К. Димитру - Снук. Futurum I
Только уже на двадцать седьмой он сбавил шаг, достал из кармана розовый, раскуроченный тяжелым ножом телефон Джессики, спасший ему жизнь. Добил его о ближайший мусорный контейнер. Хотел то же самое сделать с трубкой Хилмана, но решил не торопиться. Все — таки, его телефонная книжка могла еще ему пригодиться. Да и сам телефон можно было толкнуть фарцовщикам.
Было начало первого, когда Кит добрался до Уэстенда. Здесь полиция появлялась на улицах чаще, чем в восьмом районе, поэтому на пути до лаборатории Эрджили он то и дело озирался по сторонам, а приближающийся звук работающего мотора заставлял его прятаться в подъездах.
Он некоторое время стоял за углом дома напротив, наблюдая за входом в бывший книжный магазин. Ничего необычного, вроде, не происходило. В окно было видно головы двух лаборантов в медицинских масках, склоненные над столами. По крайней мере, работа лаборатории, кажется, не прекращалась, а значит, ничего серьезного с Эрджили, скорей всего, не случилось. Наверное, цыган просто затаился, почувствовав опасность.
Кит перешел улицу, ступил в тесноватое помещение, пропахшее лекарствами, и постучал в почтовый ящик, прикрепленный у входа, в котором редкие посетители оставляли рецепты.
Трое лаборантов подняли головы, безразлично взглянули на него и снова принялись за возню с порошками и пробирками. А из маленькой комнатки в глубине лаборатории, из берлоги Эрджили, вышел Серж Мэйсон. Он остановился перед Китом; поджав губы, некоторое время рассматривал его лицо, потом взял под руку, вывел в коридор, закрыл за собой дверь лаборатории.
- Вам нужен продикол, — сказал он. — И борный спирт для обработки раны на губе.
- Я не затем пришел, — отмахнулся Кит. — Мне нужно поговорить с Эрджили. Это очень важно.
- Это же вы, кажется, вчера звонили? — поморщился Мэйсон. — Эрджили не появлялся.
- И вас это совсем не беспокоит? Или даже радует? — Кит кивнул на комнатку, в которой всегда сидел за работой цыган. — Вы уже и комнату его освоили, смотрю.
- Меня это не беспокоит, — холодно ответил лаборант. — Эрджили предупреждал, что однажды может исчезнуть и говорил, что нам следует продолжать работу в обычном режиме. А вас — то почему это так волнует?
- Дайте мне адрес его запасной лаборатории.
- Я не знаю ни о какой запасной лаборатории.
- Вы не понимаете важности происходящего, а я не могу вам всего объяснить. Эрджили в опасности. Мне нужно кое — что ему рассказать.
- Боюсь, ничем не могу вам помочь, — спокойно покачал головой Мэйсон.
Под его недоуменным взглядом Кит сделал шаг назад, расстегнул куртку, достал револьвер, взвел курок и взял в прицел грудь лаборанта.
- Где Эрджили? — спросил он.
- Я не знаю, — покачал головой Мэйсон. — Я действительно не знаю.
- Кто такой Тони Скарамо?
- Как вы сказали? — переспросил лаборант, сохраняя, кажется, абсолютное спокойствие. — Скарамо?..
- Не прикидывайся идиотом, — произнес Кит. Я не в той ситуации, чтобы играть с тобой У меня нет времени. И я знаю о тебе больше, чем ты думаешь.
- В самом деле? — Мэйсон пошевелил бровями, пожевал губами. — Интересно.
- Кличка «Кокс» тебе тоже ни о чем не говорит, правда? — продолжал Кит.
- Правда, — равнодушно кивнул Серж.
- Послушайте, — сказал он, почесав бровь. — Вы зря достали оружие. Стрелять вы все равно ведь не станете. А я могу позвонить в полицию.
- Стану, — усмехнулся Кит. — Я в таком положении, что стану.
- Ну, это будет совсем уж глупость, — пожал плечами Мэйсон. — Вы же пришли сюда не для того, чтобы убить меня, не так ли?
- Зачем ты приходил в снукер — бар на тридцать девятой?
- Ах, вот оно в чем дело! — кивнул лаборант. — Я ходил туда по поручению Эрджили, передавал лекарства для дочери хозяев заведения. Она снуксил — зависима, если вы не знаете, и Эрджили пытался ей помочь. А Тони, Тони Уайт — это… Впрочем, не ваше дело. Считайте, что это врачебная тайна… Так что спрячьте свой пистолет и убирайтесь отсюда. Я не стану звонить в полицию.
Он врал. Кит поставил бы сто против одного, что Мэйсон врет. Но добиться от него чего — нибудь, кажется, было невозможно. Если только прострелить ему ногу для оживления беседы. Но что тогда делать с остальными? Ведь они вызовут полицию. Если не сразу, то после того, как Кит уйдет.
Он спустил револьвер со взвода, убрал его обратно в карман.
Мэйсон стоял, сохраняя равнодушно — ироничную мину.
- Вот что… — сказал Кит. — Вы ведь должны знать номер телефона Эрджили. Вы наверняка поддерживаете связь с ним.
- Нет, — покачал головой Мэйсон. — Мобильный номер Эрджили мне не известен.
Похоже, от этого парня он ничего не добьется. А значит, нужно идит ва — банк, играть в открытую.
- Ну что ж, — вздохнул Кит, — скажите Эрджили, что завтра, в девять часов утра, я буду ждать его на автостоянке, на сорок восьмой улице, возле бывшего часового завода. Мне нужно передать ему кое — какие документы. Это очень, очень важно для него… И да, если он не придет на эту встречу, я все — таки вас убью.
Если придет Эрджили, все будет просто супер.
Если придут подельники Мэйсона, что скорей всего и случится, то…
Но другого шанса просто нет.
Мэйсон недоуменно дернул бровью.
- Послушайте… э — э… Кит…
Но Кит не стал слушать. Он хлопнул лаборанта по плечу и вышел на улицу.
Глава 13
В этом городе не видно и не слышно детей. Молодежь за шестнадцать, которую выгнала на улицу игра гормонов или обстоятельств, встречается. А детей нет. Их можно встретить только в сопровождении родителей или в школьном автобусе. А так, чтобы просто увидеть на улице играющую стайку — такого не бывает уже лет десять, как минимум.
А город без детских голосов кажется мертвым вдвойне.
Город с улыбкой гуимплена на мокром от дождя лице…
Ты болен, сука, ты скоро сдохнешь.
Верни мне Эрджили, тварь!
В маленькой забегаловке на пятьдесят первой, где всегда тусовались фарцовщики, Кит нашел Тито. Сухой, как старый жердь, черноволосый, неопределенной национальности и говоривший всегда с явным, кажется, слишком уж броским, деланным, акцентом, этот старый и опытный фарцовщик был известен по всему району номер восемь. Известен тем, что мог достать, купить или продать все, что угодно и всегда был при деньгах. Что интересно, Кит не слышал, чтобы он хоть раз подвергся нападению бандитов.
Тито сидел за столиком с чашкой какой — то бурды, издающей неестественно сильный аромат кофе и курил настоящую сигарету с фильтром, выпуская ароматный дым из под висячих, седоватых уже, усов.
- Не могу жити бьес кофа, — сказал он, увидев Кита, садящегося на старый и скрипучий плетеный стул напротив. — Моя жист кончилас, когда не стал кофа.
- Разве его нельзя купить? — спросил Кит, искренне удивясь.
- Ты думаешь, если бы его можно был купити, Тито не отдал бы любы денги, чтобы кажди ден брати наслаждене за чашка кофа?! Но даже Центру настоящи кофа нет. Нет! Да, чу бека у бека!..
- Мне проще, — улыбнулся Кит не — показному горю фарцовщика. — Я его никогда не пробовал.
Тито поцокал языком, как бы жалея несмышленого юнца.
- Как твоя жист, скажи? — спросил он через минуту.
- Прёт, — коротко ответил Кит, выкладывая на стол две коробочки и ампулу снука, добытую еще для мамы.
- Ой — е, — кивнул фарцовщик, доставая кошелек. — Стандарт.
Он вложил в протянутую руку Кита тридцать баксов.
- Скажи, Тито, — Кит положил на стол мобильник Хилмана. — Можно достать зарядник к этой штуке?
Тот взял трубку, осмотрел, поцокал языком, пошевелил бровями.
- Трудно, — сказал наконец. — А что достати трудно, то буде дорого стоит, сам понимаешь. Баксов семсот буде стоит.
- Ох ты! — присвистнул Кит.
- Угу, — авторитетно кивнул фарцовщик. — Но ты можешь продат ето телефон Тито. Тито даст ти три сто баксов.
- Нет — нет! — спохватился он тут же. — Не три сто, нет. Три сто и дваццат! Хотя… ето много, ибо что телефон с жестка прошивка и очен стар.
Кит хорошо знал фарцовщика и его манеру: дать заведомо низкую цену, а потом, будто спохватившись и облагодетельствуя, накинуть десятку. В итоге, если продавец плохо знает рынок и Тито, он отдает товар задешево и радуется, что остался в выигрыше.
Раз Тито назвал цену в триста двадцать, значит, вполне реально сторговаться за триста пятьдесят.
- Нет, Тито, извини, — Кит потянул телефон обратно. — Мне говорили, он стоит четыре сотни.
- Кто говорил?! Я тому нюх топтал, кто ти тако говорил! Три сто и сорок — ето сама болша цена, и то еще по факт.
- Нет, извини, Тито, — Кит продолжал неторопясь тянуть телефон по столу в свою сторону. — Не хочу продешевить. И деньги нужны, но и телефон нужен.
- Э — э–э, — с досадой протянул фарцовщик, — ты почему такой, а?! Как — будто Тито хочет что ты продьешевил! Но Тито тоже нужно имети чашку вот ета бурда… Ладно, три сто и сорок, налом.
