Виталий Вавикин - Третий источник
– Они уже здесь, – шепчет ка-доби на плече художника.
Мышцы гладиатора напрягаются. Он вглядывается в опустевшие улицы, ожидая нападения.
– Безумие уже здесь.
Они идут по улицам. Торговцы с вырванными языками предлагают им залитые кровью фрукты. Жаровни коптят, поджаривая плоть продавцов, которую они молча предлагают купить. Несколько женщин самозабвенно снимают со своих мертвых мужей кожу. Другие женщины вывешивают кожу на натянутые веревки под палящие лучи солнца. Дети с блестящими остро наточенными мечами рассекают груди поверженных противников, извлекая сердца. Молочные зубы впиваются в окровавленную плоть. Лишь где-то далеко плачет младенец. Чистый и невинный.
Он лежит в колыбели, укрытой балдахином. Молодая мать суетится в дальней комнате. Художник зовет женщину, но она не отвечает.
– Эй, – он проходит в темноту.
Молодой отец висит в центре комнаты. Пеньковая веревка сдавливает петлей его шею. Большие глаза налиты кровью. По ногам на пол стекают экскременты. Бесконечная светло-коричневая жижа, которую женщина пытается вытереть тряпкой, но жижа снова и снова заливает пол.
– Эй, – художник судорожно сглатывает вставшую поперек горла слюну.
– Оставь ее, – шепчет ему ка-доби. – Мы уже ничем не сможем помочь.
– А ребенок?
– Ребенок слишком молод, чтобы жить без матери, и слишком стар, чтобы вы смогли забрать его в свой мир, – ка-доби вздыхает.
– Нас ждет то же самое? – спрашивает гладиатор.
– Ваш мир другой.
– Но зверь есть в каждом, – художник оборачивается и смотрит гладиатору в глаза. – Ты все еще надеешься найти тихий уголок и умереть?
Гладиатор молчит. Ребенок в колыбели смолкает, погрузившись в спасительный сон. Высокие пальмы склоняются к дороге, вымощенной белым камнем. Под ногами хлюпает густая, нагретая солнцем кровь, сочащаяся из самой земли между камнями. Белый дом, к которому ведет дорога, пульсирует незримыми волнами, которые ощущаются скорее сознанием, чем улавливаются глазами. Огромные змеи обвивают уходящие в небо колонны. Змеи прячутся в темноте, охраняют затянутый мраком вход.
– Чем тебе не тихое место? – пытается съязвить гладиатор, спрашивая художника.
– Со змеями я справлюсь, – обещает ка-доби. – И может быть, со своим братом. Но все остальное будет зависеть от вас.
Он еще что-то говорит о колодце скорби, но гладиатор уже не слышит его. Старое тело скрипит, готовясь к последнему бою. Холодные голубые глаза смотрят вперед. Инстинкты ждут. И мысли трезвы и свежи, как воздух перед грозой.
Глава третья
Когда-то давно. Когда тело планеты Мнемоз не обезображивал отель «Амелес», реки не упирались в город Хорнадо-дел-Муэрто и брюхо гор не вспарывала лаборатория.
Ромула Уиснер и Тиен Уиснер. Сестра и брат. Молодые и полные сил. По крайней мере, Ромула. Они стоят на ничейной земле необследованной планеты и смотрят на лилово-розовые реки.
– Думаешь, они смогут помочь? – спрашивает Тиен.
– Надеюсь, – Ромула смотрит на его впалые щеки. Худые ноги с трудом удерживают ослабевшее тело. – Пока есть хоть один шанс, я не отпущу тебя, – она берет брата за руку.
За их спинами падают спиленные деревья. Десятки механических строителей закладывают фундамент нового комплекса. Ученые уже работают в установленных палатках.
– Наша фантазия рождает много легенд, – говорит Ромула. – Но некоторые легенды рождены намного раньше нас.
Ночь укрывает своим саваном планету. Тиен засыпает, слушая нескончаемый шум работы. Строительство не прекращается ни на минуту. Впрочем, как и исследования, болезнь, сны… Особенно сны.
Сначала они приходят долгими ночами. Потом отвоевывают себе часть дня. Больше и больше. Они зовут его, но он слаб, чтобы присоединиться. Иногда Тиен кричит, умоляя сестру подойти к нему, но сестры нет. Она оставила его, сославшись на неотложные дела. Давно. Очень давно. И даже медперсонал не приходит, чтобы дать ему обезболивающее. А может быть, никого и нет? Может быть, он один? Эти мысли приходят ему все чаще и чаще в голову. Он лежит в палатке, слышит, как продолжают работать машины, но звук этот больше не напоминает о жизни. Иллюзия. Сон. Мираж, который уготовила для него сестра. Но почему? Зачем нужны были все эти клятвы и обещания спасти?! Тиен чувствует, как жизнь покидает его. Единственным желанием остается закончить все это как можно быстрее. Но сил нет даже на то, чтобы поднести к запястью нож и вскрыть вены. Лишь сны и безумие его одиночного заточения.
– Тиен, – голос кажется чужим и далеким. – Что здесь случилось, Тиен?
Лицо сестры склоняется к нему. «Еще один сон», – думает он. Его несут на носилках в законченный машинами комплекс лаборатории. Стервятники клюют изувеченные тела оставленных на планете ученых.
– Кто это сделал? – спрашивает Ромула брата.
Он закрывает глаза. Господи, неужели это были не сны? Неужели то, что он видел, было в реальности?
– Они сами сделали это, – шепчет Тиен.
– Ничего, – сестра гладит его грязные волосы. – Я нашла новых. Они закончат то, что мы начали.
Камера стазиса поглощает Тиена. Мир пожирает тьма. Боль и страх уходят. Остается лишь пустота. Ромула смотрит, как ученые выстраивают в ряд семь камер.
– Вы уверены, что это сработает? – спрашивает она.
– Мы уже ни в чем не уверены на этой планете, – говорит ей Ланей. – Если бы мы могли задержаться и подробнее изучить эту природу…
– Нет, – Ромула вздрагивает, вспоминая то, что осталось от предыдущих ученых. – Просто спасите моего брата. Все остальное неважно.
Она оборачивается и смотрит на Стефана. Добровольцы за его спиной тревожно перешептываются.
– Я мало вам заплатила? – раздраженно спрашивает их Ромула.
Стефан мнется, глядя то на нее, то на доктора Ланея.
– Нам нужны гарантии, – говорит он. – Гарантии, что, когда эксперимент закончится, мы сможем покинуть эту планету и потратить полученные деньги.
– Моего слова вам мало? – Ромула вглядывается в их лица.
– Вы не можете знать все наперед, – Стефан требовательно смотрит на доктора. – Вы! Вы сможете нас заверить, что ничего не случится?
– Я не стал бы проводить эксперимент, если бы знал, что есть угроза для вашей жизни, – говорит он, выдерживая взгляд. – Я все-таки врач, а не убийца.
Стефан долго молчит, затем согласно кивает. Он раздевается и первым заходит в приготовленную для него камеру. Ромула и доктор ждут, пока за Стефаном последуют остальные добровольцы. Насосы гудят, закачивая в камеры лилово-розовую жидкость. Мир снов заполняет сознание, вытесняя воспоминания.
– Надеюсь, они вспомнят свои жизни, когда все это закончится, – говорит доктор Ланей, подключая к камерам добровольцев камеру стазиса, в которую заключен Тиен.
Поток его воспоминаний заполняет чужие мысли. Личность дробится, распределяясь в головах добровольцев. Новое тело ждет своего хозяина. Электрические разряды заставляют сокращаться мышцы. Вспышки света обжигают глаза. Тиен открывает рот и начинает кричать. Новый Тиен. В новом теле.
* * *Слезы. Ромула плачет, обнимая брата. Его тело обнажено, гениталии напряжены, но они не обращают на это внимания. Они счастливы. Стыд ничего не стоит, когда ты заглядываешь в лицо смерти. Когда чувствуешь ее зловонное дыхание. Все отходит на второй план.
– Я хочу увидеть себя, – говорит Тиен.
Доктор Ланей подносит к его груди зеркало.
– Себя старого, – Тиен пытается подняться на ноги.
Он идет к камере стазиса, опираясь на плечо сестры. Вглядывается в свое собственное лицо, изъеденное болезнью. Мышцы нового тела напрягаются. Первая в новой жизни улыбка растягивает губы.
– Он все еще жив? – спрашивает Тиен доктора.
– Только на биологическом уровне. Ваше сознание уже покинуло это тело, обретя то, которое сейчас принадлежит вам.
– А если нет? – Ромула чувствует, как вздрагивает ее брат. – Что если я всего лишь его копия?
– Ну, мы можем отключить его и проверить. Какое-то время тело сможет поддерживать жизнь и…
– Нет! – крик Тиена эхом разносится в пустых коридорах. – Не хочу, – говорит он более спокойно. – Не сейчас. Может быть, позже. Намного позже.
Он медленно идет мимо заполненных лилово-розовой жидкостью камер, вглядываясь в лица добровольцев, спасших ему жизнь.
– Ты молодец, – говорит он сестре.
– Нужно освободить их, – напоминает Ланей. – Хотите сделать это сами?
– Нет, – Тиен притворно потирает грудь. – Не сейчас. Что если с этим телом что-то случится?
– Я обещала им, – голос Ромулы вздрагивает.
– Всего пару дней, – настаивает Тиен. – Просто для того чтобы убедиться. От этого все-таки зависит моя жизнь, а с ними все равно ничего не случится, – он смотрит на доктора. – Ведь так?
– Фактически да.
