Ход Вивисектора - Константин Миг
Сейчас Дион находился в кабинете дяди. Он сидел в коричневом кожаном кресле перед рабочим столом Фреома, положив кисть левой руки на колено. Правителя небесного города не было на месте, и его племянник терпеливо ждал. Подперев голову другой рукой, юноша смотрел в окно, из которого открывался вид на бесконечные небесные глади. Облака, нагромождаясь одно на другое и образуя чудовищные конструкции, медленно проплывали мимо города, представлявшего собой конструкцию ещё более громадную и гораздо более привлекательную.
Пожалуй, будет трудно передать в нескольких предложениях всю прелесть Дэма, ведь над его видом работал не один человек, а тысячи архитекторов. Кроме того, при строительстве столицы использовались технологии, принцип действия которых будет весьма непросто объяснить, но если брать за основу описания лишь поверхностное впечатление, то можно сказать следующее: Дэм был великолепен. Этот город, парящий среди облаков, представлял собой гигантское концентрическое кольцо, снизу которого располагались технические кварталы, поддерживающие город в воздухе, а сверху – всё остальное. Под последними словами мы подразумеваем: жилые дома, подвесные мосты, дворец правительства, библиотеки, памятники архитектуры, смотровые площадки, парки, зоны, отведенные для полётов, и ещё множество всего.
Дион находился в кабинете правителя уже пятнадцать минут, но совершенно не замечал движения времени, о чём-то задумавшись. Сейчас он невольно напоминал брата, но, разумеется, не знал об этом. В этот миг для него существовала лишь реальность, сплетённая из мыслей, как для сорванного фрукта существует только корзина, сделанная из ивовых прутьев, куда его положили.
В таком состоянии он мог пробыть очень долго, без движения, еды и питья. Так, пожалуй, и было бы, но минутой позже дверь в кабинет отворилась. Вошёл Фреом.
– Дядя, – почти удивлённо протянул Дион, встав с места.
– Не вставай, садись, – махнув рукой, тотчас отозвался старик. Юноша сел, а правитель Дэма прошёл за стол.
– Не стесняйся. Могу заверить тебя, вскоре всё это станет либо твоим, либо твоего брата. Я думаю, вы не откажетесь от чести править фаратри?
– Нокт почтёт это за честь. Пожалуй, даже больше чем я… – до конца не освободившись от задумчивости, преследовавшей его с утра, неосторожно сказал Дион.
– Что? – усмехаясь рассеянности племянника, протянул Фреом. – Ты не хочешь занять моё место. Это не слишком дальновидно, мальчик.
– Дело не в том, хочу я или нет. Я не лидер, – парень виновато улыбнулся. – Меня не выберут. Кроме того, мне страшно от мысли о том, что я могу не справиться – признался он, по собственной глупости всё дальше ввязываясь в неприятный разговор. Тема была выбрана поспешно, но Дион продолжал следовать ей.
– Сомнения – это плохо, – заметил старик, видимо, тоже решив продлить случайный мотив беседы. – Мне, как и тебе, известно чувство страха перед ответственностью, которую ты не готов принять. Но поверь, ты достоин больше любого другого, встать во главе нас! А фаратри… Чтож, у меня есть механизмы воздействия, причём такие, что выборы становятся пустой формальностью.
Дион криво улыбнулся и взглянул на дядю более осмысленно. В глубине молодой души шевельнулось чувство, похожее на раздражённость. Юноша вздохнул и, немного подумав, сказал:
«Не предполагал, что ты способен лгать».
– Ради тебя, да…
– Ты для этого позвал меня? – вдруг вздрогнув, спросил парень.
– Нет, не для этого, хотя и нынешняя тема довольно важна.
– Она преждевременна, – холодно заметил Дион. Фреом улыбнулся.
– О, бедный мальчик, как ты боишься. Тебя выдаёт не только лицо или движения, но даже интонация. Твоя душа наполнена страхом, и, пожалуй, это…
– Повод забыть обо всём сказанном, – перебил юноша, чувствуя, как его голос начинает дрожать.
– Нет, это прекрасно. Страх выдаёт желание показать себя с лучшей стороны. О, теперь я уверен, что отдав тебе место, я не прогадаю. Ты был прав, когда сказал, что твой брат более жаждет власти, чем ты, но в этом стремлении управлять, пока я не вижу ничего достойного. Сила извращает, а правит лучше тот, кто не желает этого делать, но кто не смеет отказаться, – сказал Фреом, не переставая улыбаться нежною отцовской улыбкой. Юноша, сидящий в кресле, внутренне содрогнулся.
– Довольно, – сделав усилие над собой, чтобы придать голосу спокойствие, наконец, промолвил Дион. – Ты хотел поговорить со мной о чём-то ещё…
– Да, хотел, – подтвердил старик. – Помнишь мою недавнюю речь? Я уверен, многие посмеются над ней, но только не ты. Тебе она понравилась, не так ли?
– Быть может…
– Нет, так и есть! – подняв указательный палец, заметил Фреом. – Я видел, что ты слушал внимательно, и это не было жестом вежливости. Это было искренне.
– Ты говорил правильные вещи. Так что с того? Ты хотел обсудить своё выступление?
– Нет, разумеется! За кого ты меня принимаешь? – шутливо возмутился правитель. – Из моего выступления я лишь хочу подчеркнуть слова о потере себя. Ты должен помнить о них особенно хорошо.
– Ты говоришь так, что у меня создаётся впечатление, что ты боишься, – не отрывая глаз от лица Фреома, проговорил Дион.
– Да, ты прав, – кивнул старик. – И на мою тревогу есть причины. Сказать, какие? Может, тебе будет неприятно, но я должен сказать всё, что думаю перед предстоящими испытаниями. Давай вспомним случай, имевший место быть пару лет назад…
– Не надо, – попросил юноша. Фреом удивлённо повёл бровями.
– Я так и знал. Ты не хочешь выслушать меня? Тебе больно?
– Да, и стыдно, – признался Дион.
– Терпи, – вдруг строго приказал правитель, и его племянник замолчал. После короткой паузы, старик продолжил:
– Твоя любовь к человеку тогда встала многим поперёк горла. Ты проявил слабость, свойственную неразумным детям, приведя сюда ту малышку. Тобой руководило слепое чувство, и именно твоя склонность к тонким материям волнует меня. Она может погубить.
– То есть, – чуть склонив голову, промолвил Дион, – Ты считаешь, что с моей стороны было ребячеством, прости за тавтологию, привести сюда больного ребёнка? В место, где его могли вылечить? Да, его мать была человеком, но что плохого в том, что мне захотелось помочь нуждающимся?
– Ничего, – ухмыльнулся Фреом. – Ничего, если забыть о некоторых моментах. Во-первых ты подставил пилота челнока, его наказали после того случая. А, во-вторых, ребёнку ты решил помочь не из-за великого чувства милосердия, а лишь из-за собственной выгоды. Будешь спорить? Не стоит, ведь мне всё известно. Ты был влюблён в мать той девочки и, спасая её чадо, надеялся выстроить тропу к сердцу женщины.
– Ложь! – вдруг вспыхнул Дион, невольно сжав кулаки.
– Разве? Значит, я ошибся, – снова ухмыльнулся Фреом.
