Творец жизни - Евгений Александрович Паук
Мы стояли и лицезрели это. Это невероятно красиво.
Но буря внутри не утихла.
Я снова провалился в сон…
Не успев открыть глаза, мои губы произнесли: вся жизнь в творении. Так начинался мой новый день в космосе.
Я не заметил, как уснул: богиня Юнона перенесла меня на огненно-рыжую планету Венеру. Вместе с её хозяйкой она успокоила здешние вулканы, создала небольшой кусочек атмосферы, что лёгкие не забывали привычный воздух и набирался сил.
Тем временем, вдали раздались звуки: богиня Юнона что-то напевала. Слова вначале были слишком тихими, чтобы их можно было услышать, затем они стали громче, наполняя всё вокруг звучанием.
Всё, что здесь – всё твоё
Построй свой дом, где только есть ты
И не разрушит его злой бог- человек
Вы пришли на зов моей любви к вам!
Любви к людям
Я увидел богиню на кольцах Сатурна: одной рукой нежно-нежно она гладила поверхность Сатурна. Оттого, могло причудиться, что его облик меняется: планета из холодного огромного небесного тела, превращалось в нечто живое. Это живое дышало, сквозь огромные расстояния, чувствовалось, что это дыхание тёплое и родное не только для тебя….
Наше соревнование созидания и разрушения начинается
Мои человеческие руки так неловки, потому что им непривычен бесценный материал созидания, даруемый космосом.
Я вижу, как Естрог, тяжёлыми движениями что-то описывал в пространстве космоса. Я смотрел в его лицо, но увидел там лишь страшную гримасу, слепое подобие улыбки. Его руки разгоняли маленькие звёздочки, приютившиеся в космическом пространств. В ответ, я видел, как своим ослепительным светом они слепили ему глаза, но не давали умереть зрению полностью. И обжигали руки. Я увидел как рубцы, оставшиеся на руке, загадочно светились, а красный ожог, повторял в точности рисунок вен на руке.
Кто-то шепнул мне в ухо:
Базальт – невероятно опасный и трудный материал в работе. Работающий с ним непременно испытывает самые ужасные чувства
Какие? – спросил я у незримого человека.
Этот вопрос не должен волновать тебя, милый – промолвил сладкий голос.
Моему телу казалось, что в нём закипела не кровь, а лава. От этого бурления голова кружилась, в ней плыл кроваво-жёлтый туман.
Тем временем, из астероида грубой формы, нейтрально-серого цвета, Естрог отколол кусочки базальта. Он начал описывать движения руками. Вместо плавных, грациозных движений, они выходили неловкими, неточными, словно руки Естрога невидимыми верёвками были привязаны, он в тщетных попытках освобождался от этих уз.
Оторванные кусочки начали описывать круг, практически не отрываясь друг от друга. Они ускорили свой ход: Естрог сумел собрать силы, направить их на движение огромных кусочков непослушного базальта. Каменные куски сталкивались друг с другом, как настоящие гиганты, решившие померяться собственными силами. Задевая друг друга, базальтовые гиганты не лишались грубой формы, от них лишь сыпались мелки крошки, которые подобно своим старшим братьям образовывали круг, опоясовываший пространство между ними.
Элементы вулканической природы никак не хотели соединяться друг с другом: словно, чуждые друг другу создания, дети земли.
Для этого требовалась настоящая грубая сила, которой обладает горный мастер, день изо дня работающий с этим сложным космическим материалом.
Наконец, непокорные куски базальта почувствовали схожесть своей природы. Базальт словно был покрыт некрасивого вида зелёной плёнкой: он чем-то немного напоминал плесень.
Схожесть, но не идентичность
….Кусочки базальта не отказывались от своей грубой, формы, данной им от космоса: да и сам Естрог не стремился к совершенству формы….
Когда кусочки базальта сложились, Естрог, как гончар, взял в руки кусочки базальта, начиная лепить их, как маленькие дети лепят пластилин.
«Он создаёт планету!» – я понял замысел юноши. И, действительно: куски базальта медленно, но верно проникали друг друга, образуя некое подобие шара. Появившаяся на месте базальта точка, медленно, набирая жизнь, росла: вместе с тем, словно весь космос замер в ожидании. И замер, не случайно: рождалась новая жизнь. Современные люди так, так не правы, когда говорят, что в космосе не того, что могло бы даже слегка удивить человека. Они думают, что и так всё прекрасное создано уже ими. Как они ошибаются…
Наконец, маленькая планета родилась: она начала своё лёгкое движение вокруг своей оси: очень неуверенно, будто детёныш жирафа, делающий свои первые шаги. У этого дитя, нет матери, но есть отец, восхищающийся своим творением и вот, он, рядом с ней. Естрог обнял маленькую планету к своей обожженной груди. Казалось, маленькое дитя могло залечить самые больные не только физические, но и душевные раны…
Возникшая планета была мертвенно-серой: не единого яркого пятнышка. Естрог, судя по его выражению лица, не был удивлён, но опечален, что его творения сторонились даже звёзды: последние, ярко сверкнув, покинули место, которое заняла маленькая, но гордая планета. Естрог раскрыл свои ладони и воспользовался своим умением создавать стихию. Он решил призвать на помощь первородный, чистый огонь. Пламя, пока находилось в его руках, было послушным, тихо потрескивало, изрыгая тёплые искры, не причинявшие боли. Юноша осторожно поднёс огонь к своёму хрупкому созданию. И тут, человека поразил своим страшным оружием его же память. Естрог вспомнил, как потерял рано свою жену и сына, которых окружил своим пламенем, чистым пламенем любви. Другой огонь, природный, обладавший огромной силой, всё разрушил. Разрушил дом, но самое главное, разрушил его любовь и настоящий покой. Он же, оставил разбитую память, доводящую до судорог, потери сознания.
…. Огонь заключил в свои, пламенные, разрушительные объятия крохотную планету. У планет нет голоса: они не разговаривают, не общаются между собой. Но будь голос у этой крохотной планеты, страшно представить до каких глубин космоса мог дойти её крик. Крик не умирающего создания: огонь не мог уничтожить его, но обезобразить.
Стоявшая теперь рядом с Егростом, Юнона прекратила свою бесконечную песню. Она положила свою руку на мужское плечо, не успокаивая, не умиротворяя, но говоря без слов: она рядом, восхищена его творением, он не один.
Настал мой черёд творения. Я громко воскликнул: мой соперник не обернулся, продолжая смотреть на огонь, который не имел сил заставить исчезнуть. Богиня взглянула на мои, мокрые от слёз глаз, но говорящие об одном:
– я знаю, что делать
Богиня вскинула руки и призвала газовые пары, шедшие из щелей колец Сатурна. Они лёгким потоком направлялись ко мне, постепенно меняясь и превращаясь… в крылья! Как и в первый раз, они нашли своё пристанище у моего тела. Я, подобно древнегреческому Икару вспорхнул и в мгновение ока, оказался с Юноной и Егростом.
– Всё можно изменить, изменить к лучшему – прошептал
