Михаил Тырин - Дети ржавчины
– Сегодня остановимся у одного толкователя старых вещей, – насмешливо произнес погонщик. – Можешь хоть всю ночь болтать с ним про посланников, про чужаков. Он это любит. Никто в округе не знает столько о Пылающей прорве и всех тайнах мира, сколько он.
Я был заинтригован этой новостью. Воображение нарисовало мне эдакого мудрого старца, мага, свободного от суеты, который одинаково интересуется и прошлым, и настоящим и сможет ответить мне на многие вопросы.
Солнце готовилось сомкнуться с горизонтом, когда мы оказались на волнистой равнине, по которой темными пятнами были разбросаны кусты вереска. Подорожник вытягивал шею и даже вставал на повозке, выискивая что‑то. Потом мы свернули с дороги и, петляя среди кустарника, добрались до приземистой хижины, примостившейся в каменистом овражке. Одиноко горел слабый костер, на ветвях сушились пучки какой‑то травы и коренья. Мое внимание привлекло обилие бесполезного хлама – от обломков посуды до ржавых железяк, которые были тщательно рассортированы и разложены вокруг жилища в строгом порядке. Казалось, будто я попал в пункт приема вторсырья.
– Хозяин! – крикнул Подорожник.
Погонщики слезли с повозок и, не дожидаясь приглашения, начали распрягать лошадей. Я старался активно помогать. Через некоторое время из хижины выбрался человек, одетый в относительно новый халат из вышитой узорами материи. Увидев нас, он заискивающе улыбнулся, отчего его лицо приняло дураковатый вид. Я заметил, что во рту у него не хватает большей части зубов. Двигался он мелко, суетливо и бестолково. Вообще, больничная пижама смотрелась бы на нем более естественно, чем богатый халат.
– Угостить нечем, угостить нечем… – Зашепелявил хозяин, семеня вокруг нас и не переставая улыбаться.
– Никто и не надеялся, – буркнул Свистун, бесцеремонно отодвигая его рукой.
Мы начали переносить мешки внутрь. Как я понял, поклажу никогда не следовало оставлять без присмотра, потому что разного ворья водилось вокруг гораздо больше, чем можно себе представить, и встречалось оно в самых неожиданных местах.
Я взвалил мешок на спину и вошел под низкий потолок хижины. В противоположной стене чернела большая неровная дыра. Оказалось, хижина просто прикрывала вход в подземную пещеру.
– Ну, чего встал, проходи, – раздался за спиной голос Медвежатника.
Я прошел. Пещера была неожиданно большой, ее начало освещала масляная лампа, висящая прямо у входа. Здесь тоже был устроен склад всякого барахла, но, видимо, более ценного, чем снаружи. У стен темнели расстеленные тряпки, от которых несло прелым запахом. Пещера изгибалась и имела продолжение, которого я пока не мог увидеть.
Пока мы втроем таскали мешки, Свистун разжег посильнее костер и принялся готовить ужин из припасенной крупы и соленого мяса. Хозяин пристроился рядом и тихо с ним разговаривал, расспрашивал о новостях с заставы. Небо начинало темнеть.
Наконец настал тот долгожданный миг, когда мы опустились на тряпки, заботливо разложенные хозяином вокруг костра, и взяли в руки по миске пшенной каши с большими кусками мяса.
– С вами новый погонщик, – заметил человек в халате, покосившись на меня.
– Да, – кивнул Подорожник. – Это Безымянный. Он первый раз поехал с нами, я взял его, чтобы проверить в дороге.
– Я – Доставший Звезды, – с забавной важностью представился хозяин.
– Ого! – усмехнулся я.
– Ты не удивляйся, а спроси, за сколько он купил это имя, – ядовито заметил Свистун. – У всех толкователей такие заковыристые имена. Но он не обидится, если будешь звать его просто Звездонутый.
Я запомнил это, но ничего спрашивать не стал. Еще успею. Сейчас мне хотелось неторопливо, с удовольствием разделаться с горячей кашей.
– Как дорога? – поинтересовался толкователь. – Было что?
– Было, – кивнул Подорожник.
– Люди говорили, в старой деревне завелся Блуждающий Плуг, – попытался разговорить его толкователь.
– Точно. Как раз его и встретили.
На этом разговор о посланнике окончился. Хозяин проглотил свою кашу, потом показал Подорожнику на несколько кусочков мяса, оставшихся на дне.
– Сейчас, – ответил тот, приканчивая свою порцию.
Я не сразу понял, о чем они толкуют. А когда понял и увидел, едва не лишился аппетита. Отставив в сторону свою тарелку. Подорожник начал брать у толкователя мясо, разжевывать и перекладывать ему в рот. Беззубый хозяин ночлега принимал это с благодарностью.
От еды все размякли. Никто даже не стал пить припасенное вино.
– Ты и вправду можешь толковать значение старых вещей? – спросил я.
– Это мое ремесло, – скромно ответил Доставший Звезды.
– А это? – я показал свой нож, украшенный древним узором.
– Сначала заплати.
– Чего‑чего? – одернул его Медвежатник. – А может, и ты заплатишь за то, что тебе солонину жевали?
– Ну ладно, ладно, – смирился толкователь, взяв у меня нож. – Значит, ты хочешь знать, чем служила эта вещь до тебя?
– Так и есть, – согласился я.
Он подвинулся к костру и рассмотрел клинок со всех сторон, прищуриваясь и шевеля губами. Я терпеливо ждал, что сможет определить этот доморощенный мудрец.
– Это перо древней железной птицы, – изрек он через несколько минут. – Очень давно такие птицы кружили над пустынными равнинами и подстерегали путников, бредущих по дорогам. Стоило кому‑то показаться, они слетались тучей и роняли свои перья на головы несчастным. Вот это острие способно было пробить насквозь человека и лошадь под ним…
«Все ясно, – подумал я. – И эта сказочка мне знакома. Может, объяснить ему, что острие мне пару дней назад сделал знакомый ремесленник за тарелку с ужином?»
– И где теперь эти птицы? – вежливо спросил я.
– Они ушли. Их прогнала Пылающая прорва. Они оказались слабее ее посланцев и скрылись высоко в небе, где живут и теперь. Иногда их перья падают на землю, и люди находят их.
– А что они там жрут на небе, эти твои птицы? – нахально поинтересовался Свистун.
– Это существа такого свойства, что могут питаться солнечным светом…
– Интересно, как они могут питаться светом? Ты сам что‑то не очень им питаешься. Может, попробуешь? А мы поглядим, сколько ты на этом жира наберешь.
Я понял, что суровые погонщики ни в грош не ставят откровения толкователя. Однако мне показалось, малая доля смысла была в его словах. Он упомянул железных птиц, которые отступили под натиском Прорвы. Это, безусловно, истребители. Значит, какие‑то крохи информации просочились сквозь толщу времени. А если попробовать разговорить его?
– Толкуй как следует, – погрозил пальцем Подорожник. – Думаешь, за бесплатно халтурить можно?
– Не надо, – остановил я. – Мне уже все ясно. Часто люди приносят старые вещи?
– Сейчас меньше. Кому они теперь интересны? Люди почти не верят в них и не тратят клинки на толкование.
– Ну почему? – спокойно возразил Медвежатник. – Есть вещи, в которые верят, – они с Подорожником понимающе переглянулись.
– Иглострел, например, – продолжал Медвежатник. – Ты случайно не знаешь, какую цену сейчас просят за него на ближней Горной заставе?
– Как и раньше. А вот иглы немного подорожали. Последние недели заставу осаждают одичавшие крестьяне, и много игл уходит, чтобы их отгонять. А вы туда?
– Может, заедем, – уклончиво ответил Медвежатник.
– Вы там осторожнее, – озабоченно произнес хозяин, качнув своей лысой головой.
Уже совсем стемнело. Мы молчали, глядя на огонь. Отрывать от него взгляд не хотелось, потому что вокруг была ночная враждебная пустота. Интересно, заметит ли случайный аэроид огонек, обозначивший пристанище нескольких человечков посреди огромной равнины? Заинтересуется ли он нами, казнит или помилует?
Попутчики были спокойны. Значит, все должно быть в порядке.
– К тебе залетают посланники? – спросил я хозяина.
– Они везде, где нет Холодных башен. Может, и сейчас крадутся где‑то рядом.
– И ты не боишься жить здесь один?
– Я – толкователь. Они не посмеют меня тронуть. Объяснение меня не убедило, но я не стал переспрашивать.
– Скажи, а кто научил тебя этому ремеслу?
– Научил ремеслу? – толкователь удивленно поднял брови, от чего лысина пошла крупными морщинами.
– Да. Откуда ты можешь знать, что значит старая вещь?
Доставший Звезды был обескуражен вопросом. Видимо, я спросил глупость. Все равно что «кто научил тебя дышать».
– Я просто знаю это, и все! Я же толкователь. Разве ты не понимаешь?
– Безымянный прибыл из очень далеких мест, – проговорил сонным голосом Медвежатник. – Он даже не знает, что такое Пылающая прорва.
– Должно быть, в твоих краях живут очень дикие люди? – участливо поинтересовался толкователь.
– Страшно дикие, – кивнул я. – Но речь не об этом. Скажи, как убивает Пылающая прорва?
Толкователь открыл рот, сделал несколько странных жестов, но так ничего и не сказал. Очередной мой вопрос застал его врасплох.
