Эдуард Семенов - Кодекс Защитника
Он увидел, как языки пламени взметнулись вверх и стали лизать стены особняка. В этом момент из ворот выбежал, объятая пламенем фигура, факел, внутри которого угадывалось тело, по форме напоминающее человеческое. Факел побежал на Данилу, размахивая крыльями и страшно рыча от боли, но, не добежав до него всего несколько шагов, упал на землю и начал сперва кататься по ней, пытаясь сбить пламя, а потом, уже видимо в агонии, скрести пальцами песок, стараясь в него зарыться… или добраться до Данилы…
* * *Позднее в обожженном трупе опознали хозяина особняка Вадима Кораблева, дважды судимого по статье «продажа наркотиков». Как странно, больше никто из гостей от пожара не пострадал. Все отделались либо легкими ожогами, либо легким испугом. Следствие по делу об умышленном поджоге было прикрыто из-за отсутствия каких-либо улик и подозрений. Вердикт был таков: самоподжог по неосторожности. Торговля наркотиками в коттеджном поселке прекратилась.
Но Данила после той ночи уже не смог найти себе покоя.
Он долго думал, как же так получилось, что он смог попасть бутылкой через забор точно в того человека, который являлся источником всех его бед? Ведь он не хотел его убивать, он просто хотел напугать соседа, чтобы тот подумал, что на него давят конкуренты, и уехал из его поселка. При этом, с одной стороны, он испытывал чувства глубочайшего удовлетворения (его буквально распирало от гордости) за то, что он смог совершить такой поступок и наказать человека, который чувствовал себя совершенно безнаказанным в существующей системе правосудия и правопорядка, но, с другой стороны, Данила чувствовал, что сам совершил преступление, лишив жизни человека без суда и следствия. В конце концов, он решил, что не сможет жить с таким камнем и пришел в органы правосудия с повинной…
Судья долго изучала личное дело Данилы, удивляясь тому, что тот взял на себя вину за преступления, которое просто невозможно было доказать и уже было закрыто, но все же признала его виновным и… осудил на пять лет колонии строго режима. Начальник же колонии, узнав его историю, предложил ему пройти подготовку по программе «Защитник». Сколько раз потом в Китеж-граде учителя говорили ему, что своими поступками он сам выбрал свою судьбу. И каждый добавляли, что если это так, то его история еще не закончилась и обязательно будет иметь продолжение.
И вот теперь, двигаясь в быстром темпе по полуразрушенным и неосвещенным улицам города Цхинвал, спотыкаясь на выбоинах и колдобинах, рискуя ежесекундно сломать себе шею, Данила почему-то вспомнил именно безразличные глаза Вадима, в которых читалось нежелание сделать что-нибудь, чтобы помочь умирающему, а потом его же возбужденные красные глаза, источающие ненависть и презрение к нему, в общем-то незнакомому человеку.
Самым неожиданным для Данилы было то, что он вдруг отчетливо вспомнил, что даже объятый пламенем, он не просил о помощи, а смотрел с ненавистью, стараясь добраться до его горла своими когтистыми пальцами… И он явственно видел, как сквозь облезающую кожу проступала чешуя… рептилии, которая считала себя хозяином жизни, а людей лишь средством для наживы, еды и развлечения.
В тоже время Данила понимал, что в момент истины из глубины колодца и со дна моря на него был направлен точно такой же взгляд. Взгляд, пронизанный теми же самыми чувствами — безразличием, а потом ненавистью и презрением…
Что это? Простое совпадение, случайность, судьба? Неужели пророчества его учителей сбываются, и дела давно забытых дней, вернулись к нему бумерангом? Ведь он никогда не верил им. Не хотел верить тому, что они говорили… Тогда как понять такое совпадение? Ведь случай — это всегда указующий перст Бога, надо только правильно понять, на что или на кого он указывает!
За спиной Данилы раздался страшный грохот. Данила обернулся и увидел, как за ним начал расти пылевой гриб на месте светового столба. «Ракета летела все-таки не десяти минут, а гораздо меньше! Не успел!» — мелькнуло в голове Данилы. Он стал отчаянно оглядываться по сторонам в поисках места, где мог бы успеть укрыться от ударной волны, но в спину ему пахнуло огнем…. Земля зашаталась и, ударив под колени, уронила на асфальт, который треснул и разошелся как яичная скорлупа. Совершив немыслимый кульбит, Данила перевернулся через голову и, ударившись затылком о бетонный край образовавшегося провала, рухнул в черную всепоглощающую бездну.
Туда, откуда на него продолжали смотреть глаза холодной рептилии…
Глава 5
Четвертый всадник
На то, чтобы спустить своего старого учителя со второго этажа, Ибрагиму Султанову потребовалось где-то около получаса. Как оказалось, учитель только с виду выглядел маленьким и хилым. На самом деле под одеждой, центральной частью которой была старая потрепанная кожаная безрукавка из овечьей шкуры, скрывались крепкие мышцы, способные переносить тело и без помощи ног. Цепляясь за уступы и выбоины, как ловкая обезьяна, учитель спустился на первый этаж даже чуть раньше, чем Ибрагим. Гораздо больше времени у Султанова ушло на то, чтобы спустить на землю инвалидное кресло. Но в итоге от кресла все же пришлось отказаться, так как по разбитой и заваленной щебнем дороге катить кресло было совершенно невозможно. Ибрагим взвалил учителя на плечи, подхватил его за ноги. Как только Белковский забрался к нему на спину, хранитель сразу почувствовал его вес.
— Ну, вот, — пошутил Апполинарий Владиленович, — оказывается, пророчество-то было верным. Теперь ты мой боевой конь, а я тот самый всадник! Четвертый… Помнишь, мы говорили.
— Помню, — махнул головой в ответ Ибрагимов.
— И доспехи у меня имеются, — Учитель потрепал свою цигейку. — А шпоры и не нужны. Ног я все равно под собой не чувствую. Видимо от радости.
Ибрагим крякнул, но ничего не ответил на шутку.
— Куда теперь? — спросил он учителя, украдкой вытирая выступившие на лбу капли пота.
— Вперед, к свету! — неожиданно возбужденно указал дорогу его наездник. Он взмахнул воображаемой шашкой и ребром ладони рассек воздух. — Вот никогда не думал, что доживу до такого.
— И я тоже, — в тон ему ответил Султанов.
Они оба рассмеялись, и учитель еще раз взмахнул рукой:
— Ого-го! Посторонись! Битый небитого везет!
Ибрагим сделал первый шаг и спросил:
— И почему это я битый?
— А сейчас узнаешь…
Через десять шагов это стало понятно и без ответа. Конь из него получался никудышный. Наездник оказался тяжеловат, да и дорога была неровная. Ибрагим начал спотыкаться, рискуя уронить седока, который будто обрел второе дыхание, держался за шею крепко и без умолку что-то рассказывал Султанову.
Все, больше не могу, — взмолился Ибрагимов, когда они перешли улицу. — Надо отдохнуть!
— Ну, надо так надо…
Ибрагимов аккуратно опустил учителя на землю, прислонил его к щербатой стене, сел рядом.
— Сейчас отдышусь и дальше пойдем.
— Не спеши, Ибрагим! — крутя головой и осматриваясь, сказал Аполлинарий Владиленович. — Успеем.
И тут же добавил:
— Эх, как долго я сидел в четырех стенах! Никак воздухом открытым надышаться не могу.
Он потянулся и словно молодой поединьщик повел плечами, стал разминать косточки пальцев как перед дракой. Султанов удивленно покосился на него.
— Аполлинарий Владиленович, вас будто подменили. Такое впечатление, что не я ваш конь, а вы мой. Бьете копытом, словно хотите галопом понестись.
Учитель помял мышцы ног:
— Нет, это вряд ли. Совсем ничего не чувствуют.
Султанов, кряхтя, поднялся:
— Ну, тогда лезьте на спину снова и поехали дальше…
С каждым разом тело учителя казалось Султанову все тяжелее и тяжелее, поэтому остановки приходилось делать все чаще и чаще. При этом учитель по-прежнему не чувствовал усталости, а прибавлял себе по капле бодрости и молодости. И даже начал торопить Султанова.
Они уже прошли большую часть пути. До площади им оставалось всего лишь один квартал. Световой столб четко указывал им направление движения и освещал последние метры пути.
— Давайте еще разок отдохнем, — попросил Султанов, — а то что-то спина гудит.
— Давай, — легко согласился Аполлинарий Владиленович. С высоты своего положения он уже видел площадь и изломанные линии мотоциклов. — Вот там есть небольшая ниша…
Именно в это мгновение они услышали тонкий свист, который, судя по всему, разбудил стаи ворон. Полусонные птицы разом поднялись в небо и спиралью закружили вокруг светового столба, злобным карканьем предвещая беду. И та, не заставила себя долго ждать.
— Посмотри, — указал пальцем в сторону света, сказал учитель, — кто-то бежит! Кажется в нашу сторону…
Ибрагим поднял голову и увидел, что действительно, по середине улицы, спотыкаясь на камнях и выбоинах, в их сторону быстро двигался человек. Тень от него была в несколько раз длиннее, чем он сам. И голова тени, трясясь в такт движению, уже почти коснулась их ног.
