно откусил от нее микроскопический кусочек. Такой дряни он за все время проведенное здесь, еще даже не пробовал. Риори переплюнули все прочие «шедевры» местной кухни.
Видимо заметив выражение лица нового товарища, Рофт добродушно ухмыльнулся.
— Если не нравится, ты можешь поделиться с Чилой. Она будет просто счастлива.
— Еще чего! Это же риори! Если Гена не хочет, я сьем его порцию! — сделав ударение на последнем слоге необычного для него имени, возмутился Перти. Взглянув на Чилу он великодушно добавил, — Ладно, ладно, я с тобой поделюсь, прожорливая морда!
— Спасибо, Рофти ужин был отменный! — Энси поднялся из-за стола и чуть ли не на ходу допив свой каори, который напоминал по вкусу кофе и был даже вполне удобоварим по мнению Генки, стремительной походкой направился к выходу из кухни.
Старик покачал головой.
— Безобразие! Никто здесь не умеет себя вести…
Генка помог Рофту убрать со стола и навести порядок на кухне. Перти снова отправился чинить какой-то там бот. Старик, ушел к себе в кабинет, как он сообщил Генке, и велев Рофту, когда они закончат с уборкой, привести их нового друга к нему.
— Ты выглядишь слегка растерянным и удивленным, — усмехнулся Рофт. — Хотя, я тебя понимаю, новая компания, и думаю, довольно странная для тебя, новое место… Но ты не переживай. Мы олично поладим, я уверен. Ты наш человек, это сразу видно.
Он рассмеялся. Генка тоже улыбнулся жизнерадостному приятелю.
— Кстати, Стью ты явно понравился. Ты его сильно заинтересовал. Он любит необычных людей. А ты точно необычный, — Рофт подмигнул. — Стью только делает вид, что ворчит. И все его разговоры, о том что нужно было всех выгнать на улицу, это все ерунда. Он любит всех и вообще добрейший старикан.
— А почему он говорит, что нужно было всех выгнать? — не удержавшись, спросил Генка.
Рофт как обычно расплылся в улыбке до ушей.
— Так он же выкупил Энси, Перти и Нито, когда они были еще детьми и они выросли здесь в замке. И когда Стью ворчит, всегда говорит, что нужно было обменять их на других мальчишек, а то и просто выгнать. Но это ерунда…
— Выкупил?! У кого?…
— У Слуг. — Рофт пожал плечами. — После того, как их родителей признали нежелательными и приговорили к устранению, Стью их выкупил. иначе бы их отправили в Исправительный дом, а там тоже, те еще правила и вообще жизнь не очень. А если через какое-то время новый воспитанник не проходит проверку на благонадежность и пригодность, его тоже признают нежелательным…
Генка смотрел на нового товарища со смесью ужаса и изумления. Это же дети!.. Что вообще за хрень тут у них!!! Кругом. На каждом шагу! Чем дальше он узнает этот мир, тем все ужаснее и ужаснее он перед ним предстает… Ненормальный, больной мир! С полным отсутствием хоть какой-то жалости, сострадания…
Рофт пожал плечами.
— Аурийцы, не все конечно, но те кто имеет отношение к власти те еще твари. Стью утверждает, что так было не всегда, но как по мне, раз они такими стали, значит это сидело где-то в их душах с самого начала…
Впервые с момента их знакомства лицо Рофта выглядело не нахальным и развязно-веселым, а словно застывшим и злым. В его глазах была самая настоящая лютая ненависть. Несколько мгновений спустя черты почти мальчишеского лица смягчились, на губах вновь появилась немного насмешливая улыбка.
— Так что Стью, можно сказать, заменил им всем семью.
— А ты?… — Генка не знал как спросить, чтобы не обидеть и не сказать чего-то лишнего, что может причинить боль.
— Я?! — Рофти жизнерадостно рассмеялся. — Нет, меня никто не выкупал. Я же таориец!
Генка заморгал. Голова у него шла кругом. То есть его новый товарищ один из тех самых «тофов», как их здесь называют, и которых большинство тех, кто живет здесь ненавидит, считает рабами посмевшими восстать и желает им всем смерти.
— Сразу после того как я родился наше селение было уничтожено аурийцами. Почти все жители были убиты. И вся моя семья тоже погибла… — Рофт немного помолчал. — Один из наших соседей сумел спастись. Он переправил меня в место где было более спокойно. А потом, когда мне было пять лет война пришла и туда. Нито был тогда в Таории по делам, и забрал меня сюда.
— А кто такой Нито? Ты сказал, что его тоже выкупили.
Рофт в очередной раз зашелся от смеха.
— Нито это тот, кто отправил тебя сюда из Канопса. — Рофт слегка посерьезнел. — Но я понимаю, что он не стал называть своего имени. Сейчас очень опасно. Везде. Службы Главных просто лютуют. Хватают по малейшему подозрению и отправляют на проверку на допрос.
Рофт улыбнулся и хлопнул Генку по плечу.
— Я рад, что ты здесь. Правда. Хорошо, что ты познакомился с Нито. Мне он как отец. Да и Стью тоже…
— Да, мне повезло, что мы с ним познакомились. — Генка вздохнул, вспомнив о той, благодаря кому произошло это знакомство… — Он очень помог мне. И не только сейчас.
Рофт внимательно смотрел на Генку. Он улыбался, но не так как обычно, без насмешки. Генке показалось, что в глубине серо-голубых глаз
