Иван Ефремов - Туманность Андромеды
— Есть и ещё одно, моё личное. В юности мне попался сборник старинных исторических романов. В нём была одна повесть — о ваших предках, Дар Ветер. На них совершилось нашествие какого-то великого завоевателя — свирепого истребителя людей, какими была богата история человечества в эпохи низших обществ. Повесть рассказывала об одном сильном юноше, безмерно любившем. Его девушку взяли в плен и увезли — тогда это называлось «угнать». Представьте, связанных женщин и мужчин гнали, как скот, на родину завоевателей. География Земли была никому не известна, единственные средства передвижения — верховые и вьючные животные. Этот мир тогда был более загадочен и необъятен, опасен и более труднопроходим, чем для нас пространство космоса. Юный герой искал свою мечту, годами скитаясь по неимоверно опасным путям и горным тропам Азии. Трудно выразить юношеское впечатление, но мне и до сих пор кажется, что я тоже мог бы идти к любимой цели сквозь все преграды космоса!
Дар Ветер слабо улыбнулся:
— Понимаю ваши ощущения, но мне не ясна та логическая основа, которая связывает русскую повесть и ваши устремления в космос. Рен Боз мне понятнее. Впрочем, вы предупредили, что это личное…
Дар Ветер умолк. Он молчал так долго, что Мвен Мас беспокойно зашевелился.
— Теперь я понимаю, — снова заговорил Дар Ветер, — зачем раньше люди курили, пили, подбадривая себя наркотиками в часы неуверенности, тревог, одиночества. Сейчас я также одинок и неуверен — что мне сказать вам? Кто я такой, чтобы запретить вам великий опыт, но разве я могу разрешить его? Вы должны обратиться в Совет, тогда…
— Нет, не так! — Мвен Мас встал и его огромное тело напряглось, как в смертельной опасности. — Ответьте нам: вы произвели бы эксперимент? Как заведующий внешними станциями. Не как Рен Боз… Его дело — другое!
— Нет! — ответил твёрдо Дар Ветер. — Я подождал бы ещё.
— Чего?
— Постройки опытной установки на Луне!
— А энергия?
— Лунное поле тяготения меньше, и меньше масштаб опыта, можно обойтись несколькими Ку-станциями.
— Всё равно — ведь на это потребуется сотня лет, и я не увижу никогда!
— Вам — да. Человечеству не так уж важно — теперь или поколение спустя.
— Но для меня это конец, конец всей мечте! И для Рен Боза…
— Для меня — невозможность проверить опытом, а следовательно, и невозможность исправить, продолжать дело.
— Один ум — пустяки! Обратитесь к Совету.
— Совет уже решил — вашими мыслями и словами. Нам нечего ждать от него, — тихо произнёс Мвен Мас.
— Вы правы. Совет тоже откажет.
— Больше ни о чём не спрашиваю вас. Я чувствую себя виноватым — мы с Реном взвалили на вас бремя решения.
— Это мой долг, как старшего по опыту. Не ваша вина, если задача оказалась и величественной и крайне опасной. От этого мне грустно и тяжело…
Рен Боз первый предложил вернуться во временный посёлок экспедиции. Трое унылых людей поплелись по песку, каждый по-своему переживал горечь отказа от попытки небывалого опыта. Дар Ветер искоса поглядывал на спутников и думал, что ему труднее всех. В его натуре было что-то бесшабашно-отважное, с чем ему приходилось бороться всю жизнь. Чем-то похож он был на древних разбойников — почему он чувствовал себя так полно и радостно в озорной борьбе с быком?.. И душа его возмущалась, протестуя против решения мудрого, но не отважного.
Глава шестая
Легенда синих солнц
Из каюты-госпиталя вышли врач Лума Ласви и биолог Эон Тал. Эрг Ноор рванулся вперёд.
— Низа?
— Жива, но…
— Умирает?
— Пока нет. Находится в жестоком параличе. Захвачены все стволы спинного мозга, парасимпатическая система[40], ассоциативные центры и центры чувств. Дыхание чрезвычайно замедленно, но равномерно. Сердце работает — один удар в сто секунд. Это не смерть, но полный коллапс[41], который может длиться неопределённое время.
— Сознание и мучения исключены?
— Исключены.
— Абсолютно? — Взгляд начальника был требователен и остр, но врач не смутилась.
— Абсолютно!
Эрг Ноор вопросительно посмотрел на биолога. Тот утвердительно кивнул.
— Что думаете делать?
— Поддерживать в равномерной температуре, абсолютном покое, слабом свете. Если коллапс не будет прогрессировать, то… не всё ли равно — сон… пусть до Земли… Тогда — в Институт Нервных Токов. Поражение нанесено каким-то видом тока. Скафандр оказался пробитым в трёх местах. Хорошо, что она почти не дышала!
— Я заметил отверстия и залепил их своим пластырем, — сказал биолог.
Эрг Ноор с безмолвной благодарностью пожал ему руку выше локтя.
— Только… — начала Лума, — лучше поскорее уйти от повышенной тяжести… И в то же время опасно не столько ускорение отлёта, сколько возвращение к нормальной силе тяжести.
— Понимаю: вы боитесь, что пульс ещё более замедлится. Но ведь это не маятник, ускоряющий свои качания в усиленном гравитационном поле?
— Ритм импульсов организма подчиняется, в общем, тем же законам. Если удары сердца замедлятся хотя бы вдвое — двести секунд, тогда кровоснабжение мозга станет недостаточным, и…
Эрг Ноор задумался так глубоко, что забыл об окружающих, очнулся и глубоко вздохнул.
Его сотрудники терпеливо ждали.
— Нет ли выхода в том, чтобы подвергнуть организм повышенному давлению в обогащённой кислородом атмосфере? — осторожно спросил начальник и уже по довольным улыбкам Лумы Ласви и Эона Тала понял, что мысль правильна.
— Насытить кровь газом при большем парциальном давлении[42] — замечательно… Конечно, мы примем меры против тромбоза[43], и тогда пусть один удар в двести секунд. Потом выровняется…
Эон показал крупные белые зубы под чёрными усами, и сразу его суровое лицо стало молодым и бесшабашно-весёлым.
— Организм останется бессознательным, но живым, — облегчённо сказала Лума. — Мы пойдём готовить камеру. Я хочу использовать большую силиколловую витрину, взятую для Зирды. Туда поместится плавающее кресло, которое мы превратим в постель на время отлёта. После снятия ускорения устроим Низу окончательно.
— Как только приготовитесь, сообщите в пост. Мы не станем задерживаться лишней минуты. Довольно тьмы и тяжести чёрного мира!..
Люди заспешили в разные отсеки корабля, как кто мог борясь с гнётом чёрной планеты.
Победной мелодией загремели сигналы отлёта.
С ещё никогда не испытанным чувством полного и отрешённого облегчения люди погружались в мягкие объятия посадочных кресел. Но взлёт с тяжёлой планеты — это трудное и опасное дело. Ускорение для отрыва корабля находилось на пределе человеческой выносливости, и ошибка пилота могла привести к общей гибели.
С сокрушительным рёвом планетарных двигателей Эрг Ноор повёл звездолёт по касательной к горизонту. Рычаги гидравлических кресел вдавливались всё глубже под нарастающей тяжестью. Вот-вот рычаги дойдут до упора, и тогда под прессом ускорения, как на наковальне, изломятся хрупкие человеческие кости. Руки начальника экспедиции, лежавшие на кнопках приборов, стали неподъемно тяжёлыми. Но сильные пальцы работали, и «Тантра», описывая гигантскую пологую дугу, поднималась всё выше из густой тьмы к прозрачной черноте бесконечности. Эрг Ноор не отрывал глаз от красной полосы горизонтального уравнителя — она качалась в неустойчивом равновесии, показывая, что корабль готов перейти из подъёма на спуск по дуге падения. Тяжкая планета ещё не выпустила «Тантру» из своего плена. Эрг Ноор решил включить анамезонные моторы, способные поднять звездолёт с любой планеты. Звенящая вибрация заставила содрогнуться корабль. Красная полоса поднялась на десяток миллиметров от линии нуля. Ещё немного…
Сквозь перископ верхнего обзора корпуса начальник экспедиции увидел, как «Тантра» покрылась тонким слоем голубоватого пламени, медленно стекавшим к корме корабля. Атмосфера пробита! В пустоте пространства по закону сверхпроводимости остаточные электротоки струились прямо по корпусу корабля.
Звёзды опять заострились иглами, и «Тантра», освободившись, улетала всё дальше от грозной планеты. С каждой секундой уменьшалось бремя тяготения. Легче и легче становилось тело. Запел аппарат искусственной гравитации, и его обычное земное напряжение после бесконечных дней жизни под прессом чёрной планеты показалось неописуемо малым. Люди вскочили с кресел. Ингрид, Лума и Эон выделывали труднейшие па фантастического танца. Но скоро пришла неизбежная реакция, и большая часть экипажа погрузилась в короткий сон временного отдыха. Бодрствовали только Эрг Ноор, Пел Лин, Пур Хисс и Лума Ласви. Следовало рассчитать временный курс звездолёта и, описав гигантскую дугу, перпендикулярную к плоскости обращения всей системы звезды T, миновать её ледяной и метеоритный пояса. После этого можно было разогнать корабль до нормальной субсветовой скорости и приступить к длительной работе определения истинного курса.
