Евгений Енин - Случайностей не бывает
Они оглянулись. И замерли.
Они смотрели на реку, на деревья, на Воробьёвы горы, на Лужники, на Академию наук.
На город.
И не могли оторваться.
Спроси кто Яну и Артёма полчаса назад: день на поверхности или ночь, они бы не ответили. Им повезло: был день. После почти суток, проведённых под землёй, город за стеклянными панелями станции Воробьёвы горы, казался лучшим зрелищем на свете.
— На мосту, — задумчиво сказал Артём.
— Что? — не поняла Яна.
— Мы на мосту. Ну станция на мосту. Может быть, поэтому людей нет? — предположил Артём.
— Хм. Нечисть, кажется, не может переходить текущую воду. — Яна что-то такое читала.
— Кхм, кхм! — громко откашлялся Джо и похлопал себя по животу.
— Ой, извини, — Яна положила ладонь на его локоть.
— Не вся нечисть. Вампиры не могут, — вспомнил Артём. — Да? — Он посмотрел на Джо, как на эксперта по нечисти.
Джо пожал плечами:
— Не любят. Могут, но не любят.
— Так они что, ещё и вампиры? Все эти, которые там стоят? — Яна показала рукой на город, и подумала, что сотни тысяч вампиров, это, пожалуй, многовато даже для Москвы.
— Ну по крайней мере, здесь них нет. — Артём обратил её внимание на очевидное. — А это единственная станция метро на мосту. Между прочим, в мире.
— Ну да, — Джо почесал в голове. — Это же Ленинские горы. То есть Воробьёвы. Никак не могу привыкнуть. Лужнецкий метромост. — Джо топнул ногой по метромосту. — Её в пятьдесят девятом открыли, эту станцию. Но криво построили, текла она вся и разваливалась. А всё потому, что бесы-лимитчики в бетон соль подсыпали, чтобы сох быстрее. Ну и вот, едва открыли, так сразу и закрыли. А снова запустили её совсем недавно, в двухтысячные. А пока она для людей закрытая стояла, у нас тут ресторан работал. Для своих, для нечисти. «Риверсайд», назывался. Потому так долго её и не ремонтировали, хозяин, Нико, из этих, козлоногих с Кавказа, всем глаза отводил.
Джо замолчал.
— Волшебством отводил? — уточнила Яна.
— Зачем? Взятками. Хорошо тут было. Особенно на закате.
Джо с некоторой тоской окинул взглядом панораму реки за окнами станции.
— Кстати, о закате, — вступил Артём. — А что, собственно, дальше?
— А? — всё не мог оторваться от воспоминаний Джо.
— Мы-то дальше что будем делать? У нас ещё Университет, Проспект Вернадского и Юго-Западная, до Тропарево. Пешком до заката не успеем. Только к рассвету.
Артём кивнул туда, где солнце начинало клониться к реке.
— А. Ну да.
Джозеф залез в правый карман треников и хорошенько там порылся. Что-то шуршало и звякало, хотя с виду карман был пустой.
— Вот.
Он вытащил пятикопеечную монету, которую Яна с Артёмом уже видели.
Они молча посмотрели на Джо. Тот несколько неуверенно глянул по сторонам, как будто что-то ища.
— Вы это, от края платформы отойдите.
— Джо! — Яна рукой показала на край платформы, до которого было метров пять.
— Всё равно отойдите. Вон туда, за колонну.
— Ладно.
Яна потянула за руку Артёма. Она решила, что если осторожность предлагает проявить чёрт, то лично она спорить с чертями не будет.
— И что? — спросил Артём уже из-за колонны. — Колдовать будешь?
— Ай! — Джо отмахнулся.
Он оглянулся, наморщив лоб. Прошёлся вдоль платформы, присматриваясь. Остановился, сделал рукой несколько движений, как будто кидал монетку в несуществующий турникет. Прошёл ещё несколько шагов, ещё раз примерился с монеткой. Вернулся туда, где уже стоял.
Яна с Артёмом внимательно следили за его рукой. Пятачок ярко желтел в свете редкого для зимней Москвы солнца. Джо сделал два движения рукой с монеткой, и на третий раз он разжал пальцы.
Монета исчезла.
Яне показалось, что она слышала звон, как будто пять копеек упали внутрь чего-то металлического.
Больше ничего не произошло. Джо, медленно пятясь от того места, где исчез пятак, подошёл к ребятам.
— И что? — шёпотом спросила Яна, когда он упёрся спиной в колонну.
— Подожди!
— А чего ждём-то? — Артёму не меньше Яны хотелось понять, что происходит.
— Подожди, — с нажимом повторил Джо.
Он забормотал что-то неслышное и зашевелил пальцами, как будто нажимая невидимые кнопки. Замер. Пошевелил ухом. Яна с Артёмом и не знали, что он так может.
— Едет, — сообщил Джозеф.
— Кто едет? — хором, шёпотом спросили Яна и Артём.
— Поезд.
— Какой поезд?
— Призрак.
— Спасибо, это всё объясняет, — тише шёпота пробормотала Яна.
Сначала ничего не происходило.
Потом из тоннеля подул слабый ветерок.
По платформе прошуршала брошенная кем-то бумажка.
Послышался далёкий звук колёс.
Ветер из тоннеля подул сильнее.
Артём взял Яну за руку.
Джо сделал ещё полшага дальше от рельсов.
Звук стал отчётливым, привычный звук приближающегося поезда.
— Пошли!
Джо оторвал Артёма от Яны, схватил их за запястья и потащил к краю платформы, куда должен был прибыть поезд. Бегом потащил.
— Эй!
Когда тебя тащат, не говоря ни слова, ты невольно будешь упираться, но у чёрта силы хватит тащить грузовик, а пол скользкий.
Из тоннеля вылетел поезд. Скрипа тормозов никто не услышал, поезд не делал ни малейшей попытки сбавить ход. А Джо, волоча парня и девушку, нёсся ему навстречу. Яна бросила попытки расцарапать чёрту руку и закрыла глаза. Джо сильно дёрнул её за руку, ноги Яны оторвались от пола, и она полетела. В лицо дунул ветер, сильно, как из сушилки для рук, только холодный и пахнущий железной дорогой. И наступила тишина.
Яна открыла глаза.
Она сидела на полу вагона метро. Старого, с диванами из коричневого кожзаменителя с пружинами внутри, деревянными рейками и зелёными крашеными стенами, вроде того, что ходил по чёрной ветке.
Джо всё также стискивал их запястья. Глаза чёрта были зажмурены, губы сжаты в ниточку.
— Джо! — тихо позвала Яна.
— Что? — спросил Джо, не разжимая челюстей.
— Отпусти меня, мне больно.
— Ой. Извини.
Он отпустил обоих. Артём и Яна поднялись, потирая запястья и отряхиваясь.
Джо оглядывался, приоткрыв рот. Он потрогал металлический поручень с плавными изгибами, пнул диван, дотянулся до стены и ковырнул её когтем.
— Где это мы? — спросил Артём.
— Поезд, — односложно ответил Джо. — Поезд! — повторил он таким тоном, что Яна поняла: в успехе прыжка чёрт уверен не был.
— Призрак, — добавила Яна утвердительно.
— Призрак, — кивнул Джо и ещё раз, словно не веря глазам, потрогал поручень.
— Гхм, гхм… — Кто-то громко откашлялся сзади.
Все трое вздрогнули и развернулись прыжком.
За ними, а сейчас перед ними, стоя низенький человечек, одетый в железнодорожную форму тридцатых годов прошлого века. Тёмно-синюю, с красными эмалевыми шестигранниками на петлицах. Когда метро в Москве только заработало, своей формы у его работников не было, они одевались, как железнодорожники. На груди у него висел латунный знак с надписью «Обер-кондуктор», чуть не на век старше его формы.
— М-да-с-с. — Человечек снял фуражку и вытер лоб без капли пота большим клетчатым платком. Засунул платок в карман форменных штанов и вернул фуражку на место. Ловко пристроив её между большими лохматыми ушами.
— Нет, это не человечек, — подумала Яна.
— М-да-сс, вот и пассажиры.
Нечеловечек смотрел снизу вверх не только на Джо или Артёма, но и на Яну. Но ощущение было совершенно обратным. Чёрт неосознанно разгладил свою футболку неопределённого цвета.
— Давненько, признаться, не было у нас пассажиров. Ваша? — Нечеловечек показал троице пятикопеечную монету.
— Э-э-э, да, — признался Джо, подавив внезапно возникшее желание соврать.
— Держите! — Нечеловечек протянул ему монету. — Ну не одноразовая же она, что вы так смотрите. Вы, значит, сынок Азалии будете?
— Да, нет, да. — Чёрт как будто признался в том, что разбил окно в классе.
— М-да-с-с. Ну и как она?
— Э-э-э…
— Здорова?
— Здорова, да, всё хорошо, да.
Джозеф сказал это с таким облегчением, как будто только что был готов рассказать о подвигах своей матушки, не совсем предназначенных для оглашения.
— М-да-с-с… Ну а вы чьих будете?
Нечеловечек перевёл свой взор на Яну с Артёмом.
— Яна Скворцова.
— Артём Столетов.
— Угу…
Нечеловечек сказал это так, как будто они не имена назвали, а рассказали свои биографии, приложив нотариально заверенные копии документов.
— Угу… И куда же вы путь держите?
— На Тропарево, — ответил за всех Артём, как руководитель экспедиции.
— Тропарево? — удивился нечеловечек. — Ах, да-да-да, эта новая станция. Представьте себе, мы там даже ещё не бывали. Осмелюсь предположить, что вы по делу, и, непременно, срочному?
