Маргарет Этвуд - Беззумный Аддам
Американская Лисица снова улыбается, но эта улыбка обращена не к Тоби, а к кому-то у нее за спиной. Улыбка по полной программе, с демонстрацией зубов и ямочек на щеках.
– Привет, – говорит она гораздо более нежным голосом. Тоби поворачивается: это Черный Носорог и Катуро.
И Зеб. Ну конечно, как же еще.
– Всем доброе утро, – говорит ровным голосом Зеб: Американской Лисице не достается особого приветствия. Впрочем, Тоби его тоже не достается: ночь – это одно, день – другое. – Кому-нибудь что-нибудь нужно? Мы хотим быстренько выскочить по окрестностям часа на два, просто на разведку. Будем проходить мимо магазинов.
Он не объясняет настоящую цель вылазки – это излишне. Все знают, что он будет искать следы больболистов. Он идет в разведку.
– Пищевую соду, – говорит Ребекка. – Или пекарский порошок, все равно. Я не знаю, что буду делать, когда он у меня кончится. Если будете проходить возле мини-супер…
– А вы знаете, что пищевую соду получают из минерала под названием трона, залежи которого находятся в Вайоминге? – говорит Белоклювый Дятел. – Получали.
– Ах, Белоклювый Дятел, – Американская Лисица дарит его улыбкой. – Когда ты рядом, кому нужна Википедия?
Белоклювый Дятел ухмыляется в ответ: он думает, что это комплимент.
– Дрожжи, – говорит Колибри. – Дикая закваска, если у вас еще есть мука. Так можно делать кислое тесто.
– Наверно, – отвечает Ребекка.
– Я тоже хочу пойти, – говорит Американская Лисица Зебу. – Мне надо в аптеку.
Воцаряется молчание. Все смотрят на нее.
– Просто скажи нам, что тебе нужно, – говорит Черный Носорог. Он свирепо хмурится, глядя на ее голые ноги. – Мы принесем.
– Девичьи секреты, – говорит она. – Вы не будете знать, где искать.
Она бросает взгляд на Рен и Голубянку, которые у пруда отмывают Аманду губкой.
– Я для всех наберу, не только для себя.
Снова пауза. Средства женской гигиены, думает Тоби. В этом есть резон: запас в кладовой убывает. Никому не хочется обходиться обрывками простыней. Или мхом. Хотя рано или поздно и до этого дойдет.
– Плохой план, – говорит Зеб. – Те двое все еще где-то там. У них есть пистолет-распылитель. Это троекратные больболисты, от их эмпатических контуров уже ничего не осталось. Ты не хочешь попасть к ним в лапы. Они не заморачиваются условностями. Ты видишь, в каком состоянии Аманда. Ей еще повезло, что она не осталась без почек.
– Я совершенно согласен. Вам действительно не стоит покидать границы нашего уютного маленького анклава. Я пойду, – галантно предлагает Белоклювый Дятел. – Если вы доверите мне свой список покупок, и…
– Но ведь вы будете со мной, – говорит Американская Лисица Зебу. – И защитите меня. Мне будет так спокойно и безопасно!
Она хлопает ресницами.
Зеб спрашивает Ребекку:
– Кофе есть? Или как там называется эта дрянь?
– Все будет в порядке! Я переоденусь, – Американская Лисица меняет тон на деловой. – Я пойду быстро и не буду вам мешать. Я, знаете ли, умею обращаться с пистолетом-распылителем!
Последние слова она произносит врастяжку, держа очи долу. Потом снова напускает на себя бойкость:
– Слушайте, а мы можем взять с собой провизию! И устроим пикник!
– Тогда собирайся быстро, – говорит Зеб. – Мы уйдем сразу, как поедим.
Черный Носорог дергается, вроде бы собирается что-то сказать, но передумывает. Катуро взглядывает вверх:
– Дождя, похоже, не будет.
Ребекка смотрит на Тоби, приподнимает брови. Тоби изо всех сил старается держать лицо неподвижным. Американская Лисица искоса следит за ней.
Лисица, она и есть Лисица, думает Тоби. «Обращаться с пистолетом-распылителем», вы подумайте.
Путь Снежного Человека
– О Тоби, иди посмотри, иди скорей! – Это мальчик Черная Борода, он дергает ее за простыню.
– Что такое? – Тоби старается, чтобы в голосе не слышалось раздражение. Она хочет остаться тут, попрощаться с Зебом – пусть он и недалеко уходит, и ненадолго. Всего на несколько часов. Она хочет оставить на нем какую-нибудь метку. Может, в этом дело? На виду у Американской Лисицы. Поцеловать, сжать руку. «Он мой. Держись подальше».
Впрочем, это не поможет. Она только дурой себя выставит.
– О Тоби, Джимми-Снежнычеловек просыпается! Он прямо сейчас просыпается! – говорит Черная Борода. Он одновременно тревожится и перевозбужден, как в прежние времена дети перед парадом или салютом, перед чем-то кратковременным и восхитительным. Тоби не хочет его разочаровывать и позволяет себя утащить. Она оглядывается один-единственный раз: Зеб, Черный Носорог и Катуро сидят за столом, уминая завтрак. Американская Лисица несется прочь – менять дурацкую шляпу и шортики фасона «посмотри на мои ножки» на камуфляж, который, без сомнения, выгодно подчеркнет ее формы.
«Тоби, возьми себя в руки. Что это за подростковая ревность. Ты не в школе», – говорит она себе. Впрочем, в каком-то смысле они все – в школе.
У гамака Джимми собралась толпа. Пришли многие Дети Коростеля, взрослые и маленькие. У всех радостный вид, даже восторженный – в той мере, в какой они на это способны. Кое-кто из них уже начинает петь.
– Он с нами! Джимми-Снежнычеловек опять с нами!
– Он вернулся!
– Он принесет слова Коростеля!
Тоби проталкивается к гамаку. Две Дочери Коростеля помогают Джимми сесть. Глаза у него открыты. Он, кажется, еще плохо соображает.
– Приветствуй его, о Тоби, – говорит высокий мужчина, которого зовут Авраам Линкольн. Все Дети Коростеля не сводят с них глаз и слушают каждое слово. – Он был с Коростелем. Он принесет нам слова. Он принесет нам истории.
– Джимми, – говорит она. – Снежнычеловек.
Она кладет руку ему на плечо:
– Это я. Тоби. Я была у костра, на побережье. Помнишь? Где были еще Аманда и двое мужчин.
Джимми смотрит на нее неожиданно ясными глазами. Белки у него белые, зрачки чуть расширены. Он моргает. Смотрит на нее, не узнавая.
– Черт, – говорит он.
– Что это за слово, о Тоби? – спрашивает Авраам Линкольн. – Это слово Коростеля?
– Он устал, – отвечает Тоби. – Нет, это не слово Коростеля.
– Черт, – повторяет Джимми. – Где Орикс? Она была тут. Она была в костре.
– Ты болел, – говорит Тоби.
– Я кого-нибудь убил? Кого-то из этих… Кажется, мне приснился кошмар.
– Нет, – говорит Тоби. – Ты никого не убил.
– Кажется, я убил Коростеля. Он держал Орикс, и у него был нож, и он перерезал… О Боже. Кровь, все розовые бабочки были в крови. А потом я, потом я его застрелил.
Тоби встревожена. О чем это он? И, что гораздо важнее – как этот рассказ воспримут Дети Коростеля? Тоби надеется, что никак. Для них он прозвучит бессмыслицей, невнятным шумом, потому что Коростель живет на небе и умереть не может.
– Это был плохой сон, – осторожно говорит она.
– Нет. Не сон. Это точно был не сон. О бля… – Джимми откидывается в гамаке и закрывает глаза. – О бля…
– Кто такой этот Бля? – спрашивает Авраам Линкольн. – Почему он разговаривает с этим Бля? Здесь нет никого с таким именем.
Тоби не сразу понимает. Из-за того, что Джимми сказал «о бля», а не просто «бля», они решили, что он обращается к кому-то. Как «о Тоби». Как объяснить им, что такое «о бля»? Они никогда не поймут, почему название женщины, совокупляющейся с несколькими мужчинами, считается чем-то плохим: оскорблением, выражением отвращения, криком отчаяния. Насколько понимает Тоби, для них соответствующий акт несет лишь радость.
– Его нельзя увидеть, – говорит Тоби, не зная, что делать. – Его может видеть только Джимми, только Джимми-Снежнычеловек. Он…
– Этот Бля – друг Коростеля? – спрашивает Авраам Линкольн.
– Да, – отвечает Тоби. – И друг Джимми-Снежнычеловека тоже.
– Бля ему помогает? – спрашивает одна из женщин.
– Да, – говорит Тоби. – Если что-то идет не так, Джимми-Снежнычеловек зовет его на помощь.
В каком-то смысле это правда.
– Бля живет на небе! – торжествующе говорит Черная Борода. – С Коростелем!
– Мы хотели бы услышать историю Бля, – вежливо говорит Авраам Линкольн. – И историю о том, как он помогал Джимми-Снежнычеловеку.
Джимми снова открывает глаза и щурится. Он смотрит на свое одеяльце с веселенькими рисунками. Трогает кошку со скрипкой, ухмылку луны.
– Это еще что? Корова, блин. Мозги как спагетти.
Он поднимает руку и прикрывает глаза от света.
– Он просит вас всех отодвинуться немножко назад, – говорит Тоби. И наклоняется поближе к Джимми, надеясь этим заглушить от зрителей его слова.
– Я все просрал, да? – говорит он. К счастью, очень тихо – почти шепчет. – Где Орикс? Она только что была здесь.
– Тебе надо спать, – говорит Тоби.
– Гребаные свиноиды меня чуть не съели.
– Теперь ты в безопасности, – говорит Тоби. Человек, очнувшийся после комы, вполне может галлюцинировать. Но как объяснить Детям Коростеля, что такое галлюцинации? «Это когда человек видит то, чего нет. Но если этого нет, о Тоби, как он может это видеть?»
