Карина Шаинян - Мойра-спорт
– Посчитайте сами, Лонки, вы считать умеете? – Грэг нетерпеливо взмахнул рукой, и Док понимающе кивнул: – Ах, всего спортсменов? Да половина вашего города шляется сюда каждые выходные, а вторая половина – хотели бы, да боятся. С чего, думаете, у вас там постоянно штормит и до сих пор нужна полиция? Запретить? Ну-ну… Кто запрещать-то будет? Пара таких же слепых идиотов, как вы? Я знаю, что у вас идеальный психопрофиль. А вы знаете, что таких, как вы, на весь Новый город человек десять наберется? А остальные годами днем ходят на коррекцию, а вечером – сюда… И когда лечение признают неудачным и выкидывают за Кольцо, чтобы не генерировали помехи, облегченно вздыхают. А некоторые уезжают сами – но таких мало, очень мало.
Грэг снова вспомнил перешептывания родителей. Теплая полоска света из-под закрытой двери не дает заснуть. Грэг точно знает, что ничего не изменится, но тихие невнятные голоса тревожат, и хочется, чтобы в родительской спальне поскорее выключили лампу. А ведь Рита была права, вдруг понял он: только из-за него семья осталась в Кольце. Грустно усмехнулся: кажется, профили родителей были ненамного лучше Ритиного, раз они готовы были махнуть в безумный мир случайностей вместо того, чтобы поставить на место капризную дочку.
– Чаще все-таки выкидывают, – продолжал Док. – «Дестабилизирующий элемент»… – Он горько покачал головой. – Эти придурки из центра коррекции ошиблись. Случайность, понимаешь? Но у вас случайностей не бывает, и меня выкинули, как паршивого щенка…
– Постойте-ка, – наморщил лоб Грэг, – вы же…
«Зайцезуб! Зайцезуб!» – звонко кричит Рита, Грэг хватает ее за тонкую руку, шлепает, и сестра ударяется в рев. «Извините», – бормочет Грэг и, как всегда, получает в ответ вежливую, вымученную улыбку. Сосед медленно идет к крыльцу, просматривая вытащенную из ящика газету, – как всегда. Шорох шин, белая униформа корректоров, мелькают бланки в руках, посеревшая губа приподнимается над желтыми зубами: «Это случайность! Да послушайте же, это случайность!»
– Хорошая память, сержант, – зло ухмыльнулся Док, и Грэг в ужасе уставился на него.
– И ты столько лет… Она же ребенком была… как ты… – «Врезать и уйти». – Он сжал кулаки, качнувшись вперед.
– Совсем одурел! – рявкнул Док, и Грэг остановился, с ненавистью глядя на грязные мокрые патлы. – Я делал программу для себя, чтобы стало хоть немного легче… А потом уже понял, что на ней можно подзаработать – местным она не нужна, привыкли, а вот спортсмены покупают, не задумываясь. Побочные эффекты – подумаешь! В гробу я видел ваш Новый город! Роботы проклятые… Ладно, ладно, прошу прощения, угомонитесь, сержант. Лучше подумайте, зачем этот молодой человек отправил ко мне вас, а не пошел сам… Вот здесь можно переждать дождь. – Он увлек Грэга на лестницу, ведущую в подозрительный подвальчик. Мелькнула деревянная вывеска, и в нос ударил запах пива.
В кафе было накурено, шумно, тускло – лампочки в огромной чугунной люстре еле светили сквозь дым. Док решительно протолкнулся между столиками в центр зала, на секунду заколебался, выбирая стул, решительно отодвинул в сторону меню.
– Отбивная? Мясо в горшочке? – хихикнул он, когда Грэг хмуро попросил у официантки пива. – Если бы вы знали, сержант, как мне надоело выбирать…
Челюсть Дока отвисла, тоскливый взгляд остановился за спиной Грэга. Обернувшись, Лонки с любопытством уставился на девицу в короткой юбке – ноги задраны на стол, сквозь сетчатые чулки просвечивают розовые ляжки. Почувствовав взгляд, девица посмотрела на Лонки из-под густой вороной челки, подмигнула, пошевелила скрещенными пальцами. Ухнуло сердце, и как будто издали донесся голос Дока:
– Ножницы, да.
Девица растянула длинные накрашенные губы в улыбке – шутка, сержант. Бледное лицо заволокло туманом, и сердце снова забилось спокойно.
– Надоело выбирать, – сказал Док. – Тебе, Лонки, этого не понять – вы там за Кольцом ничего не выбираете, все рассчитано и определено за вас. И здешним психам меня не понять – они выбирают сердцем. – Док залился невеселым смехом. – Делай что должно и будь что будет…
Грэг покачал головой:
– Это же хаос, бардак, невозможно так жить.
– Конечно, – согласился Док, – вот поэтому и построили Кольцо – такие, как ты, и для таких, как ты. Ритку твою жалко, шебутная была девчонка, – вздохнул Док и нетерпеливо посмотрел наверх. – А все-таки почему парень сам ко мне не пришел, а тебя послал, агнца прекраснодушного?
– Ну ты полегче, – возмутился Грэг. Док пожал плечами, снова взглянул наверх. – В общем, ничем не могу помочь, – сказал он, – а ты вот о чем подумай: ты уже вне Кольца несколько часов, и ничего страшного не случилось.
– Ну и что? – спросил Грэг.
– Да так, – ответил Док, – просто подумай на досуге. До свидания.
Грэг, швырнув на липкий от пива столик пару купюр, пошел к выходу. Он не обернулся, когда за спиной раздался тяжелый металлический грохот упавшей наконец люстры.Кольцо с чавканьем впустило машину, но Грэг не почувствовал облегчения. Включил радио – как раз передавали прогноз. Будьте осторожны, верошторм продолжается, говорил диджей. В его голосе Грэг услышал плохо скрываемый восторг. Программа Дока работает от генератора, подумал он. Его пускают на башню, он один из немногих, кого пускают. Он был за Кольцом… да почти весь город был за Кольцом, и ничего страшного не случилось. Шепот родителей. Ритка с ненавистью смотрит на белую иглу генератора, глаза сверкают из-под челки, губы шевелятся, извергая ругань – Грэг дает ей подзатыльник. «Мама, она опять…» Толстые очки, исчерканный список в руках: «К сожалению, мы можем допустить на экскурсию только Грэга… э-э-э… Монки.» – «Лонки», – натужно поправляет Грэг, краснея, и одноклассники за спиной злорадно хихикают. «У вас есть сестра?» – «Мы почти не видимся, господин корректор». Рита лежит неподвижно, белые стены, белые простыни, белое лицо, мечутся под тонкими веками глаза, и закипает мозг, пытаясь все, все предусмотреть.
Машина бежала по гладкому шоссе мимо свежепокрашенных коттеджей, мимо тщательно подстриженных газончиков, и в просветах круглых крон мелькала серебристая игла башни. Грэг вдруг понял, что ему не нравятся круглые кроны. Он сердито нажал на газ, и деревья слились в зеленые полосы. Дорога прямая. Судьба прямая у Грэга Лонки, доблестного постового, храброго ловца хомяков отныне и до пенсии. Башня генератора изнутри: запах озона, люди в белых халатах, хрупкое переплетение деталей. Достаточно молотка. Восстанавливать будет некому… Грэга охватил ужас. Ни охраны, ни защитных кожухов – лишь бронированная дверь с кодовым замком, соединенным с базой данных. Да они там с ума посходили, подумал Грэг, холодея. Стоит одному из избранных свихнуться – и кранты. Хаос, непредсказуемость, случайности… Достаточно удара молотка, – вертелась навязчивая мысль. Сержант Лонки вытащил телефон и набрал номер. Где-то в полицейском участке загорелся оранжевый огонек официального вызова.
– Да, Грэгги, – жизнерадостно закричал Вик, но в его голосе слышалась тревога. Полицейский, которого засекли гуляющим по Старому городу! Им обоим есть из-за чего волноваться. Грэг усмехнулся.
– Вик, я собираюсь сходить на экскурсию, посмотреть на генератор, – сказал он. – Как ты думаешь… Может быть, стоит взять с собой что-нибудь?
– Что взять? – обалдело спросил Вик, и Грэг с мучительной неловкостью подумал, что обознался тогда, на улице Старого города, но на всякий случай объяснил:
– Какой-нибудь сюрприз корректорам, а? – Вик недоуменно молчал, и Грэг почувствовал стыдливый страх. – Ладно, брось, – торопливо сказал он. – Я пошутил.
– Погоди, Лонки, – ответил Вик озадаченно и радостно. – Сюрприз для корректоров – это ты хорошо придумал. Это ты отлично придумал! Ну штормит, ну штормит! – с удивленным смешком пробормотал он, и трубка разразилась короткими гудками.
Только тебе теперь придется всю жизнь выбирать, подумал Грэг. Ничего, научусь, решил он, Рита мне поможет… Лонки сбавил скорость, с болезненной внимательностью рассматривая аккуратные ряды коттеджей. На крыльце одного из них сидели три женщины – их руки безвольно упали на колени, лица были печальны, но в глазах светились ожидание и надежда. На столе перед ними лежали легкая кучка пуха, веретено и ножницы. Сержант Лонки махнул им рукой, проезжая, и нахмурился, пытаясь вспомнить, куда он засунул монтировку.
